«Coppel-I.A.» Балета Монте-Карло

В новогодние праздники на сцене Форума Гримальди Балет Монте-Карло представил мировую премьеру двухактного балета «Coppel-I.A.» в постановке своего руководителя Жан-Кристофа Майо, в которой хореограф разбирался с такими актуальными темами, как создание искусственного интеллекта и всесильный феминизм. Рассказывает Татьяна Кузнецова.

Классические балеты Жан-Кристоф Майо пересказывает на новый лад уже с четверть века и делает это мастерски, хотя и жертвуя в угоду оригинальному прочтению целостностью авторских партитур Чайковского или Прокофьева. Лео Делиба он отдал на откуп своему брату, композитору Бертрану Майо — тот всерьез переработал «Коппелию», сохранив эмблематичные темы, но дополнив один из самых популярных балетов XIX века изрядными фрагментами собственной музыки, похожей на завораживающий саундтрек к фантастическому фильму. Что было совершенно необходимо, поскольку милейшую комедийную «Коппелию», впервые поставленную Артюром Сен-Леоном в Парижской опере в 1870 году по мотивам новеллы Гофмана, Жан-Кристоф Майо превратил в современный психологический триллер, в целом сохранив сюжетную канву старинного балета.

Только не куклу создает Коппелиус, а Искусственный Разум (отсюда аббревиатура I.A. в названии спектакля) — в надежде превратить прекрасный, но бесчувственный манекен в идеальную спутницу жизни. Но Разум предсказуем как женщина: эмоции в нем пробуждает не пожилой мудрый создатель, а пустоголовый юнец Франц (Симоне Трибуна). Коппелиус (партия которого столь трепетно и тонко проработана, что в персонаже, исполненном Матеем Урбаном, впору заподозрить alter ego хореографа), вынужденный терпеть этот флирт в надежде на будущее, в конце концов выходит из себя, отключая I.A., как какой-нибудь телефон. Но прогресс зашел слишком далеко: Разум — самовосстанавливающаяся структура. Ожившее изделие, напоследок потешив творца кокетливой благосклонностью, бестрепетно сворачивает ему голову и, благодарно поцеловав мертвую руку, уходит в большой мир реализовывать свои женские права и желания.

Сценограф спектакля Эме Морени придумала единую стильную конструкцию — полукруглый исполинский туннель. Белый, ограниченный у последней кулисы рамками гигантского экрана — для первого, «городского» акта; черный, с циклопическим глазом на заднике и лабораторными круглыми клетками, поблескивающими бусинами штор,— для мастерской Коппелиуса. В финале доселе неподвижные панели-кулисы приходят в движение — устойчивый мир превращается в хаос, когда прекрасный монстр-убийца получает бесконтрольную самостоятельность.

Невеста Франца Сванильда, получившая у Майо волевую мамашу-мэра (Мимоза Коике) и целую толпу друзей семьи, ведет себя по старинке: ревнует жениха к кукле, пробравшись в мастерскую Коппелиуса, одевается в ее платье, дурачит и мастера, и Франца и в итоге играет с любимым свадьбу. Однако прелестная героиня классического балета превратилась у Майо в простецкую деваху (иначе зачем назначать на эту роль широкоплечую атлетичную моторную Анну Блэквелл). Она воплощает обывательскую тупость и агрессию, которые растиражированы в шести других парах женихов и невест (одна из них, как нынче водится, мужчина — преуморительная роль Леннарта Радтке). И если о чем и стоит пожалеть в этом насквозь танцевальном, динамичном балете, тасующем крошечные соло, полновесные вариации, разнокалиберные и разнохарактерные дуэты, малые и большие ансамбли, так это о слишком большом количестве танцев, отведенных такой примитивной Сванильде.

И хотя Coppel-I.A. ими тоже не обделена (именно для нее сочинял свои инопланетные звукосочетания Бертран Майо), поразительную балерину Лу Бен хочется видеть постоянно. Идеальная гибкая фигура, безупречные пропорции, фантастической красоты выворотные ноги с огромным подъемом — такое совершенство кажется созданным искусственно, какой-то движущейся 3D-моделью. Это неправдоподобное тело, завораживающее малейшим перемещением в пространстве, венчается не менее удивительным лицом: печальные черные глаза, робкий рот и выразительный горбатый нос хищной птицы. Первозданная невинность и первобытная аморальность, а вовсе не дискретная (поначалу) пластика и не фиксированные образцовые позы выделяют Coppel-I.A. из суетливого людского скопища. То, что Лу Бен сумела передать всю сложность своего персонажа не мимикой и пантомимой (их вовсе нет в этом программно-нарративном балете — Майо умеет рассказывать сюжеты чисто танцевальным способом), а своим выразительным телом, свидетельствует о рождении большой балетной актрисы.

28-летняя танцовщица, год назад перешедшая в Балет Монте-Карло из заштатного Магдебурга, находка для труппы, нуждающейся в лидерах после ухода на пенсию замечательной Бернис Коппьетерс. Лу Бен, харизматичная и одновременно покорная воле создателя-хореографа, стимул и для Коппелиуса-Майо, что доказывает эта «Сoppel.I.A.» — его первый за пять лет двухактный балет. Поставленный всего за два месяца — что называется, на одном дыхании.