Возможный передел церковного имущества вызвал протесты

В Черногории вступил в силу закон о свободе вероисповедания, который предусматривает возможность возвращения в госсобственность церковных объектов, принадлежавших государству до утраты черногорской независимости в 1918 году. Принятие закона вызвало жесткое неприятие Сербской православной церкви, активное противодействие просербской оппозиции, мощную античерногорскую кампанию в Сербии и острую критику со стороны Москвы. С подробностями — корреспондент “Ъ” на Балканах Геннадий Сысоев.

Битва за закон

Черногорский закон «О свободе вероисповедания или убеждений и правовом положении религиозных общин» вступил в силу в конце минувшей недели. До того его приняла Скупщина (парламент) республики и подписал президент Мило Джуканович. Принятие закона привело к росту напряженности в самой Черногории и обострению ее отношений с Сербией.

Депутаты от оппозиционного «Демократического фронта», который считается главной просербской и пророссийской партией в Черногории, попытались сорвать голосование по закону в парламенте в ночь на 27 декабря. Они грозили осуществить самосожжение прямо в стенах Скупщины, захватить дома президента и премьера, «разобравшись с ними и их семьями», призывали сторонников блокировать всю страну. Потом стали вырывать микрофоны у спикера и на трибуне, забрасывать пластиковыми бутылками оппонентов и даже попытались взорвать в зале заседаний гранату со слезоточивым газом. Когда «фронтовики» отказались выполнить распоряжение спикера покинуть зал, они были задержаны полицией. После этого закон был принят голосами правящей коалиции и оппозиционной Социал-демократической партии: за него проголосовали 45 парламентариев из 81.

Сразу после принятия закона Сербская православная церковь (СПЦ), которая является преобладающей в Черногории, приступила к организации протестных шествий верующих.

Они проходят в разных городах республики и собирают от нескольких сотен до нескольких тысяч участников. После православного Рождества шествия проходят по четвергам и воскресеньям.

Куда более жесткой оказалась реакция на принятие черногорского закона в соседней Сербии. Дважды толпа осаждала посольство Черногории в Белграде, расписывая его стены оскорбительными лозунгами и обстреливая из ракетниц черногорский флаг на крыше здания, один раз протестующим удалось его поджечь. А депутаты от оппозиции призывали власти направить в Черногорию армию для защиты тамошних сербов.

В канун голосования по церковному закону сербские власти послали в Подгорицу спецсамолет, который доставил в Белград лидеров «Демфронта» Андрию Мандича и Милана Кнежевича. Вернувшись тем же бортом, они не скрывали, что их дальнейшие действия — результат белградских консультаций. После принятия закона президент Сербии Александр Вучич обвинил Подгорицу в попытке ассимилировать сербов и пообещал «в десятки раз увеличить поддержку сербских организаций в Черногории».

Глава Сербии намеревался в канун Рождества посетить черногорский север, чтобы «с благословения патриарха сербского Иринея лично поддержать тамошних сербов», но потом отказался от поездки, которая наверняка привела бы к усилению напряженности в Черногории.

По данным “Ъ” из западных дипломатических источников, «не подливать масла в огонь» президенту Сербии настоятельно рекомендовали представители ЕС и США.

Свою роль сыграло и сдержанное отношение к президентской поездке митрополита Черногорско-Приморского СПЦ Амфилохия, который счел, что главе Сербии в канун Рождества лучше посетить сербов в Косово. Неслучайно директор черногорской полиции Веселин Велевич поблагодарил митрополию за «вклад в то, что рождественские праздники в республике прошли без инцидентов».

А вот действия Белграда в регионе расценили иначе. Более восьмисот балканских политиков и общественных деятелей обратились к государствам мира с воззванием, в котором осудили власти Сербии за дестабилизацию Черногории и Балкан.

Битва за земли

Вызвавший столь бурную реакцию в Сербии и Черногории закон о свободе вероисповедания предусматривает возвращение в госсобственность церковных объектов и земель, которые до утраты Черногорией независимости в 1918 году принадлежали государству. Исключение будет сделано только для тех из них, на которые имеются документы, подтверждающие права другого собственника. Документ готовился несколько лет и прошел экспертизу Венецианской комиссии Совета Европы. Закон поддержали католическая, мусульманская, еврейская общины Черногории, а также непризнанная Черногорская православная церковь (ЧПЧ).

В СПЦ же новый закон называют антицерковным и дискриминационным. Источник “Ъ” в руководстве Черногорско-Приморской митрополии утверждает, что он станет «основанием для изъятия собственности у СПЦ и передачи ее раскольникам из ЧПЧ».

Источники “Ъ” в черногорском правительстве такие утверждения опровергают. «Никто храмы отнимать и передавать кому-то не будет,— уверяет собеседник “Ъ”.— Закон лишь подтверждает право государства на объекты культурного наследия, создаваемого веками и принадлежащего всем гражданам. Церковной жизни внутри самих храмов закон не касается. И сегодня, к примеру, собственником Цетинского монастыря являются городские власти, но там свободно действуют священники и верующие СПЦ. Да и в Сербии один из крупнейших — храм Святого Саввы — принадлежит государству, и это никому не мешает».

Многие балканские эксперты полагают, что в основе жесткого противостояния вокруг нового закона лежит именно собственность. Причем не столько на сами храмы, сколько на земли, к ним прилегающие. Цена вопроса весьма велика. В 1990-е годы, в эпоху кровавых балканских войн, СПЦ удалось переписать в свою собственность немало земель и объектов в Черногории, общая стоимость которых оценивается в €1 млрд. Точных данных по церковному имуществу сегодня нет, их в ближайшие месяцы должны представить кадастровые органы Черногории. По приблизительным оценкам, СПЦ, которая зарегистрирована не в Черногории, а в Сербии и не платит налогов в черногорский бюджет, имеет в Черногории 12 кв. км земли (в основном на побережье) и около 700 объектов. «Проблема не в том, в чьей собственности тот или иной монастырь, а в том, чьими окажутся отель, многоэтажный дом или ресторан, которые строятся и будут строиться на церковных землях»,— поясняет известная в Сербии общественный деятель и политик Биляна Срблянович. В балканских СМИ появлялась информация, что вспомогательные объекты почитаемого во всем мире черногорского монастыря Острог приносят до €50 млн доходов в год.

Битва за церковь

Не менее важна и политическая составляющая нового черногорского закона. Прошлым летом президент Мило Джуканович объявил, что Черногория будет иметь свою автокефальную православную церковь. По его словам, это поможет преодолеть раскол между проживающими в стране черногорцами (45%) и сербами (28%).

Процесс, судя по всему, может проходить по украинской модели: путем объединения действующих в Черногории православных церквей — черногорской и сербской — и отделения последней от СПЦ. В черногорском руководстве рассчитывают, что православная церковь Черногории получит автокефалию, поскольку она ее имела веками. Как пояснили “Ъ” черногорские эксперты в области православия, основы Черногорской митрополии были заложены еще в XV веке, ее автокефалию признавали и Константинопольская патриархия, и Русская православная церковь, что подтверждено документами, а ликвидирована митрополия была после включения Черногории в Королевство сербов, хорватов и словенцев в 1918 году. «Украинцы получили томос, хотя их церковь никогда не была автокефальной, поэтому нет ни одного закона, по которому не может быть создана автокефальная церковь в Черногории»,— заявил “Ъ” один из ведущих балканских экспертов в области православия Владимир Йованович.

В России принятие черногорского закона о свободе вероисповедания вызвало «серьезную озабоченность».

По оценке российского МИДа, «речь идет об усилении административного нажима на СПЦ с целью ее полного выдавливания из Черногории», поэтому закон «не только серьезно затрагивает интересы Черногорско-Приморской митрополии СПЦ, но и выводит эту тему на международный уровень».

Впрочем, в окружении черногорского президента “Ъ” дали понять, что власти не намерены форсировать формирование в Черногории единой православной церкви и что «процесс этот нескорый».