35-е заседание по делу «Седьмой студии»: суд назначил искусствоведов для новой экспертизы

Мещанский суд Москвы на заседании 21 января по делу «Седьмой студии», среди обвиняемых по которому режиссер Кирилл Серебренников, выбрал искусствоведов для новой экспертизы. Ими стали театральный критик Ольга Королева, которая пишет под псевдонимом Ольга Галахова, и назначенная четыре месяца назад на должность замдиректора по финансовым, правовым и кадровым вопросам МХАТ имени Горького Елена Баженова.

---

19:30. «Суд, который должен выбирать из списков, предложенных защитой и обвинением, сам нашел специалистов и назначил их экспертами. Насколько это корректно?»,— спросил корреспондент “Ъ” адвоката Алексея Малобродского Ксению Карпинскую. «Я не могу ответить на этот вопрос»,— сказала защитник.

19:29. «Победил Горький!» — сказал по поводу решения суда Кирилл Серебренников, покидая зал заседаний.

19:28. Следующее заседание, сказала судья, назначено на 11:00 28 января.

19:26. «Рассмотрев предложенных кандидатов для привлечения в качестве экспертов для проведения экспертизы в области оценки искусствоведения, выслушав мнения участников судебного разбирательства, исследовав необходимые материалы дела, суд считает необходимым привлечь в качестве экспертов для проведения экспертизы в области оценки искусствоведения Королеву Ольгу Игоревну и Баженову Елену Николаевну, которые в достаточной мере обладают необходимыми познаниями для ответов на вопросы, которые подлежат разрешению. При этом доказательств того, что указанные лица прямо или косвенно лично заинтересованы в исходе данного уголовного дела, находятся или находились в служебной зависимости или иной зависимости от сторон, некомпетентны или имеются препятствия для их привлечения в качестве экспертов, ни стороной защиты, ни стороной обвинения суду предоставлены не были. Иные лица, предлагаемые стороной защиты и обвинением, для привлечения в качестве экспертов в полной мере не отвечают требованиям, предъявляемым к экспертам»,— зачитала решение судья.

19:16. Судья Олеся Менделеева вышла из совещательной комнаты и раскрыла бордовую папку. В ней — решение по экспертам. Судья начинает читать постановление. Из постановления следует, что экспертами по искусствоведческой части новой экспертизы Олеся Менделеева решила назначить из своего списка — доцента кафедры искусствознания театрального училища имени Щепкина Ольгу Королеву и заместителя исполнительного директора по финансовым, правовым и кадровым вопросам в МХАТ имени Горького Елену Баженову.

15:53. Судья говорит, что удаляется в совещательную комнату. Постановление будет оглашено в 18:00.

15:52. Высказывается Серебренников. «Я знал о конфликте Порватова с Малобродским. Потом, когда увольнялся Порватов, он для меня был чиновник, который был причастен к конфликту на Таганке, я тогда высказался в прессе, что рад, что уволился Порватов. То есть это конфликтная и предвзятая ситуация к Малобродскому и ко мне»,— говорит Серебренников. По его словам, Порватов не может быть объективным экспертом.

«Это не только театральный проект, это мультидисциплинарный проект, поэтому не включить в экспертизу человека, который в этом понимает... Порватов точно в этом ничего не понимает, потому что в 1972 году, когда он закончил ГИТИС, никакого медиа не было, никакого современного искусства не было. Он как чиновник, как человек системы, который всю жизнь выражал мнение высшего руководства, беря под козырек. Он это только и делал хорошо. А как специалист по современному искусству он не состоятелен абсолютно»,— говорит Серебренников.

После он говорит про кандидатов в эксперты, вызванных судом. Все они из МХАТ имени Горького.

«Именно этот театр, именно господин Бояков (худрук МХАТ имени Горького.— “Ъ”) является единственным, кто поливает нас нечистотами. Получается, я нахожусь с ним в открытом конфликте. Поэтому, когда вам предлагают людей из его театра, кто-то хочет вас подставить, ваша честь»,— говорит Серебренников.

По его словам, из списка стороны защиты он не знает ни Трубочкина, ни Горошкова, ни Музычук. «Но судя по тому, как они отвечали на вопросы, я понимаю, почему нет»,— говорит Серебренников.

15:51. Апфельбаум говорит, что предложенный судом кандидат Королева находилась в дружеских с ней отношениях. По словам Апфельбаум, Королева выступает как критик под псевдонимом Ольга Галахова. Апфельбаум рассказывает, что помогла Королевой с ее газетой. Но после, по словам Апфельбаум, она перестала общаться с Королевой. В какой-то момент та критиковала в Facebook Министерство культуры за то, что ведомство поддерживает «либеральных представителей искусства», а «консерваторам» деньги не дает. Апфельбаум ей написала: как же так, ведь министерство выделяло деньги на ее газету. После этого они перестали общаться, говорит Апфельбаум. Она рассказала эту историю, чтобы показать заинтересованность Королевой. Апфельбаум предлагает назначить экспертами Музычук, Трубочкина, Новоселова.

15:22. (Обновлено в 17:33. Изначально в тексте онлайн-трансляции ошибочно указывалось, что Порватов «навязывал» Малобродскому сделку с одной телевизионной компанией).

Высказывается Малобродский:

«Ваша честь, я категорические несогласен с позицией Итина, Повериновой и Лысенко. Мне казалось, что мы здесь не ищем баланс между обвинением и защитой. Мы выбираем по принципу компетентности более убедительных и достойных экспертов, которые были бы в состоянии квалифицированно провести очень специальную и трудоемкую экспертизу по искусствоведческой оценке и оценки стоимости произведений, созданных в рамках проекта ''Платформа''.

Это измеряемые величины. И здесь вопрос, кто хорош, кто плох, принципиально стоять не может. Однако, коль скоро мы наши рассуждения проводим в этой плоскости, то я хочу заявить о том, что гособвинение заблуждается, утверждая, что кандидат в эксперты Порватов Андрей Евгениевич независим.

Я настаиваю на своем мнении, что Андрей Евгениевич Порватов зависимый и предвзятый кандидат в эксперты и испытывает личную заинтересованность.

Эпизод моего увольнения из театра ''Школа драматического искусства'' весной 2011 года (1 марта 2011 года я был оттуда уволен), перед тем, как я начал сотрудничать с Серебренниковым, и Итиным в рамках проекта ''Платформа'', (этому эпизоду) предшествовало несколько обстоятельств. Департамент культуры, заместителем председателя которого был Андрей Евгениевич Порватов, навязывал мне как директору театра сделку с одной телевизионной компанией. По этой сделке я должен был этой компании предоставить бесплатно (без выплаты арендной платы) предоставить помещение театра, отменив репетиции и спектакли, запланированные в этом театре. Мне казалось странным, что государственный дорогостоящий ресурс (театр находится на улице Сретенка) может быть предоставлен коммерческой компании на безвозмездных условиях. Я попросил департамент культуры дать мне письменное распоряжение, на основании которого я могу это сделать. Но мне в этом было отказано.

И на основании того, что называют телефонным правом, продавливалось это решение.

Я взял на себя смелость отказать. На беду случилось, что руководила этой компанией жена тогдашнего вице-мэра Шаронова, и этим я заслужил свое увольнение. То, что я уволился по собственному желанию, это неправда. Порватов возглавлял такой консилиум, который меня увольнял. Именно он сделал мне предложение написать заявление по собственному желанию. А я отказался это сделать, потому что у меня не было такого желания, и не было никаких оснований уходить до окончания моего контракта.

Тогда Андрей Евгениевич достал из ящика стола уже подписанный приказ о моем увольнении по инициативе работодателя.

Я спросил, есть ли ко мне какие-то претензии. ''Нет'',— ответил Андрей Евгениевич. ''Тогда в чем же причина вашей инициативы?'' — спросил я. Тогда на это было сказано, что есть мнение сверху. Я тогда комментировал эту ситуацию, и высказывал свое мнение в департаменте культуры, лично Андрею Евгениевичу. Это всем хорошо известно. Поэтому расставались мы очевидно в конфликте. В конце концов я был уволен по соглашению сторон. Это был тот самый компромисс, который во избежании скандала предложил мне департамент культуры.

Кроме того, в августе 2012 года, когда мы пришли, я и Кирилл Семенович Серебренников, в театр имени Гоголя, на работу, в этом театре работала актриса Порватова, дочь Андрея Евгениевича, которая была одной из представителей той группы, которая достаточно агрессивно встретила Серебренникова и протестовала против его художественной программы и против его назначения. Я не помню ее имени, но она уволилась. Эту информацию не сложно восстановить. Она уволилась <...> в связи с приходом Серебренникова. Более того, в театре Гоголя работала милейшая старушка, которая работала секретарем Андрея Евгениевича в департаменте культуры. <...> В том числе эту добрую женщину тоже пришлось уволить. <...> У Андрея Евгениевича есть масса причин испытывать ко мне предвзятое отношение. Поэтому я прошу суд, учитывая все эти обстоятельства, отвергнуть представленную гособвинением кандидатуру Андрея Евгениевича Порватова как кандидата в эксперты».

В качестве экспертов Малобродский предлагает назначить Строкову, Музычук, Трубочкина и Горошкова.

15:18. Подсудимый Юрий Итин говорит, что был впечатлен познаниями Музычук: «На мой взгляд, очень профессиональный, очень достойный человек». Он добавляет, что если будет включен Порватов, то пусть будет включен и Трубочкин, чтобы соблюдать «баланс между защитой и обвинением».

15:10. Адвокат Юрия Итина Юрий Лысенко выступает против кандидатов, приглашенных судом. «Гособвинение ввели некое мерило, по которому можно приглашать экспертов, по которому нет — это мерило: “знакомы, знакомы, знакомы”. Конечно, знакомы, уважаемый суд. Порватов — тоже знаком. Но это их не смущает»,— говорит Лысенко. Он предлагает назначить экспертами Трубочкина и Горошкова.

15:04. Выступает адвокат Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова. Она высказывается против кандидатур, представленных судом. Она считает, что в качестве экспертов нужно назначит четырех человек: Строкову, Трубочкина, Горошкова и Мзычук. «Один эксперт — это очень мало»,— говорит Поверинова. По ее словам, если выбирать между Порватовым и Трубочкиным, то она «отдает предпочтение Дмитрию Владимировичу Трубочкину».

14:59. Выступает адвокат Ксения Карпинская. Она согласна с позицией Харитонова. Но Карпинская еще раз проговаривает, что, назначая Порватова, «было бы странно» не назначит Трубочкина.

Карпинская приводит цитату Мединского, где он положительно высказывает об освобождении Малобродского из-под ареста. По ее словам, даже Мединский, представитель потерпевшей стороны, высказывался с точки зрения гуманизма, почему тогда не могли высказаться и другие, в том числе предложенные защитой кандидаты в эксперты. Их высказывания в поддержку подсудимых, по мнению Карпинской, не говорят о том, что они не будут делать экспертизу объективно.

Карпинская высказывается про кандидата Кириллова: «Я не понимаю, почему он не пришел и не взял самоотвод, как это сделал в коридоре кандидат прокуратуры Еремеев, когда он сказал, что не хочет быть экспертом, поскольку он не уверен в своих силах».

14:52. Адвокат Харитонов резюмирует, кто, по его мнению, мог бы быть экспертами: Строкова, Трубочкин, Музычук.

14:52. «Кириллов ни при каких условиях не может участвовать в экспертизе,— говорит Харитонов.— Что касается его опыта, он более чем сомнительный. Что касается его методик, они тоже сомнительные. Баженова сказала, что она находится в прямом подчинении Минкульту (потерпевшей стороны по делу.— “Ъ”). <...> Королева не явилась, мы не могли ей задать вопросы»,— говорит Хартонов.

14:50. Выступает сторона защиты. Адвокат Дмитрий Харитонов говорит, что Строкова может быть экспертом. «Учитывая, что обвинение не представило альтернативу с точки зрения оценки, защита Серебренникова считает, что Строкова должна быть назначена экспертом»,— говорит Харитонов.

По его словам, кандидатура Порватова не подходит на роль эксперта, поскольку «он так же, как и Трубочкин, находится в гипотетической зависимости от Константина Райкина». «Невозможно не привлечь в качестве эксперта Трубочкина, который является доктором искусствоведения, согласившись с кандидатурой Порватова»,— отмечает Харитонов.

«Если вы включите Порватова, но исключите Трубочкина, это будет странно, ваша честь»,— говорит суду адвокат Серебренникова. «Долгий опыт Порватова не такой уж и важный, потому что это опыт не в театроведении, а в административных учреждениях»,— говорит адвокат.

По остальным экспертам со стороны защиты Харитонов говорит, что их высказывания в поддержку подсудимых не отменяет их объективности, поскольку эксперт предупреждается об ответственности.

«Наиболее подходящими экспертами, на мой взгляд, являются Трубочкин и Музычук»,— говорит Харитонов предлагая добавить в эту «комиссию» и Строкову.

14:45. Юрист Минкульта Людмила Смирнова, которая представляет потерпевшую сторону по делу, высказывается против всех кандидатов в эксперты со стороны защиты. «Министерство культуры поддерживает кандидатуру Порватова, а также не возражает против кандидатов в эксперты, представленных судом»,— говорит представитель министерства.

14:40. Прокурор проходится по списку стороны защиты: Строкова — не может объективно провести экспертизу; Рыжаков — знаком с подсудимыми, писал обращение президенту в поддержку подсудимых; Трубочкин — знаком с подсудимыми, работает в школе Райкина.

По словам прокурора, Трубочкин находится в подчинении Райкина, а кандидат в эксперты от гособвинения Порватов — нет, «поэтому он более предпочтительный кандидат».

Прокурор продолжает критиковать список защиты: Мозговой — необъективен, лично знаком с подсудимыми, высказывался в прессе по уголовному делу; Горошков — лично знаком с подсудимыми; Ревякина — подписывала обращение по мере пресечения; Богачев — «не обладает должным образом и образованием», «российских дипломов представлено не было»; Новоселов — давал интервью «Артгиду», Музычук — писала обращение в поддержку Апфельбаум. Затем называется еще один кандидат, также необъективный, по мнению Резниченко.

После прокурор переходит к кандидатам, представленных судом: Кириллов — с учетом образования и опыта работы не может быть экспертом; Королева — «мы не смогли задать вопросы»; Баженова — «кандидатура Порватова предпочтительнее».

Второй прокурор Олег Лавров поддерживает коллегу Михаила Резниченко.

14:33. Заседание возобновляется.

Прокурор Резниченко просит назначить экспертом по искусствоведческой части новой экспертизы Андрея Порватова, поскольку он, по мнению прокурора, не знаком с подсудимыми, «принцип беспристрастности будет соблюден». «Именно на этой кандидатуре настаивает сторона обвинения»,— говорит Резниченко.

14:28. — У вас одно высшее образование? — спрашивает адвокат Харитонов.

— Нет, у меня есть неполное высшее в области экономики,— говорит Кириллов.

— Какими методами вы пользовались при оценке мероприятий?

— В основном это сравнительный анализ.

— На основании чего вы его проводили?

— На основании аналогов.

— Это был сравнительный анализ деятельности бюджетных учреждений?

— Не всегда. Есть субсидии, средства могут поступать. И они с точки зрения бюджетного процесса тоже имеют значение, да?

— Я не знаю. Я не специалист. Вы у нас человек с юридическим образованием, работавший в ЧОПе, проводите оценки мероприятий. Мне просто интересно. Вы же у нас кандидат в эксперты,— говорит Харитонов Кириллову и добавляет: — Как давно вы работает в МХАТ имени Горького?

— С октября 2019 года,— говорит Кириллов.

— Вы сказали, что возглавляли ЧОП, нужны ли для этого какие-то специальные познания, лицензии, образование. Обладали ли вы этим образованием? — спрашивает Харитонов.

— Очевидно, что по закону о частной охранной деятельности директору ЧОП необходимо высшее юридическое образование. Очевидно, что да,— говорит Кириллов.

— Вы сказали, что ваш стаж семь лет. Правильно я понимаю, что юридическое образование вы получили в 2013 году? — спрашивает Харитонов.

— Вы неправильно понимаете. Я в начале ответил на вопрос суда о том, когда оно было получено. И если вы запомнили, то дата была 29 февраля 2012 года,— говорит Кириллов.

— Извините, я ошибся на несколько месяцев,— говорит Харитонов.

— Ничего страшного,— отвечает ему Кириллов.

— Ничего страшного. До 2012 года вы кем работали? — задает новый вопрос Харитонов.

— В частном бизнесе, в том числе и в охранном бизнесе. Только не руководил ЧОПом, был заместителем.

— Скажите, пожалуйста, после того как вы получили диплом юриста, как долго вы возглавляли ЧОП?

— Я сейчас затруднюсь ответить. Месяцев, может, четыре-пять.

— А что сейчас входит в область вашей (ответственности)? — спрашивает судья.

— Сейчас в основном претензионно-исковая работа, разработка локальных нормативных актов, а также представительство в суде по гражданским, административным делам,— отвечает Кириллов.

— А как-то связанны с финансированием театра? Вы знаете, допустим, сколько театр расходует на спектакль? — уточняет судья.

— А, ну эти вещи мы знаем, потому что информация через наш департамент проходит. Естественно, мы знаем, сколько на один спектакль затрачивается средств в зависимости от характера постановки,— говорит Кириллов.

После Кириллову несколько вопросов задал адвокат Юрия Итина Юрий Лысенко. Его интересовало, возглавляет ли какую-то сейчас компанию Кириллов, находясь на службе в театре. Тот ответил утвердительно и сказал название компании, но не смог точно сказать, сколько лет эта компания работает на рынке.

После вопросы Кириллову задает адвокат Ксения Карпинская.

— Вам известен Захар Прилепин?

— Косвенно. Я лично не знаком с ним,— говорит Кириллов.

— Вам известно, что его постановки были на «Платформе»?

— Нет.

— Вам известно, что если вас выберут экспертом, вы будете оценивать его спектакли?

— Если выберут, мы оценим и его спектакли, – говорит Кириллов.

— Вам известно, что Прилепин был поручителем Серебренникова?

— Нет, неизвестно.

— Вам Бояков известен?

— Конечно, художественный руководитель.

— Вы находитесь от него в какой-то зависимости?

— Хм, очевидно, что любой подчиненный от руководителя в служебной зависимости находится.

— Вам известно, что ваш руководитель, в зависимости от которого вы находитесь, был поручителем Малобродского?

— Нет.

После Кириллова прокурор Резниченко спросил, есть ли у него какая-то сложившаяся позиция по делу. Тот ответил, что, «конечно, нет».

Вопрос Кириллову вновь задает адвокат Карпинская.

— Скажите, вам что-нибудь известно о стандартах оценки?

— Конечно. О федеральных стандартах оценки? Конечно. Мы их все читаем, когда читаем экспертизы, правильно?

— Скажите, а вы много экспертиз провели оценочных, искусствоведческих?

— Я лично не проводил ни одной экспертизы. Оспаривал, да, очень много экспертиз.

— А какие экспертизы вы оспаривали?

— Самые разные, в том числе и оценочные. В разных областях.

— А искусствоведческие?

— Именно искусствоведческие — нет,— говорит Кириллов.

— А почему на вопрос моего коллеги вы ответили, что если вас выберут, будет использоваться только сравнительный метод? А другие методы оценки вам известны?

— Конечно, доходный, затратный. Известны эти методы. Просто известно из СМИ, что там часть каких-то первичных документов утрачена. Поэтому какие выводы вы можете сделать без анализа первичных документов? Только сравнительным методом можете что-то установить. А как иначе? — говорит Кириллов.

— То есть вы уже сформировали мнение по этому поводу? — со смехом говорит адвокат Харитонов.

— Нет, это мое предположение,— отвечает Кириллов.

— Вы только что сказали, что документов нет, значит метод только один,— говорит Харитонов.— Вы свое мнение по делу сформировали.

— Я же не знаком с делом. Чье мнение я хотел сформировать? Это ваш домысел.

Следом кандидату в эксперты вопросы задал Малобродский. Он спросил, что вообще Кириллов понимает в работе культурных учреждений. Судья улыбнулась при этом вопросе.

«Дело в том, что я в сфере культуры работал последние шесть лет,— начал ответ Кириллов.— Когда, занимаясь проверками различных учреждений культуры, разрабатывая в том числе для театров локальные нормативные акты, то есть нормативное регулирование в части затрат, <...> по интеллектуальным правам очень много работал».

— А театр имени Гоголя посещали? — спрашивает судья.

— Нет.

— А какие вы посещали театры Москвы?

— Ну, конечно, свой театр, где работаю, посещал.

— Это же его место работы! — говорит адвокат Лысенко.

— На самом деле я не так часто ездил в Москву,— признается Кириллов.— Вот в Арбитражный суд Москвы случалось летать, а так очень мало ездил в Москву, но с радостью ходил...

— А в какие ходили в Екатеринбурге? — спрашивает судья.

— В Екатеринбурге? Это, пожалуйста, оперный театр, театр музыкальной комедии. В оперном у меня жена поет. Что там еще? (Офигенный) музей писателей Урала, театр драмы. Я там столько смотрел спектаклей.

— Знаете, да, как ставятся спектакли? — спрашивает судья.

— Я даже знаю, как изнутри постановка выглядит,— отвечает ей Кириллов.— Моя жена, будучи певицей в театре, она еще преподаватель итальянского языка. И у нас как-то ставилась премьера оперы. И она попутно исполняла обязанности переводчика. А в силу того, что у артиста рабочий день разделен на части, и шестидневка, и выходной-то в понедельник. У нас графики и так не совпадают. Мне в виде исключения разрешили за работой наблюдать изнутри. И я прям всю постановку увидел. Как работает режиссер, как работают актеры. Прямо изнутри. И, смотря уже оперу, я видел не сам продукт, я видел те процессы, который были. То есть я представляю себе кухню (на этих словах адвокат Лысенко закашлялся.— “Ъ”).

Спасибо! — говорит Малобродский.

— Но я не в такой степени профессионал,— не останавливается Кириллов.— Понимаете, профессионал есть профессионал. Это как о хорошем вине говорить. Можно годами говорить, из каких оно бочек, какой там виноград. Но на кого продукт-то ориентирован? Все равно он ориентирован на конечного потребителя, понимаете? Самый главный вопрос как в вине, так и в искусстве: нравится или не нравится?

— Это субъективно. А эксперт объективно измеряет... — вставляет Малобродский.

— Ну, вы знаете, у нас с 1993 года объективная истина ушла из уголовного кодекса,— говорит Кириллов.— Из уголовно-процессуального, прошу прощения.

— Скажите, а вы что, по нашему уголовному делу будете объективную истину устанавливать? — спрашивает адвокат Ксения Карпинская.

— Ну, что вы? Что вы? Мы же понимаем, да, о чем мы говорим.

— О чем?

— Мы будем сопоставлять какие-то факты. Мы будем делать какие-то выводы. Но мы постараемся сделать их статистически достоверными. Если это будет, да? У меня такое мнение,— отвечает Федор Кириллов.

На этом Кириллова отпустили. После прокурор попросил 15-минутный перерыв. Судья объявила перерыв в заседании.

14:17. Заседание продолжается после того, как всех слушателей удалили из зала, оставив только журналистов.

—До этого где работали? — спрашивает судья.

—В сфере безопасности,— говорит Кириллов и поясняет, что до МХАТ имени Горького трудился в Екатеринбурге,— Возглавлял ЧОП. В экономике работал, свой бизнес был.

Судья продолжает опрашивать Кириллова.

— Вы знаете, зачем вас сюда пригласили? — спрашивает Менделеева.

— Да. Мне сказали... Позвонили вчера и сказали, что меня рассматривают как кандидата в качестве эксперта... — начинает говорить Кириллов.

— По уголовному делу в отношении Серебренникова, Малобродского, Апфельбаум и Итина. Вам знакомы подсудимые?

— Незнакомы. Только если из СМИ.

— Вам что-либо известно по данному уголовному делу? – спрашивает Менделеева.

— Ваша честь, только то, что в СМИ.

— Вы где-либо высказывались по данному делу в СМИ?

— Никогда, ваша честь.

— Подписывали письма в поддержку?

— Никогда, ваша честь.

После судья зачитывает ему права и обязанности. Следом вопросы ему задают защитники.

— Вы обладаете знаниями в области оценки? — спрашивает адвокат Харитонов.

— Специально не учился. Опыт есть,— говорит Кириллов.

— Какими познаниями обладаете в области искусствоведения?

— Искусствоведения? Тоже не обладаю специальными познаниями.

— У нас на разрешение экспертов поставлен вопрос по искусствоведческой части. Как вы считаете, вы компетентны ответить на этот вопрос?

— На какой конкретно? — спрашивает Харитонова кандидат в эксперты.

— Оценить стоимость спектакля,— говорит судья.

— На протяжении более шести лет от администрации Екатеринбурга я проводил проверки финансово-хозяйственной деятельности учреждений культуры. Мы оценивали мероприятия с точки зрения понесенных расходов, <...> целевого расходования средств,— говорит Кириллов.

13:50. После вызывают еще одного кандидата в эксперты, приглашенного судом. В зал входит высокий мужчина в бирюзовом свитере и синих джинсах. Его голова выбрита под машинку. В зале удивление. Он представляется суду как Кириллов Федор Валерьевич. Говорит, что родился в Свердловске (Екатеринбург). Образование — высшее юридическое, окончил в феврале 2012 года Уральский институт коммерции и права. Он говорит, что работает главным юристконсультом МХАТ имени Горького. На этой фразе в зале — смешки.

«Слушатели, встали и вышли из зала судебного заседания!» — громко и четко говорит судья Менделеева.

«Так, сушатели, выходим!» — восклицает судебный пристав. «Что за тон такой?» — обращается к нему подсудимый Малобродский, но пристав не обращает на него никакого внимания. Пристав несколько раз требует от слушателей, чтобы те встали и вышли.

«Кроме участников и СМИ»,— говорит судья.— Пресса пускай останется». Слушатели покидают зал. Когда велся опрос предыдущего кандидата в эксперты Баженовой, судья предупреждала слушателей, чтобы те вели себя тише. Она предупредила, что если те будут шуметь, она удалит их из зала.

13:44. Следом Менделеева взывает другого кандидата, которого нашел суд. В зал входит женщина в светлой кофте. Она представляется как Баженова Елена Николаевна. Говорит, что работает заместителем исполнительного директора по финансовым, правовым и кадровым вопросам в МХАТ имени Горького. Два высших образования — строительное и экономическое. «С 1996 года работала в культуре»,— говорит Баженова. Она уточняет, что в ее обязанность входило курирование «всей сферы культуры Екатеринбурга». «Было пять театров. Все обслуживалось у нас»,— говорит Баженова. По ее словам, она не знает подсудимых, не находится от них ни в какой зависимости.

Вопросы ей задает адвокат Карпинская. Она спрашивает, знаком ли ей Эдуард Бояков. Баженова говорит, что, конечно, знает его — он худрук МХАТ имени Горького.

— Вы знали, что Бояков подписывал поручительство за Малобродского?

— Нет.

— А вы знаете Захара Прилепина?

— Да. Мы работаем в одном театре.

— Вы знаете, что он подписывал поручительство за Серебренникова?

— Я не видела этого документа. Ничего о нем не знаю.

Вопросы задает адвокат Харитонов. Он спрашивает, чем именно занимается Баженова в МХАТ имени Горького. Баженова говорит, что работает в этом театре всего четыре месяца, но уже взаимодействует с Минкультом. Харитонов отмечает, что Минкульт по этому делу проходит потерпевшей стороной. Баженова говорит, что ей про это ничего неизвестно.

— МХАТ имени Горького зависим от Минкульта? — спрашивает Харитонов.

— Вы как считаете? — спрашивает его Баженова.

— Я считаю, что да,— говорит Харитонов.

Вопросы кандидату в эксперты задает прокурор Резниченко.

— Вы с худруком что-либо обсуждали?

— Я его даже не видела.

— Может, слышали?

— Нет.

— А он знает, что вы сегодня здесь?

— Конечно.

— У вас какое-то мнение сложилось?

— Я вижу рассылку в прессе, но пока не увижу исходных документов, хозяйственных операций, ничего сказать не могу,— говорит кандидат в эксперты.

— Как вы можете оценить творческую составляющую? — спрашивает адвокат Поверинова.

— Я не искусствовед, я бухгалтер. Я делала сметы, я делала сравнительный анализ. <...> Я считаю, что моей квалификации достаточно, чтобы заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас. И поверьте мне, очень удачно.

— Кто вас пригласил в качестве эксперта?

— Суд,— перебивает Баженова судья.

— У меня вопрос не к суду был,— говорит Поверинова.

— А ответил суд,— говорит судья Менделеева.

На этом она заканчивает опрос Баженовой и ее отпускают.

13:22. Карпинская возвращается. Говорит, что кандидата в эксперты в коридоре нет.

Судья продолжает заседание. По ее словам, суд сам попытался найти кандидатов в эксперты. Один из них — Королева Ольга Игоревна. Судья говорит, что Королева написала в суд письмо, что 21 января не может прийти, поскольку находится на больничном. Также Королева сообщила, что не против принять участие в экспертизе, закончила театральный факультет ГИТИСа, подсудимых знает в силу профессиональной деятельности.

13:20. Вопросы задает адвокат Ксения Карпинская. Она спрашивает, обращался ли Женовач к министру культуры Мединскому с просьбой посодействовать в освобождении Малобродского из СИЗО. Женовач говорит, что говорил с Мединским на этот счет, и тот обещал помочь.

— Сформировано мнение о виновости или невиновости подсудимых? — спрашивает прокурор Резниченко.

— У меня есть свои отношения... Сказать, что сформировалось. Есть предчувствие.

— Что за предчувствие?

Женовач говорит, что к нему обратились и он не мог не откликнуться, чтобы дать «объективную оценку».

— Вы в гильдии театральных режиссер состоите? — спрашивает Женовача прокурор Резниченко.

— Да.

— А от лица гильдии были письма в поддержку Серебренникова?

— Если есть, значит подписывал.

— Спасибо! У меня нет вопросов.

Больше ни у кого вопросов к Женовачу нет. Его отпускают. Карпинская выходит из зала, чтобы посмотреть, пришел ли еще один кандидат. В заседании короткая пауза.

13:14. Следующим в зал приглашают кандидата в эксперты со стороны защиты. Адвокат Карпинская просит вызвать Сергея Женовача, худрука и гендиректора МХТ имени Чехова. В зал входит высокий мужчина в темно-синем пиджаке. Он говорит, что, кроме МХТ имени Чехова, работает в ГИТИСе. Стаж работы — с 1979 года, говорит Женовач.

— Вы знакомы с подсудимыми? — спрашивает судья.

— Да, конечно. Лично знаком. Отношения товарищеские, дружеские,— говорит Женовач.

Он говорит, что о деле «Седьмой студии» ему известно из СМИ.

— Вы где-то высказывались в поддержку подсудимых? — спрашивает судья.

— Доверительным лицом, поручителем Малобродского.

— Вы какие-то письма, петиции в поддержку писали?

— Моя позиция — поддержка, да,— говорит Женовач.

Судья читает ему права и обязанности.

— Зависимость есть? — спрашивает судья.

— Нет.

— Заинтересованность?

— Никакой.

13:10. Судья Олеся Менделеева входит в зал и объявляет о возобновлении заседании.

Адвокат Харитонов продолжает задавать вопросы Порватову.

— Как долго вы в департаменте проработали?

— С 1992-го по 2012 год.

— Вы театроведением в это время занимались?

— Да. Участвовал в жюри «Золотой маски».

— Можете назвать заглавие своей кандидатской?

— Проблемы человека в спектаклях о «Войне и мире».

Вопросы задает адвокат Карпинская.

— Вам знаком Трубочкин?

— Да.

— Вы от него зависите?

— В какой-то степени да,— говорит Порватов.

Дмитрий Трубочкин — проректор по научной работе в школе Райкина и кандидат в эксперты со стороны защиты. Его уже опрашивал суд.

— А Райкин?

— Да, знаком.

Порватов отвечает на вопрос, зависим ли он от Райкина, и его отпускают.

13:01. В зале заседания прокурор просит пристава позвать в зал театроведа Андрея Порватова, на опросе которого было прервано заседание. Порватов входит в зал и встает у кафедры. Судьи пока нет.

12:39. Примерно через полчаса после начала эвакуации суд возобновил работу. Людей начали пускать внутрь. В очереди в суд корреспондент “Ъ” заметил бывшего бухгалтера «Седьмой студии» Нину Маслаеву. Она, как и другие подсудимые по делу, обвиняется в хищении 133 из 216 млн рублей, которые выделил Минкульт (потерпевшая сторона) на проект «Платформа», но единственная из обвиняемых признала вину и пошла на сделку со следствием. Масляева дала показания против других фигурантов, и ее дело было выделено в отдельное производство. Мещанский суд возвращал его в прокуратуру, но Мосгорсуд отменил это решение и постановил рассмотреть ее дело вновь, но в другом составе суда. На первом заседании по делу, которое прошло 30 декабря 2019 года, судья перевела слушания из особого в общий порядок, посчитав данные показания Масляевой не соответствующими заключенной ею сделке со следствием. Сегодня у Масляевой первое заседание по общему порядку.

12:27. В суд начали пускать людей.

12:10. Вопросы собирается задавать адвокат Серебренникова Дмитрий Харитонов. «Участники процесса, прошу очень быстро задавать вопросы, потому что через пять минут эвакуация»,— говорит судья Менделеева.

«Господи»,— кто-то говорит в зал. Слушатели начинают шуметь. «Тишина в зале!»,— кричит судья. Адвокат Харитонов задает вопросы.

— Андрей Евгеньевич, вы говорили, что работали в департаменте культуры. Какую должность вы занимали? Что входило в ваши обязанности?

— Должность называлась «заместитель руководителя департамента культуры». Я курировал вопросы, связанные с театральным искусством, кинематографом.

В это время из колонок в зале звучит сигнал. Мужской голос говорит:

«Сотрудникам и посетителям суда, просьба всех покинуть здание суда. В суде чрезвычайная ситуация. Проводится эвакуация. Э-э, выходить по лестницам, лифтами не пользоваться. Соблюдать спокойствие».

Все встают с мест, собираются покинуть зал.

— Это надолго? — в суете спрашивает адвокат Харитонов.

— А тут каждый день такое бывает? — одновременно с ним спрашивает адвокат Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова.— Сколько минут?

— Сидите ждите сказали,— говорит ей адвокат Харитонов.

Все выходят из зала, затем по лестнице спускаются вниз и покидают здание суда.

11:58. Порватов продолжает отвечать на вопросы судьи: с подсудимыми знаком «по роду деятельности», никаких писем в их поддержку не подписывал, в исходе дела не заинтересован.

— Вы поддерживаете личные отношения с подсудимыми? — спрашивает его прокурор Михаил Резниченко.

— Нет.

— Имеет ученую степень?

— Доцент искусствоведения.

— До преподавания чем занимались?

— Работал в департаменте культуры Москвы. Работал в Минкульте. В давние времена — в Минкульте СССР.

— Это работа была связана с театральной деятельностью?

— Да, конечно.

Вопросы задает подсудимый Алексей Малобродский.

— Высшая школа сценических искусств — это что за школа?

— Это частная школа. Театральная школа имени Константина Райкина.

— Мы с вами давно знакомы. Может быть, вы помните эпизод весны 2011 года, когда меня выгоняли из школы драматического искусства?

— Ну, мы с вами не сталкивались. И ваш уход был все-таки добровольный,— говорит Порватов.

— Малобродский, давайте ближе к делу,— говорит судья.

— Уважаемый суд, у Малобродского конфликтная ситуация с Порватовым,— говорит адвокат Кирилла Серебренникова Дмитрий Харитонов.

Малобродский говорит, что у него конфликт с Порватовым, и он заявляет отвод этому кандидату в эксперты.

Поднимается адвокат Алексея Малобродского Ксения Карпинская. Она зачитывает текст заметки с сайта Colta.ru. В нем говорится, что Порватов уведомил Малобродского об увольнении из школы сценического искусства без объяснения каких-либо причин.

Судья говорит, что она поняла, что между Малобродским и кандидатом в эксперты была конфликтная ситуация.

11:54. Первым суд решает допросить кандидатов в эксперты, представленные стороной обвинения.

В зал приглашают мужчину в светлом пиджаке. Он представляется как Порватов Андрей Евгеньевич. Он говорит, что работает в высшей школе сценических искусств и ГИТИСе. Стаж работы — «почти 50 лет», с 1972 года. По образованию театровед, закончил ГИТИС.

— Знаете, для чего вас пригласили? — спрашивает судья.

— Да, речь идет о выборе экспертов.

— Да,— говорит судья и зачитывает Порватову его права и ответственность.

11:50. Судья спрашивает у обвинения и защиты, готовы ли они представить новых кандидатов. И те, и другие отвечают утвердительно.

«Ну, и суд принял меры. Потеряв всякие надежды, тоже вызвал своих кандидатов. Вызвал троих. Явились двое»,— говорит судья Олеся Менделеева.

11:32. У судьи другой секретарь. Раньше протокол, сменяя друг друга, вели две девушки. Сегодня на их месте молодой человек. Судья быстро произносит его фамилию.

11:29. Судья Олеся Менделеева входит в зал. Заседание начинается. Проверяется явка. Все участники, кроме второго защитника Кирилла Серебренникова Елены Орешниковой, на месте.

11:22. После участников запустили фото- и видеокорреспондентов. Прокуроры, завидев журналистов, не стали заходит в зал. Они дождались, пока отработают фотографы и операторы, и только после этого прошли в зал и заняли свои места — стол напротив стола адвокатов.

11:19. Участников заседания запустили в зал. Сегодня заседание назначено на 11:00, но началось оно с 20-минутными опозданием.

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.