ММСИ отмечает 20-летие

Московский музей современного искусства (ММСИ, он же ММОМА) отмечает свое 20-летие выставкой «ММОМА 99/19»: ее необычность в том, что приглашенными кураторами выступили известные профессионалы из других областей, включая повара, врача, телеведущего, балерину, футболиста, экс-главреда глянцевых журналов. О выставке и о той роли, которую ММСИ сыграл в музейной истории последних двух десятилетий,— Игорь Гребельников.

Свою коллекцию Московский музей современного искусства показывает в формате сменных тематических выставок: они обновляются примерно раз в два года, и эта уже девятая по счету. Так поступают многие мировые музеи, причем не столько из желания показать, чем богаты их собрания, сколько чтобы блеснуть кураторским подходом, выдвигающим на передний план ту или иную актуальную проблематику. Так, скажем, нью-йоркский МоМА, открывшийся в конце прошлого года после масштабной реконструкции, в новой развеске посвятил отдельные главы влиянию на искусство цифровых технологий, феминистской проблематике, теме насилия, социальной ответственности архитектуры, экологии — в общем, тому, что широко обсуждается.

У нас тоже звучат эти темы, а есть еще и другие, свои — достаточно заглянуть в новости. Но по юбилейной выставке в ММСИ мы не узнаем, что об этом думают художники, да и думают ли вообще.

К тому же хронологически выставка охватывает не только искусство последних десятилетий, и не только российское: неожиданным образом тут присутствуют графика Кандинского, картина Гончаровой, офорты Жоана Миро, принты Уорхола, Бэкона, Мураками.

Приглашая в качестве кураторов Андрея Малахова, Илью Лагутенко, Алену Долецкую, Федора Смолова, Диану Вишневу, Федора Конюхова и других знаменитостей, музей, как написано в релизе, исходил из «ситуации вечеринки ко дню рождения, где в нужный момент сталкиваются группы незнакомцев, чтобы узнать друг друга и найти общий язык». «Незнакомцы» — это, видимо, произведения, которые волей кураторов-любителей вдруг оказались рядом друг с другом. И нельзя сказать, что в каждом из залов их общение задалось.

Хотя в общем эта выставка смотрится эффектнее, чем предыдущие показы музейной коллекции, подготовленные кураторами из стана искусства. Отчасти — благодаря броскому дизайну экспозиции, разнообразящему неудобную для выставок планировку купеческого особняка конца XVIII века. Тут не заскучаешь. В зале «Медицина», за которую отвечает кардиолог Михаил Алшибая, светит огромная лампа, как в операционной, на стене подборка картин с изображением тела. В «Гастрономии» Владимира Мухина на подобии поварского стола водружена скульптура Ильи Долгова — тюлень из проволоки с булыжником внутри. Комната «Телевидение» Андрея Малахова имитирует гостиную, где транслируется его старая передача с участием Владислава Мамышева-Монро, по стенам — офорты Пикассо и Шагала, живопись Айдан Салаховой, объект Армана, пальто художника Александра Петрелли — с картинами, прикрепленными к подкладке: антураж позиционирует телеведущего как всеядного коллекционера.

В комнате «Медиа» Алены Долецкой — вращающийся пуф, а по стенам — мониторы с фешен-показом; за искусство тут отвечает работа Анны Желудь, показанная в основном проекте Венецианской биеннале в 2009 году,— оголенные провода: правда, там они торчали из стен, пола и потолка Арсенала, а здесь зачем-то соединены в дизайнерский объект, отбрасывающий красивые тени. В зале «Спорт» Федора Смолова тон задает поролоновый «Мотоциклист» Сергея Шеховцова, показанный в том же году на Венецианской биеннале в российском павильоне, а на стенах — почему-то графика Кандинского и Степановой и абстракции современных художников.

Сумбурный юбилейный показ коллекции ММСИ удивительным образом напоминает выставку, которой в декабре 1999 года этот музей открывался. Тогда его появление стало одним из козырей предвыборной кампании Юрия Лужкова: за пять лет до этого появилось распоряжение мэра о создании музея, здание на Петровке передали в безвозмездное пользование структурам Зураба Церетели, он его отремонтировал и наполнил произведениями на свой вкус, в основном из собственной коллекции, но были вещи и из государственных музеев. Картины Сомова и Кончаловского соседствовали с той же тиражной графикой Пикассо, Шагала, Леже и работами советских неофициальных художников. “Ъ” откликнулся тогда на открытие музея статьей с заголовком «В Москве стало одним чем-то больше».

Стоит напомнить, что амбиции открыть музей современного искусства в 90-е годы были и у других видных участников арт-процесса: теоретически он мог бы появиться и на основе большой коллекции неофициального искусства, собранной Андреем Ерофеевым и позже осевшей в Третьяковке, и на основе обширного собрания искусства 90-х галериста Марата Гельмана, позже переданного им в Русский музей. Но благодаря близости к московскому мэру открыть музей удалось Зурабу Церетели. Позже ММСИ прирос еще тремя зданиями в центре Москвы, пару лет назад в его состав вошли Музей Вадима Сидура и Музей-мастерская Налбандяна.

В 2002 году его исполнительным директором стал внук основателя музея Василий Церетели, за плечами у которого было нью-йоркское образование, и за эти годы ему удалось наладить интенсивную выставочную деятельность, которая действительно охватывает все разнообразие современного российского искусства — по количеству выставок ММСИ сегодня нет равных. Тем удивительнее смотрится нынешняя юбилейная выставка, где произведения искусства оказались заложниками светской жизни.