Андрей Плахов о самоцензуре продюсеров

Андрей Звягинцев, один из самых авторитетных и международно успешных российских режиссеров, после фильмов «Левиафан» и «Нелюбовь» начал разработку двух новых проектов. Однако он столкнулся не только с отсутствием госфинансирования, но и с нежеланием частных инвесторов и продюсеров вкладываться в фильмы, которые могут принести неприятности.

Представьте себе: поступает информация, что Стивен Спилберг не может осуществить ни один из своих проектов, ибо все продюсеры отказываются работать с ним из опасения, как бы режиссер не затронул слишком острые темы. Нет, скажете вы, такое невозможно: во-первых, Спилберг сам себе продюсер, во-вторых, никаких особенно острых тем он не поднимает, в-третьих, Америка как-никак свободная страна.

Ну хорошо, пусть это будет не Америка, а Италия и не Спилберг, а, например, Паоло Соррентино. Взявшись за очередную серию про римского папу, режиссер получил такой втык от Ватикана, что все «независимые» продюсеры стали делать вид, что с ним не знакомы, а уже отснятые серии проекта выбросили в мусорное ведро.

Невероятно? Между тем нечто подобное происходит у нас под боком с Андреем Звягинцевым. Его фильмы начиная с «Возвращения» (2003) завоевывали фестивальные призы и признание все более широкой публики. А «Левиафан» (2014) и «Нелюбовь» (2017) получили вдобавок оскаровские номинации в категории «Лучший зарубежный фильм» — высочайшая степень профессионального признания.

Но вот как раз на «Левиафане» в эталонной режиссерской карьере произошел сбой, который не сразу был осознан. Минкульт принял участие в финансировании проекта Звягинцева, но это был последний такого рода опрометчивый шаг, когда государство поддержало «антигосударственный» и «русофобский» фильм.

Именно так его интерпретировали многие представители истеблишмента, хотя изначально сюжет был взят из американской жизни и рассматривать картину вполне можно было как универсальную притчу. Но слишком жгли глаза сугубо российские реалии и фактуры. А финальная саркастическая сцена в храме, который был построен «не теми, не там и не для того», гротескно рифмовалась с сакраментальным вопросом, поставленным тридцать лет назад в «Покаянии» Тенгизом Абуладзе: «Зачем дорога, если она не ведет к храму?» Не забудем, что на дворе был 2014-й — год резкого консервативного поворота.

Следующий фильм — «Нелюбовь» — Звягинцев с продюсером Александром Роднянским делали уже без господдержки, на частные деньги. Картина прошла спокойнее, чем «Левиафан», и можно было думать о следующих проектах. В ноябре 2018 года было анонсировано, что «Андрей Звягинцев снимет фильм о блокадном Ленинграде», это подтвердил сам режиссер в своем интервью YouTube-каналу «Ещенепознер». Будущая лента должна была состоять из трех новелл, и, хотя в ней не предполагалось масштабных боевых сцен, бюджет планировался внушительный и все же сопоставимый с бюджетами на производство исторического кино.

Однако по каким-то таинственным причинам, явно некоммерческого свойства, проект не реализовался. Дал трещину и альянс Звягинцева с Роднянским, режиссер начал сотрудничать с другим продюсером — Ильей Стюартом. Блокадный проект так и не удалось реанимировать, вместо него появился другой. В сентябре 2019 года компания Ильи Стюарта Hype Film сообщила, что Андрей Звягинцев начал подготовку к съемкам новой, пока безымянной драмы, в центре которой наш соотечественник, состоятельный человек средних лет, владелец дома на берегу Средиземного моря. Сам Звягинцев, не раскрывая сюжетных тайн, дал понять, что это кино «о том, что сейчас волнует всех, касается всех», но «о чем не принято говорить». Про то, что Звягинцев точно улавливает дух времени, заявил и Стюарт.

В дальнейшем просочились слухи о том, что именно произошло с героем и как катастрофически в один прекрасный день изменилась его благополучная жизнь. Сценарий получил высокую оценку экспертного совета «Кинопрайма», частного кинофонда, основанного Романом Абрамовичем, на разработку проекта уже были затрачены немалые деньги, выбрана натура для съемок в Испании, которые должны были начаться предстоящей весной. И вдруг опять облом: и кинофонд, и продюсер отказываются от дальнейшей работы.

Подтвердив этот факт в телефонном разговоре, Андрей Звягинцев не дал никаких комментариев, кроме самых общих. Наверняка и он не обладает исчерпывающей информацией, которая могла бы объяснить внезапный «отвал» продюсеров и инвесторов, причем речь идет о международном проекте, на который поднята уже серьезная сумма европейских вложений. Оставалось добавить российскую долю, но теперь как раз с ней самый большой вопрос. Именитый режиссер, по сути, оставлен один на один с проблемой, которую пытается решить в срочном порядке, чтобы спасти проект.

Эта ситуация наглядно показывает, что за последние пять лет искусство в России вновь угодило под пяту цензуры. Той самой, которая запрещена Конституцией, и нет даже никакой необходимости этот параграф законодательства менять: все и так прекрасно работает в нужную сторону.

Сформирована атмосфера, в которой механизм запрета срабатывает автоматически, на уровне самоцензуры, изнутри разлагая сознание продюсеров, инвесторов и самих кинематографистов.

Страх иррационален, и никто не объяснит, почему сценарий, где не едят детей и не призывают к терроризму, вчера казался вполне проходимым, а сегодня перестал им быть. И вдруг всем стал понятен список табу и отчетливо видны красные линии, которые нельзя переходить. Кто сказал нельзя? А никто, просто эта «информация» носится в воздухе. По словам Андрея Звягинцева, «страх, как известно, язык дьявола, главного производителя рабов и рабского сознания». «Страх съедает душу» — назывался знаменитый фильм Райнера Вернера Фассбиндера. Он был о Германии, но к сегодняшней России эта формула вполне применима.

Андрей Плахов