Эдуард Малышевский приговорен к трем годам колонии за выбитое стекло полицейского автобуса

«У нас наказывают за поступок, а в причинах, почему люди выходят на улицы, никто не разбирается»,— заявил в своем последнем слове Эдуард Малышевский. 50-летний безработный был задержан на протестной акции в центре Москвы 27 июля, помещен в автозак, где выбил окно, «применив насилие в отношении представителя власти» (ч. 1 ст. 318 УК РФ). Стекло, которое, согласно показаниям свидетелей, «весит около 5 кг», упало на каску полицейского Дмитрия Астафьева, который, впрочем, на судебном допросе заявлял, что «претензий к Малышевскому нет», и просил суд о снисхождении. Господин Малышевский, объясняя происшедшее, говорил, что «увидел, как на улице избивают людей, после чего совершил жест отчаяния». Суд назначил Эдуарду Малышевскому наказание в виде трех лет колонии общего режима.

Прокурор Щетинина сообщила, что «вина подсудимого подтверждается показаниями потерпевшего Дмитрия Астафьева». Господин Малышев был задержан на несанкционированной акции 27 июля на Тверской улице. В автозаке он выбил ногой окно, которое упало на голову командира отделения 2-го оперативного полка ГУ МВД Москвы Дмитрия Астафьева. «Это был незнакомый мужчина славянской внешности в солнцезащитных очках, который кричал, что полицейские — фашисты»,— цитировала госпожа Щетинина потерпевшего. Затем обвинитель подробно пересказала показания свидетелей (также сотрудников полиции) Олега Журбы, Александра Калабухова и Станислава Казеулова. «Прошу признать Малышевского виновным по ч. 1 ст. 318 УК РФ и назначить наказание в виде трех лет и шести месяцев колонии общего режима»,— резюмировала представитель обвинения.

Адвокат Александр Альдаев заявил суду, что его подзащитный «виновен только в том, что у него активная гражданская позиция»: «Физическое насилие в отношении полицейских мой подзащитный не применял». По его словам, «обвинение почему-то ни разу не указало, что стекло автозака упало также и на пожилого мужчину, стоявшего рядом, который отбросил часть стекла на женщину», что свидетельствует об отсутствии умысла у Эдуарда Малышевского причинить вред сотрудникам полиции. «Прямого контакта и борьбы не было, но даже если бы и были — это административные правонарушения,— тараторил адвокат.— В этом году Тверской суд приговорил к одному году условно человека, который дважды ногой ударил полицейского и натравил на него собаку».

«Адвокат, у нас не прецедентное право,— перебил защитника судья.— Изложенное не относится к делу». «Я просто хотел указать, насколько Тверской суд бывает гуманен и справедлив»,— смутился господин Альдаев, после чего кратко напомнил о позиции потерпевшего Астафьева («он сам просил суд о снисхождении к Эдуарду») и смягчающие обстоятельства («наличие ребенка, гражданской жены, болезней и тот факт, что он не совершал преступлений, которые предусматривает ч. 1 ст. 318»). «Эдуард Малышевский подлежит оправданию, я надеюсь на независимый в своих оценках суд и на вашу честность надеюсь, ваша честь»,— заключил адвокат.

«Мои действия были совершены в состоянии стресса и душевного волнения,— заявил сам господин Малышевский.— Мне можно (вменять в вину.— “Ъ”) хоть хулиганство, но не 318-ю статью». В последнем слове он пообещал написать Владимиру Путину, сообщив, что «уже писал, но тот не ответил». «У нас наказывают за поступок, а в причинах, почему люди выходят на улицы, никто не разбирается. Обязать бы чиновников делать это,— говорил господин Малышевский.— На свободе я больше пользы принесу, а в тюрьме делать нечего: она не исправляет, она озлобляет. Я невиновен. Прошу оправдать».

Факт того, что Эдуард Малышевский действовал в состоянии крайней необходимости, «ничем не подтвержден», отметил, зачитывая приговор, судья Беляков. Суд учел, по его словам, что господин Малышевский ранее не судим, воспитывает малолетнего ребенка: «Приговорить Эдуарда Малышевского к трем годам колонии общего режима».

«Позор!» — крикнул активист в первом ряду, его тут же скрутили два пристава, расцарапав в кровь шею. Приставы срочно выводили из зала суда слушателей. Взобравшись на скамейку «аквариума» и уперевшись головой в его потолок, Эдуард Малышевский провожал зрителей и улыбался: «Все нормально, все хорошо!» Руки его были сцеплены за спиной наручниками, в них болтались белые четки.

Мария Старикова