Почему шансы Украины вернуть Донбасс — минимальны

Саммит в «нормандском формате» поднял конфликт на Украине в верхние строчки если не мировой, то общеевропейской внешнеполитической повестки. Но самое правильное отношение к активизации переговоров — не ждать прорывных решений. Украинские власти понимают: выполнение ими минских соглашений превратит Донбасс в альтернативный, неподконтрольный Киеву центр влияния на внешнюю и внутреннюю политику. Отсюда — желание передоговориться. Россия категорически против. Ее устраивает либо полное выполнение соглашений, либо сохранение статус-кво.

На работу, как на саммит

Саммит в «нормандском формате» (Германия, Россия, Украина, Франция) в Париже — главное и самое ожидаемое событие года в буксующем переговорном процессе по разрешению конфликта на востоке Украины. Сам факт встречи — уже событие. На высшем уровне давно не обсуждали ситуацию в Донбассе: в последний раз «четверка» собиралась в 2016 году. Бонусом к этому — первая очная ставка президента России Владимира Путина с украинским лидером Владимиром Зеленским. После Парижа обсуждение конфликта продолжится уже в Вашингтоне: глава МИД РФ Сергей Лавров из Франции полетит в США, где встретится с госсекретарем Майклом Помпео.

Москва и Киев последние полгода работали над созданием положительного фона для переговоров в столице Франции. Президенты России и Украины неоднократно созванивались, их помощники Владислав Сурков и Андрей Ермак встречались, согласовали и зафиксировали на бумаге «формулу Штайнмайера» (носит имя предложившего ее экс-главы МИД ФРГ, сейчас президента Германии Франка-Вальтера Штайнмайера; предполагает вступление в силу закона об особом статусе Донбасса после проведения там выборов, если ОБСЕ признает их свободными и честными). С трудом, но было обеспечено разведение сил и средств конфликтующих сторон в Станице Луганской, Петровском и Золотом.

В сентябре Россия и Украина обменялись осужденными и удерживаемыми лицами. Среди обменянных — украинские моряки, арестованные в результате инцидента в Керченском проливе в ноябре 2018 года, а также режиссер Олег Сенцов, освободить которого требовал в том числе французский лидер Эмманюэль Макрон. Россия получила журналиста Кирилла Вышинского и ополченца Владимира Цемаха. Последнего Киев считал настолько важным свидетелем в деле о сбитом Boeing MH17, что украинские спецслужбы выкрали его с территории непризнанной Донецкой народной республики. Наконец, РФ вернула Киеву катера и буксир, задержанные близ Керчи.

Возвращение моряков и кораблей Владимир Зеленский записал на свой счет. Как и сам саммит, на проведении которого настаивал больше и громче других «нормандцев». По его словам, именно Украина «дожала» остальных в вопросе разблокирования переговоров по Донбассу.

Но главным обещанием Владимира Зеленского было и остается установление мира на востоке страны и восстановление ее территориальной целостности. Эта миссия пока не выполнена. И имеет высокие шансы стать невыполнимой.

Навстречу старым свершениям

Переговоры по Донбассу несколько месяцев тема номер один на Украине. Позицию Киева перед саммитом в Париже комментировали глава украинского МИДа Вадим Пристайко, помощник президента Андрей Ермак, сам Владимир Зеленский. Разные формулировки содержали один посыл: украинский лидер едет во Францию с миром и за миром. И поднимет этот вопрос не только на четырехсторонних переговорах, но и на встрече с российским коллегой с глазу на глаз.

«Я хочу увидеть человека (Владимира Путина.— “Ъ”) и привезти с нормандской встречи понимание и ощущение, что действительно все хотят постепенно закончить эту трагическую войну. Я смогу точно понять это за столом (переговоров.— “Ъ”)»,— заявил Владимир Зеленский 6 декабря в эфире украинского ток-шоу «Свобода слова Савика Шустера».

Под председательством украинского президента 7 декабря прошло закрытое заседание Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины. На нем, сообщил секретарь СНБО Алексей Данилов, утвердили основной сценарий реинтеграции «оккупированных территорий» Донбасса (план не разглашается) и обозначили переговорные приоритеты на будущее: обмен пленными между Киевом и непризнанными республиками по принципу «всех на всех», восстановление контроля над участком границы с РФ, где его нет с 2014 года, прекращение огня по всей линии соприкосновения.

При этом, отметил господин Данилов, контроль Киева над границей должен быть восстановлен до проведения выборов в Отдельных районах Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО — включает территорию непризнанных ДНР и ЛНР).

Пресс-секретарь Владимира Зеленского Юлия Мендель 8 декабря в Facebook обозначила приоритеты так: «Сроки и условия возврата пленных украинцев, настоящее, а не "фейковое", прекращение огня и, конечно, вывод чужих войск и бандформирований с территории Донбасса».

Хотя украинские официальные лица расставляют вопросы, на решении которых настаивает Киев, в разном порядке, общим является то, что среди них нет ни одного нового. Договоренности по ним уже были достигнуты, но не выполнены. Перечисляемые Киевом проблемы отражены и в Минском протоколе 2014 года, и в подписанном годом позже «Комплексе мер по выполнению минских соглашений».

В России намного реже публично комментировали подготовку к переговорам по Донбассу. Но в редких и немногословных комментариях одна линия — минские соглашения следует выполнять.

«Необходимо полностью и последовательно выполнять минские договоренности, которые были одобрены резолюцией 2202 Совета безопасности ООН,— заявил 6 декабря в Риме глава МИД России Сергей Лавров.— Нам важно понимать, что планируется делать в Киеве для выполнения договоренностей, потому что слишком противоречивые сигналы поступают из украинской столицы от различных официальных лиц».

Ключевое слово в этом заявлении российского министра — «последовательно». Оно отметает попытку Киева добиться контроля над границей до проведения выборов в ОРДЛО. В девятом пункте «Комплекса мер…» записано, что восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта должно начаться в первый день после местных выборов. Там же, но в п. 4 отмечается: обсуждение модальностей проведения местных выборов стартует в первый день после разведения войск и отвода вооружений и техники по всей линии соприкосновения. В Минском протоколе, который детализирован в «Комплексе мер…», говорится, что выборы в ОРДЛО должны быть «досрочными».

Это ставит крест еще на одном заявленном до встречи в Париже желании украинской стороны, обозначенном недавно Андреем Ермаком: провести голосование на территориях, подконтрольных властям ДНР и ЛНР, 31 октября 2020 года одновременно с местными выборами по всей стране.

Завороженный конфликт

Источник “Ъ” в российских госструктурах, участвующий в переговорах с Украиной по урегулированию конфликта в Донбассе и занимавшийся подготовкой к саммиту, сказал, что позиция Москвы по поводу последовательности выполнения минских соглашений — жесткая. «Для них (украинской стороны.— “Ъ”) эта встреча политический акт, а для нас — рабочая. Если в соглашениях написано, что выборы должны быть досрочными, значит, их нельзя совместить с очередными. Никто не будет ничего пересматривать»,— отметил он.

Собеседник “Ъ” уверен, что намерение Киева пересмотреть, отредактировать или как-то адаптировать, как выразился Вадим Пристайко, минские соглашения, также не будет реализовано. По его словам, Париж и Берлин не раз говорили о том, что им нет альтернативы.

У главы МИД непризнанной ДНР Натальи Никоноровой идентичная позиция. «Есть ожидание (от саммита в Париже.— “Ъ”), что Зеленскому три гаранта выполнения соглашений объяснят, что они не подлежат ревизии. Что нельзя поменять их логику, суть, очередность пунктов "Комплекса мер по выполнению минских соглашений". Соглашения одобрены Совбезом ООН, а лидеры, с которыми Зеленский встретится,— гаранты. В последнее время из Киева было много заявлений, что надо поменять, переписать, скорректировать соглашения, что все устарело с 2014 года. Так что самое большое ожидание, что ему это объяснят»,— сказала госпожа Никонорова “Ъ”.

При этом она, как и Сергей Лавров, акцентирует особое внимание на последовательности выполнения договоренностей: «Все пункты ("Комплекса мер…".— “Ъ”) связаны между собой. И пункты, касающиеся вопросов безопасности, должны коррелировать с политическими вопросами».

Наталья Никонорова согласна, что «надо работать по разведению сил на остальных участках» линии соприкосновения, но тут же отмечает, что Киеву следует сделать в части политического урегулирования: сначала продлить существующий временный закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», а затем закрепить его положения в конституции Украины. «Без этого он будет являться неконституционным и будет противоречить основному закону. Именно поэтому в "Комплексе мер…" есть обязательство Украины о фиксации в конституции особого статуса. Формулировка (которую предстоит закрепить в конституции.— “Ъ”) должна быть согласована контактной группой в Минске»,— резюмирует представитель ДНР.

Киев к изменению конституции относится резко отрицательно. Хотя 5 декабря на конференции «Украина: большие ожидания» в лондонском Королевском институте международных отношений (Chatham House) помощник господина Зеленского Андрей Ермак говорил о готовности к конституционной реформе и предоставлению дополнительных полномочий ОРДЛО, в чем она может заключаться, он не уточнил. В то же время министр Пристайко однозначно заявил, что закрепления особого статуса в конституции не будет. Он назвал это «красной линией», за которую Киев не шагнет ни при каких обстоятельствах.

Причины такого нежелания понятны. Особый статус, предусмотренный минскими соглашениями, превратит ОРДЛО в территорию, которая будет жить по своим законам и правилам, отличным от общеукраинских, и к тому же иметь особые отношения с Россией. Если это произойдет, формально вернувшиеся в состав Украины регионы станут, во-первых, государством в государстве, а во-вторых, альтернативным Киеву центром влияния на принятие ключевых решений, в том числе внешнеполитических. Такой пример может оказаться заразительным, например, для живущих в Закарпатье венгров. С учетом этого сложно представить себе ситуацию, при которой украинский президент, будь он хоть Владимиром Зеленским, хоть Петром Порошенко, пошел бы на создание внутри страны неподконтрольного центральной власти анклава без серьезных последствий для собственной карьеры в политике. Однако под минскими соглашениями стоит подпись Киева. Выход из них в одностороннем порядке точно не добавит спокойствия в Донбассе.

Поэтому единственным вероятным итогом активизировавшихся переговоров по Донбассу может стать обмен удерживаемыми конфликтующими сторонами лицами. Этот шаг можно записать в актив как очередное достижение, которое не грозит никакими политическими последствиями.

Москву, в отсутствие прогресса в выполнении минских соглашений, вполне устраивает статус-кво. Будет урегулирован конфликт или нет, Россия считает, что уже получила от него геополитическую выгоду. Перспективы вступления Украины в НАТО и ЕС после 2014 года стали настолько туманными, что всерьез на это никто не рассчитывает. История Молдавии, где есть Приднестровье, Грузии с ее, а точнее уже не ее Абхазией и Южной Осетией, а теперь еще и Украины показала, что замороженные конфликты остаются эффективным инструментом торможения дрейфа бывших советских республик на Запад в отсутствие других способов повлиять на геополитический выбор этих стран. Цена вопроса — резкое ухудшение отношений Москвы с этими странами и санкции со стороны ЕС и США. Но Кремль пока готов ее платить. Тем более что пример Грузии показывает, что и без дипломатических отношений можно сотрудничать в экономике и решать возникающие проблемы в других, специально придуманных форматах.

Развитие отношений с Украиной по грузинской модели, когда конфликт не решен, а двусторонние связи сохраняются, Россию вполне удовлетворит, признался в беседе с “Ъ” занимающийся украинским направлением чиновник.

Владимир Соловьев