34-е заседание по делу «Седьмой студии»: эксперт ФСБ рассказал, как программа R-Studio восстановила бухгалтерию организации

В Мещанском суде Москвы 14 января прошло 34-е (первое после Нового года) заседание по делу «Седьмой студии», главный обвиняемый по которому — режиссер Кирилл Серебренников. Ожидалось, что прокуратура спустя месяц после назначения новой экспертизы наконец представит своих кандидатов в эксперты. Но когда гособвинение запросило еще времени, судья установила крайний срок — 21 января, после чего дала возможность допросить явившегося в суд эксперта ФСБ, который восстанавливал удаленную информацию с компьютеров бухгалтеров театральной организации Татьяны Жириковой и Ларисы Войкиной. Специалист на судебном допросе признал, что при написании экспертизы опечатался в месте, где указывал, какая информация на какой DVD-диск записывалась.

---

15:01. Заседание заканчивается. Слушания продолжатся в 11:00 21 января.

15:00. Теперь вопросы эксперту вновь задает адвокат Ксения Карпинская.

— Отвечая на мой вопрос, как была распределена на два диска информация, вы сказали, что информация с источника 1 (это жесткий диск) и источника 2 (ноутбук HP) была записана на диск 1, а информация с источника 3 (ноутбук Samsung) была записана на диск 3. Сейчас, отвечая на вопросы других участников процесса, вы говорите, что была записана на оба диска. И это же противоречит выводам на странице 40.

— Снят вопрос! Защита, какие противоречия? — спрашивает судья.

— Потому что здесь написано, что «среди удаленной информации имеется большое количество рабочих документов <...> часть восстановленной информации записана на прилагающиеся оптические диски». Меня интересует информация с НЖМД 3. Это компьютер Войкиной. Эта информация была записана на два диска или на один? Вы сказали, что информация с НЖМД 3 была записана на два диска. Вы подтверждаете это?

— В чем именно вопрос? — не понимает эксперт.

— В ваших выводах написано: «Среди удаленной информации имеется большое количество рабочих документов. Часть восстановленной удаленной информации с НЖМД 3 записана на прилагающиеся оптические диски». Вопрос: она записана на два диска или на один? Вы сказали, отвечая на мой вопрос, что она записана на один диск. Я так понимаю, что в приложении указаны два диска. Вы сказали, что на второй. Теперь вы можете пояснить?

— Я понял ваш вопрос. Информация с НЖМД 3, как я говорил ранее, и, согласно информации о записи на диски, была записана на диск 2.

— ...-976, правильно? — уточняет адвокат Карпинская.

— Полагаю, что да,— говорит эксперт.— В ответе, указанном в выводах, эта фраза (про «прилагающиеся диски». — ‘’Ъ’’), имелось в виду, что эта информация вообще записана. Для уточнения, какая информация, куда была записана, специально существует раздел с записями на оптический диск, он приведен на страницах 38 и 39.

— То есть «975» — это диск 1, а «976» — это диск 2? — спрашивает Карпинская.

— Да,— отвечает эксперт Голиков.

— Тогда скажите, пожалуйста, что информация с НЖМД 3 записана на диск номер 2. Но тут написано: «Восстановленная переписка Skype с раздела 2 с НЖМД 2 также записана на оптический диск 2». Лист дела 39, 21 — экспертизы, абзац третий.

— Я понял. Возможно, здесь опечатка.

— Угу. Скажите, а много еще опечаток в вашей экспертизе?

— Снят вопрос! Следующий!

— Уважаемый суд, мне тогда нужен перерыв на пять минут. Потому что тут много таких опечаток,— говорит Карпинская. — Я хотела бы о них спросить.

— Отказано в перерыве. Задавайте вопросы,— говорит судья.

Но тут адвокат Лысенко вновь начинает задавать вопросы. Он спрашивает про диск с номером «976», но в протоколе досмотра его описывают как диск с номером «975».

— Через три страницы есть абзац. «Извлекается диск... «976»». Я так полагаю, дело в этом,— говорит эксперт.

Адвокат просит посмотреть его фотографию диска. Но судья снимает вопрос. Она говорит, что эксперт уже давал пояснения.

После судья обращается к Карпинской. Будет ли она еще задавать вопросы эксперту Голикову. «У меня нет вопросов»,— говорит защитник. Далее вопрос специалисту задает прокурор Резниченко. Его интересует, можно ли было дозаписывать информацию на диски DVD после экспертизы. Эксперт сказал, что вообще у дисков был такой тип, который предполагал возможность дозаписать информацию. Однако, как отметил эксперт, при формировании этих дисков они установили запрет на возможность добавления информации.

На этом эксперта отпускают.

14:39. Далее вопросы эксперту задает подсудимый Алексей Малобродский.

— Скажите, пожалуйста, в части выводов вашей экспертизы написано, что среди удаленной информации также имеется большое количество рабочих документов. «Часть восстановленной уделенной информации записана на диски». Мой вопрос: какая часть была записана, как проводился отбор, какой был критерий?

— Вы на диски всю восстановленную информацию записали? — задает свой вопрос судья.

— На диск была записана информация по ключевым словам. И также записаны файлы из каталогов «загрузки».

— Вы искали не всю информацию? Только по ключевым словам? — спрашивает судья.

— Эта информация, которая лежит в профиле пользователя компьютера. Она также была записана на диски. Это пользовательские каталоги. На этом основании записывали.

— Вы полностью информацию записали?

— Информация была восстановлена полностью. Но ее объем превышал возможности записи. Там было большое количество удаленной информации. По словам контекстного поиска была проанализирована вся восстановленная информация. В данном случае записанные удаленные файлы с каталогов пользователей были восстановлены дополнительно,— говорит эксперт.

— А по какому критерию отбор был? По ключевым словам? — спрашивает Малобродский.

— Я ориентировался на ключевые слова,— говорит эксперт.

— Разрешите, я поясню, с чем связан этот вопрос. Почему это важно,— говорит Малобродский.— Дело в том, что в задании к экспертизе эти ключевые слова перечислены: «Серебренников», «Малобродский», «Седьмая студия» и так далее. На дисках, которые мы исследовали в суде, содержится информация с большим перечнем товаров детского назначения: подгузников, смесей для детского питания и так далее. Также содержится ряд документов, датированные до 2010 года. Каким образом эта информация оказалась на интересующих суд дисках?

— Он сказал, что (искал) по ключевым словам,— не дает ответить эксперту судья.

— Ну а как это могло быть? Вы можете пояснить, как информация, никак не коррелирующая с ключевыми словами, могла оказаться в предъявленных суду дисках? — продолжает спрашивать Малобродский.

— Я не могу говорить, пока не будет конкретики. О каких файлах вы говорите? Если будет конкретная информация, я смогу дать по ним комментарий. А так, в общих словах, все, что описано по тексту заключения, то и было записано,— говорит эксперт.

— По второму вопросу написано, что для более удобного прочтения сконвертированные базы и переписка были записаны на диски. С этого вопроса моего адвоката начинался допрос. Эта сконвертированная переписка не смогла быть раскрыта, не была там обнаружена. Это можно пояснить?

— Прокурор Михаил Резниченко возражает. Говорит, что это не обоснованное заявление, что переписка была на дисках. «Если переписка не открылась, это не значит, что она не была обнаружена»,— говорит прокурор.

— Конкретизируйте вопрос,— просит Малобродского судья.

— Я более не могу его конкретизировать. Есть противоречие, с моей точки зрения, между выводами, предъявленной экспертизы, и содержанием дисков, которые мы исследовали в судебном заседании.

— Выскажетесь в прениях,— отвечает ему судья.

— Я выскажусь в прениях, потому что, очевидно, это нельзя признать допустимым доказательством! У меня больше нет вопросов,— говорит Малобродский.

14:14. После вопросы эксперту Голикову начинает задавать адвокат Юрий Лысенко.

— Откройте том 249, лист дела 40. В выходах есть приложение. Там указаны два оптических диска DVD-R с регистрационными номерами – 147/И/2-975 и 147/И/2-976 от 23 августа 2017 года. Сколько было экземпляров дисков?

—Один,— отвечает эксперт.

— А в каком виде они были представлены?

— Они были опечатаны,— говорит эксперт, подглядывая в том уголовного дела, который лежит перед ним.— Оптические диски были упакованы бумажной лентой с заверенной подписью экспертов и печатью.

Эксперт Голиков дает эти пояснения, глядя на фотографию диска в материалах дела.

— Это какой лист экспертизы? — уточняет у него адвокат Лысенко.

— В экспертизе этого не было приведено,— говорит эксперт.

— Вот. А я вас про экспертизу спрашиваю. Там было указание, как вы опечатали диски?

— Насколько я вижу, упоминания по тексту заключения об упаковке дисков нет.

— Спасибо! А скажите, кто присваивал регистрационные номера дискам? — продолжает Лысенко.

— Эти номера были присвоены в нашем секретариате как документы.

— Эти номера соответствуют одному из дисков?

— Да.

— А номера где писались?

— Писались на самом диске с помощью маркера,— говорит эксперт.

— В томе 294 есть протокол осмотра. Посмотрите его, пожалуйста. В этом протоколе, в самом последнем абзаце есть номер диска. Почему он не совпадает с тем номером, который есть в экспертизе? — спрашивает Лысенко.

— Я правильно понимаю, что в данном случае отличие между этими номерами заключается в том, что в записанном диске стоит буква «И», а здесь цифра «4». В говорите, что эти номера отличаются. Я хочу уточнить, в чем,— говорит эксперт.

Судья также просит адвокат Лысенко уточнить, в чем он видит отличие в номере.

— Ваша честь,— поднимается прокурор Олег Лавров.— Этот вопрос уже выяснялся, когда уже осматривали эти диски. Это разночтение символов, а не... Пытаются запутать эксперта. Больше ничего.

Сразу несколько участников процесса начинают говорить одновременно. Поднимается шум.

— Тише! — громко говорит судья и строго спрашивает. — Защита, отличие в чем?

— В одном экземпляре два диска. Каждому диску присвоен номер. На осмотре вскрывают конверт с номером другим,— возмущается адвокат Лысенко.

— В чем он другой? — спрашивает судья.

— Озвучиваю. Было два номера — 147/И/2-975 и 147/И/2-976. Вскрывают конверт — 147/4/2-975,— говорит Лысенко.

— Скажите, пожалуйста, это два разных диска, который в предоставили и осматривали. Или это один и тот же диск? — спрашивает уже у эксперта судья.

— В данном случае я не могу сказать. Единственно, что мне приходи на ум, возможно, краска маркера могла как-то смазаться, либо деформироваться.

— В протоколе осмотра фотографии дисков. Это те диски? — спрашивает судья.

— На данных фотографиях диски похожи на те, которые были предоставлены,— говорит эксперт.

У Лысенко больше нет вопросов.

13:36. — А вы сами эту информацию, которую восстановили, просматривали? — спрашивает судья Менделеева у эксперта Голикова.

— Я не просматривал ее. Программы выдавала список файлов. И эти файлы были записаны в каталог. Сами файлы не смотрел.

— Вы записали ее на диски. А сами диски куда дели? — спрашивает судья.

— Диски шли приложением к экспертизе.

Далее вопросы эксперту продолжает задавать адвокат Карпинская.

— Скажите, пожалуйста, сколько понадобилось бы времени, чтобы просмотреть ту информацию, которую (вы записали)? — спрашивает адвокат.

Судья снимает вопрос. Она говорит, что об этом адвокат спросит следователя, который смотрел записанные экспертом диски. Далее судья снимает все вопросы адвоката Карпинской, которые задавались в разной форме, но по сути должны были установить одно: можно ли было за два часа просмотреть 14 гигабайтов информации текстового вида.

— На двух дисках находилась информация с обоих жестких дисков? — продолжает допрос эксперта адвокат Карпинская, затем она уточняет. — На каждом диске находилась информация с одного компьютера или с двух вместе?

— <....> Информация, полученная с НЖМД 1 (стационарного компьютера бухгалтера «Седьмой студии» Татьяны Жириковой. —‘’ Ъ’’) и НЖМД 2 (ноутбук HP Жириковой. — ‘’Ъ’’), была записана на оптический диск 1. Информация с НЖМД 3 (ноутбук Samsung бухгалтера Ларисы Войкиной. — ‘’Ъ’’) была записана на оптический диск 2,— отвечает эксперт.

— Понятно, спасибо,— говорит адвокат Карпинская.

13:23. Помощница судьи вернулась. «Просто тут нет ничего в экселевских таблицах»,— тихо говорит адвокат Карпинская сидящему от нее по правую руку адвокату Кирилла Серебренникова Дмитрию Харитонову. Эксперту передают документы. Он их изучает. «Эксперту на обозрение предоставляет том 294, в котором содержится экселевская таблица»,— поясняет судья. «Вот эти диски, вот их содержание. Протокол осмотра»,— добавляет она.

— Данные диски были результатом экспертизы? — спрашивает судья.

— Согласно фотографии, должны быть они,— говорит эксперт.

— Данная экселевская таблица была вами восстановлена? — спрашивает судья.

— Я не просматривал файлы, которые были восстановлены,— отвечает эксперт.

— Вы восстанавливали, но не просматривали? — уточняет судья.

— Сейчас поясню,— эксперт листает том и дальше спрашивает у самого адвоката Карпинской. — То есть она (таблица) была обнаружена на этом оптическом диске?

— Я не знаю,— с легкой улыбкой отвечает адвокат Карпинская.

В зале смех.

Судья просит эксперта не торопиться. «Если вам нужно время, посмотрите»,— говорит она. Эксперт Голиков листает материалы.

— Так, и вопрос в чем? – спрашивает он после изучения тома.

— Нам предоставили два диска,— поясняет адвокат Карпинская. — Эта информация (таблица Excel. — ''Ъ'') якобы получена вами и записана вами на диск. Эта информация была получена вами?

— Какая информация? — не понимает эксперт.

— Эта информация откуда у вас взялась на дисках? — перефразирует вопрос судья Менделеева.

— Да,— поддерживает ее Карпинская.

— А,— понимает вопрос эксперт. — Поясняю. В соответствии с вопросами экспертизы, были поставлены вопросы по существованию удаленной информации, по электронной переписке, осуществлялся ли доступ в интернет и (были приведены) слова для контекстного поиска, по которым необходимо найти интересующую информацию. По объектам экспертизы были получены накопители на жестких дисках. С них с помощью программы R-Studio версии 8.3 была восстановлена удаленная информация...

— Удаленная, это что такое? — спрашивает судья.

— Удаленная информация в данном случае подразумевается остаточная информация, ранее существовавших на этом компьютере файлов, которые были удалены, то есть не находятся на компьютере в явном виде.

— То есть вы их восстановили? — уточняет судья.

— Не совсем так. Там восстанавливается, именно что остаточная информация. Когда файл удаляется и больше не считается существующим в рамках файловой системы, то место, на которое файл был записан, становится доступным для записи других файлов. И по мере работы компьютера данное пространство, которое ранее занимал файл, может быть перезаписано. То есть в зависимости от того, как протекала работа на компьютере, файл может как полностью сохранить свое содержимое, так и быть частично перезаписанным другими файлами. Существуют разные алгоритмы поиска удаленной информации. Часть из них основывается на записях в файловой системе. Потому что там имеются пометки, что файл был удален, и есть возможность найти информацию, где он был ранее. Кроме того, осуществляется так называемый сигнатурный поиск: в результате этого поиска смотрится характерная сигнатура типа файла. Например, документа Excel или документа Word. И потом от этой сигнатуры производится восстановление того или иного файла. С помощью программы R-Studio были произведены такие манипуляции в отношении всех объектов исследования. Были получены восстановленные файлы. И потом по ним, и по файлам в явном виде, которые просто находились на (жестких дисках), был произведен контекстный поиск с помощью программы Data search версии 7.87. Поиск производился по ключевым фразам, которые были приведены в (одном из вопросов), поставленных перед экспертами. Поиск по словам был записан на оптические диски. В пункте записи на оптические диски приведена информация, какая найденная в тексте заключения информация была записана в какой каталог, — пояснил эксперт.

13:01. Следующим вызвали специалиста, который восстанавливал данные с компьютера бухгалтера Ларисы Войкиной. В зал входит мужчина в темном пиджаке, светлой рубашке и галстуке. Он представляется как Голиков Олег Станиславович. Голиков говорит, что работает экспертом в центре информационной безопасности ФСБ. Стаж работы — 11 лет, образование — высшее, техническое.

Судья зачитывает эксперту права. После ему на обозрение представили 249 том дела, где содержится техническая экспертиза — результат восстановления данных с компьютера Войкиной. Он открывает том, смотрит экспертизу, говорит, что участвовал в ее проведении. Далее он говорит, что не знает никого из подсудимых. Далее вопросы ему задает адвокат Ксения Карпинская (именно она просила вызвать этого специалиста в суд. — ‘’Ъ’’).

— Вы проводили экспертизу по двум оптическим дискам? — спрашивает адвокат.

— Нет. Я проводил экспертизу по системному блоку ноутбука марки HP и ноутбуку марки Samsung, — отвечает эксперт.

— А информацию с этих ноутбуков вы куда?...

— В конечном итоге результаты были приведены по тексту экспертизы, либо записаны на два оптических диска.

— А на два диска какая информация была записана? С двух ноутбоков вместе или отдельно?

— Информация о том, что на какой диск было записано, была приведена по тексту заключения.

— То есть, отвечая на вопросы, которые были перед вами поставлены, вы пришли к выводу, которые указаны на странице 22 экспертизы, на листе тома дела 40?

— Выводы по конкретным вопросам приведены в соответствующих... да (на тех листах, о которых говорила адвокат. — ‘’Ъ’’).

— То есть, восстановлена информация на предоставленных НЖМД 1, входит в состав системного блока Wonder Life, и НЖМД 2, входит в состав системного блока ноутбука 1 марки HP? И дальше, по второму вопросу, переписка из Outlook, на НЖМД 2?

— Все верно.

— А вы копировали во время экспертизы переписку из компьютера Войкиной?

— Что вы имеете в виду?

— Прокуратура представила переписку. Эта переписка не приложена к этой экспертизе, и якобы находилась на двух оптических дисках. У меня вопрос: вы эту переписку...

— Какая переписка? — перебивает Карпинскую судья.

— Войкиной, — отвечает адвокат. — Вы видели эту переписку Войкиной?

— Конкретизируйте,— говорит судья. — Какую именно переписку?

— Я прошу предоставить два компьютерных диска, которые были представлены прокуратурой, чтобы эксперт подтвердил, та ли переписка была на компьютере Войкиной,— говорит Карпинская.

— Какая переписка? — еще раз спрашивает судья.

— Таблица Excel,— подсказывает с места адвокат подсудимого Юрия Итина Юрий Лысенко.

— Экселевская таблица?— уточняет судья.

— Ну просто в тех дисках, которые эксперт получил, нет экселевской таблицы,— говорит суду адвокат Карпинская, о чем она на самом деле спрашивала эксперта. Потом адвокат говорит, что просит показать эксперту два диска и расшифровку с них. Помощница судьи уходит за этими документами.

11:51. Первым решили допросить кандидата в эксперты. Его приглашают, он представляется — Вулах Филипп Сергеевич, работает в АНО «Литературное агентство Петербурга», затем называет еще несколько мест работ. Вулах говорит, что в 2011 году закончил продюсерский факультет ГИТИСа, стаж работы — 14 лет. Вулах говорит суду, что лично знаком с Апфельбаум, она была преподавателем в ГИТИСе, косвенно с Серебренниковым.

Сам режиссер со скамьи после упоминания его фамилии сразу сказал в шутку: «Отвод!».

В зале смех. «Тишина в зале слушатели! Я вас удалю! Без комментариев!» — говорит судья. Далее судья обращается к кандидату в эксперты: «Личных отношений с подсудимыми нет? Заинтересованы в исходе дела?». На эти вопросы Вулах отвечает отрицательно. Он говорит, что знаком с делом из прессы. Далее он говорит, что подписывал «одну из петиций в поддержку Серебренникова». «Не могу вспомнить было много обращений, на Change.org»,— говорит он. — «Не в суд, а просто общественная?» — «Общественная». После, отвечая на вопрос судьи, Вулах пояснил, что непосредственно он занимается на работе тем, что организует мероприятия, «преимущественно некоммерческие». После судья спрашивает у участников, есть ли о кого-либо вопросы к Вулаху. С места прокурор Михаил Резниченко спрашивает, подписывал ли Вулах «открытое письмо молодых деятелей культуры».

— Не могу вспомнить,— говорит мужчина.

Прокурор зачитывает письмо.

— Видимо, это и есть то письмо, о котором вы говорили,— говорит судья. Она имеет в виду слова Вулаха о том, что он подписывал общественное обращение, но не помнил какое.

— Да,— говорит Вулах.

Далее ему вопросы задает адвокат Ирина Поверинова. Она спрашивает, участвовали ли Вулах в каких-либо комиссиях. Тот говорит, что в 2015 году входил в состав комиссии по назначению субсидий некоммерческим организациям в области культуры в правительстве Санкт-Петерубрга.

На этому судья отпускает Вулаха.

11:38. Судья напоминает, что на одном из последних заседаний адвокат подсудимого Алексея Малобродского Ксения Карпинская просила вызвать в суд специалиста, который восстанавливал данные с компьютера бухгалтера «Седьмой студии» Ларисы Войкиной. Судья говорит, что этот специалист явился сегодня в суд. Сегодня будет его допрос. Далее судья спрашивает, представили стороны кого-то из кандидатов в эксперты. «У нас есть»,— говорит адвокат подсудимой Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова. Далее суд спрашивает у прокуроров, обеспечили ли они явку кандидатов в эксперты. «Сегодня, ваша честь, нет»,— говорит прокурор Михаил Резниченко. Далее судья предупреждает, что следующее заседание будет назначено на 11:00 21 января.

«Даю возможность представить кандидатов (до 21 января. — ‘’Ъ’’). До скончания веков мы ждать не намерены»,— говорит судья.

После она устанавливает порядок сегодняшнего заседания: опрос кандидата и допрос эксперта.

11:27. Судья проверяет явку — нет второго защитника подсудимого Кирилла Серебренникова Елены Орешниковой, а также второго представителя Минкульта (потерпевшей стороны по делу), остальные все в сборе. Участники согласны продолжать заседание в этом составе. Ни у кого отводов за время перерыва в заседаниях не появилось.

11:24. Подсудимых и защитников пригласили в зал. После пригласили фотографов и видеооператоров — для протокольной съемки. Прокуроры Михаил Резниченко и Олег Лавров подошли чуть позже, но в зал проходить не стали пока там работают фото- и видеокорреспонденты. После того как они сделали протокольную съемку, слушателей пригласили в зал.

Сегодня на заседание пришло столько слушателей, что мест хватило не всем. Приставы занесли из коридора скамейку. Места на ней сразу заняли. «Все остальные в коридор»,— сказала судья Олеся Менделеева.

10:56. Сегодня заседание назначено на 11:00. Первой из подсудимых на него пришла Софья Апфельбаум. Она подошла к залу 409 примерно за полчаса до назначенного времени. К этому моменту на скамье у зала уже ожидала начала заседания актриса Юлия Ауг, которая пришла поддержать подсудимых. Апфельбаум разместилась рядом, и они начали тихую беседу. Ближе к 11:00 пришли остальные подсудимые и их защитники.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.