В авиакатастрофе погиб Коби Брайант

Главной спортивной новостью весь понедельник оставалась новость трагическая — о крушении вертолета в Калифорнии, в числе жертв которого вместе с дочерью Джинной оказался выдающийся американский баскетболист Коби Брайант, два десятка лет отыгравший в НБА за «Лос-Анджелес Лейкерс». А то, что происходило в спортивном мире после его гибели, было лучшей иллюстрацией того, сколько он для него, оказывается, значил.

В понедельник, видимо, не нашлось ни одного информационного ресурса, который бы не уделил много внимания этой катастрофе. Местечко Калабасас в Калифорнии. Вертолет Sikorsky S-76B, по предварительным данным, влетевший на высочайшей скорости — более 250 км/ч — в густую полосу тумана и воткнувшийся в склон холма. Полные топливные баки, спровоцировавшие уже после столкновения с землей, взрыв. У девяти пассажиров не было ни единого шанса выжить. А в новость, сразу же угодившую в топы, жуткую катастрофу превратила одна фамилия. В разбившемся вертолете вместе с 13-летней дочерью Джинной находился его владелец — 41-летний Коби Брайант, чей истинный статус, какой бы не соответствующей моменту, правилам, такая мысль ни выглядела, определился именно в следующие несколько часов после того, как стало известно о его гибели.

Он, этот статус, до сих пор ведь оставался немножко загадкой. Ну, то есть определения «выдающийся», даже «великий игрок» приклеивались к Брайанту автоматически. Все атрибуты величия были налицо — пять чемпионских званий, 18 попаданий на Матчи всех звезд, очевидные снайперские достижения (по общему количеству набранных очков 33 643 он — четвертый в истории НБА). А еще — отдельные ярчайшие вехи, вроде игры против «Торонто Рэпторс» в 2006 году. В ней Брайант настрелял 81 очко. Круче — 100 — в отдельно взятом матче был только легендарный результат Уилта Чемберлена в 1962-м.

Но вот определить точное место — у верхушки или чуть поодаль — для Коби Брайанта в иерархии таких игроков, которых в НБА, лиге, рождающей гениев, людей сверходаренных, наверное, чаще, чем любая другая, появилось за десятилетия не так уж мало, было непросто.

В его послужном списке, накопленном за 20 сезонов — с 1996-го по 2016 год — в «Лос-Анджелес Лейкерс», хватало всяких шикарных цифр, но не хватало формальных признаний фронтменства: MVP чемпионата его назвали всего однажды — в 2008 году, а по средней результативности он, атакующий защитник с основной, как ни крути, функцией поражать чужое кольцо, превосходил всех лишь дважды — как раз в сезонах, предшествовавших тому, в котором наконец заработал престижнейшую из индивидуальных наград. Титулов командных он завоевал достаточно, но «Лейкерс», пять раз при нем добиравшийся до чемпионского звания, долго ассоциировался в равной степени как с Коби Брайантом, так и с потрясающим, беспредельно обожаемым публикой центровым Шакилом О’Нилом. А два олимпийских золота, 2008-го и 2012 годов,— это, вообще, так себе штрих: в Пекине и Лондоне сборная США была слишком сильна, чтобы всерьез анализировать чей-то персональный вклад в ее успех.

А еще ему слегка не повезло с таймингом. Первая часть карьеры Коби Брайанта прошла при еще вполне пиковом Майкле Джордане — в баскетболе таком же общепризнанном короле, каким является в футболе Пеле. И Брайанта нередко сравнивали «в лоб» с Джорданом: похожая роль на площадке, похожие фирменные приемы, трюки вроде броска с отклонением. Но король есть король… А когда Брайант сам достиг своего пика, в тренде были разговоры о формировании новой генерации баскетбольных гениев, еще более похожих на «людей X», призванных творить невероятные трюки с оранжевым мячом в руках, чем генерация 1990-х. Экспертов чаще манила она и ее лидеры — Леброн Джеймс, Стефен Карри, чем поколение сходящее.

Что-то намекающее на то, что Коби Брайант, чей расцвет пришелся на период стилистической трансформации НБА,— все-таки у верхушки иерархии великих, прозвучало, когда в 2016 году он объявил о расставании с баскетболом.

Ажиотаж вокруг его заключительных матчей был невероятным, а цены на дешевые билеты на последний матч зашкаливали за $25 тыс. Его смерть, все, что за ней последовало, уже не намекнули, а громко-громко прокричали об этом.

Так, как прощались с ним, прощаются с исключительными людьми, не с известными персонажами из довольно длинного списка, а с персонажами из первых строчек. Так в июне 2016-го, когда Брайант как раз закончил с баскетболом, прощались с богом бокса Мохаммедом Али.

Это были некрологи, пестревшие знакомыми цифрами и знакомыми наблюдениями авторов, но в иной интерпретации.

Их авторы словно извинялись за то, что раньше, когда Коби Брайант был жив, не подчеркивали важные нюансы.

Например, что на Уилта Чемберлена в его 100-очковом матче работала чуть ли не вся команда, а Коби Брайант в его матче с 81 очком именно что вытянул команду к победе. И что со снайперскими подвигами Брайанта соседствовали девять попаданий в символические сборные сезона, составленные из игроков, лучше всего защищающихся. И что, пусть три чемпионских титула Брайант завоевал бок о бок с бесподобным монстром О’Нилом, четвертый и пятый он добыл уже без него, будучи чуть ли не единственной надеждой и опорой «Лейкерс». Эти авторы будто каялись за то, что чересчур упрощали, что ли, его дар. И, может быть, поэтому так назойливо напоминали о том, что он сотворил уже после расставания с баскетболом. О пронзительном стихотворении, посвященном игре, которое — с добавленным видеорядом — превратилось в получивший в 2018 году «Оскар» мультик, о не менее пронзительной и живой автобиографии, об интересных музыкальных опытах.

Это была лавина сообщений об акциях и событиях, спровоцированных крушением вертолета,— и из того мира, в котором играл Коби Брайант, и из-за его пределов. О договорившихся начинать все воскресные матчи с нарушения «правила 24 секунд» — иными словами, с долгой паузы,— баскетболистов НБА. Об упавшем на колени перед трибунами в знак преклонения перед Брайантом защитнике «Атланта Хокс» Трее Янге. Об извинении диктора перед матчем «Бруклин Нетс» против «Нью-Йорк Никс» по поводу отсутствия в нем «по персональным причинам» игрока «Нетс» Кайри Ирвинга: всем было понятно, в чем они заключается, эти причины — просто не сумел пережить удар. О вышедшем на разминку перед матчем в понедельник на Australian Open с Рафаэлем Надалем в канареечной майке «Лейкерс» теннисисте Нике Кириосе. О футболисте ПСЖ Неймаре, который после гола в ворота «Лилля» положил на одну руку два пальца, на вторую — четыре: 24-й номер был какое-то время игровым номером Брайанта.

И это была лавина соболезнований, на ритуальные, формальные совершенно не тянувших. От всех.

От признанных легенд НБА — таких, как Карим Абдул-Джаббар, Чарльз Баркли, Мэджик Джонсон, Майкл Джордан. От звезд действующих. От Барака Обамы и Дональда Трампа. От спортсменов из других видов и других стран. От Лионеля Месси и Криштиану Роналду, от Льюиса Хэмилтона и Поля Погба, от Новака Джоковича и Рахима Стерлинга.

Некоторые — особенно удивительные и особенно трогательные. Молодая японская теннисистка Наоми Осака, двукратная победительница турниров Большого шлема в письме «дорогому большому брату» рассказывала о том, что Коби Брайант не догадывался, как много людей он вдохновил, как много сердец «тронул», как многому ее научил. Оказывается, они общались… А замечательный центровой «Филадельфии» Джоэль Эмбиид признавался, что до 2010 года не знал, что такое баскетбол, а влюбился в него, увидев финал чемпионата НБА между «Лос-Анджелес Лейкерс» и «Бостон Селтикс» — и Коби Брайанта, который, конечно же, был не версией Майкла Джордана, а таким же, как Джордан, королем.

Алексей Доспехов