Большинство российских частных музеев в обозримой перспективе ни по выставочным площадям, ни по финансированию и накопленным фондам конкурировать с федеральными музеями не могут. Но они могут внести свой вклад в образование. И если такие музеи создаются, значит, есть запрос.

«Музей идет ближе к человеку и выполняет важную общественную функцию. Сегодня нельзя не заметить нарастающего желания создавать личные истории, исследовать личные архивы. Мы наконец стали задумываться, кто мы такие, кто наши предки. Энтузиасты, создающие нечто, что они называют музеем, они тоже — про это,— считает Оксана Орачева, гендиректор Фонда Владимира Потанина.— Можно ли назвать это настоящим музеем — глобальный вопрос. Все ли требует хранения? Тем не менее для человека, живущего сейчас, многие вещи, которые, возможно, не примет на хранение и не покажет классический музей, представляют ценность. Он радуется узнаванию предметов, напоминающих ему о детстве, недавнем прошлом и т. д. Наверное, мы не можем назвать это музеем, но другого понятия у нас пока нет».

В 2003 году ЮНЕСКО приняла Конвенцию об охране, воссоздании, музеефикации нематериального культурного наследия. Документ четко разъяснял, что скрывается под этим термином:

а) устные традиции и формы выражения, включая язык в качестве носителя нематериального культурного наследия;

б) исполнительские искусства;

в) обычаи, обряды, празднества;

г) знания и обычаи, относящиеся к природе и Вселенной;

д) знания и навыки, связанные с традиционными ремеслами.

«С материальной культурой у нас такие проблемы, каких нет ни у одной европейской цивилизованной страны. XX век приучил соотечественника избавляться от материальной культуры — она уничтожалась, погибала на войне, сжигалась в печах. Таковы были обстоятельства нашей жизни, что восстановить обыденность, к примеру, 45-летней давности непросто. От этого страдает развитие музейного дела,— рассуждает социолог, историк Анатолий Голубовский.— Я считаю, выигрывает тот, кто работает с нематериальным наследием, ищет материальные подпорки, для того чтобы выстроить мощный нарратив, основанный именно на нематериальном наследии. Тогда объекты, собранные по крохам, приобретают большее звучание, вокруг них образуется большое облако смыслов и содержания. В Учме музейщики сумели разговорить не только деревенских старух, они сумели разговорить любую плошку или ложку. Вот разговорить объект, вытащить из него все то нематериальное, что в нем есть,— большое искусство».