Недостающее звено
Могут ли НКО решить социальные проблемы в России
Сотрудники Русфонда на собственном опыте знают, что, несмотря на все наши успехи, государство не готово доверить нам, некоммерческой организации, решение даже такой локальной проблемы, как создание регистра доноров костного мозга. За двадцать с лишним лет благотворительности в России государство ни одной НКО не доверило решать ни одной серьезной социальной проблемы. Реального партнерства между государством и НКО не существует. И не только потому, что государство старомодное или косное. Еще и потому, что в России отсутствует целый класс некоммерческих организаций, без которых первый и третий секторы экономики сотрудничать не могут.
Фото: фото из личного архива
Социальные службы в том виде, в котором они существуют теперь в цивилизованном мире, возникли после Первой мировой войны и расцвели после Второй. Слишком много появилось инвалидов и ветеранов с посттравматическим синдромом. Государства больше не могли их игнорировать, как прежде. Их нельзя было, как прежде, счесть малочисленными маргиналами, призрением которых худо-бедно занимается церковь. Они были героями войны, уважение к которым сами же государства и насаждали своей массовой военной пропагандой. После великих войн нельзя было просто отвернуться от ветеранов. А проблем государствам ветераны создавали множество — от непомерных трат на их лечение до девиантного поведения, которое стали объяснять потрясениями прошедших войн.
И тогда цивилизованные государства начали делать то, чего не делали никогда прежде: всерьез финансировать антропологические, социологические и психологические исследования. Вопрос «Как устроены люди, почему они так поступают и что с этим делать?» после двух кровопролитных и разрушительных войн стал не просто актуальным, а насущным и модным. Решать его нужно было в практическом ключе и наверняка, поскольку решение в любом случае требовало невиданного финансирования.
Тут государства сделали привычный шаг: обратились к университетам. А университеты в западном мире — это фактически некоммерческие организации. У них не было этатистских предубеждений — и они, исследовав социальные проблемы, предположили, что лучше всех с решением этих проблем справятся некоммерческие организации, подобные им самим. Так и создался не двойственный, как принято у нас думать, союз государства и НКО, а тройственный союз — государства, исследовательских НКО и сервисных НКО.
В России университеты традиционно государственные. Они традиционно проводят крайне мало социальных исследований — вероятно, потому, что все, из чего нельзя сделать бомбу (хотя ох какую бомбу можно сделать из социальных проблем!), не считается в России предметом большой науки. Кроме того, наше государство (как и всякое авторитарное) слишком часто использует социальные исследования в целях пропаганды и, как следствие, не знает своей страны. Мы даже не знаем, что в нашей стране норма. Не можем ответить, сколько должно быть в нормальной семье детей. Мнения по этому поводу есть. Научных данных нету. Следовательно, нету и социальной политики.
Государство поддерживает некоторые НКО, считает некоторые социальные проблемы приоритетными (детский рак крови, паллиативная помощь), но не потому, что исследователи назвали решение именно этих проблем ключом к социальному благополучию, а потому, что Чулпан Хаматова — всеми любимая актриса, а Нюта Федермессер — очень настойчивый человек.
Многие некоммерческие организации, декларирующие свою компетентность в решении социальных вопросов и алчущие сотрудничества с государством, чувствуют нехватку объективных данных, которые подтверждали бы их компетентность и актуальность решаемых ими проблем. Многие пытаются проводить исследования. Но исследования, инициированные НКО, крохотные и не дают оснований для серьезных выводов.
Между тем нам нужен социальный аудит страны. Государство такого аудита не проводит. Строит социальную политику вслепую, если считать спорадическое финансирование — политикой.