Как началось и чем закончилось вручение верительных грамот в Кремле

5 февраля президент России Владимир Путин принял верительные грамоты у 23 новых чрезвычайных и полномочных послов, а специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников не отрывал взгляда от посла США в России Джона Джозефа Салливана — и не зря.

Перед началом церемонии в Александровском зале Кремля залом ожидания для послов 23 стран стал Георгиевский. До этого послы чаще проводили время в Малахитовой гостиной, но в этот раз организаторы решили от нее отказаться: возможно, потому, что Малахитовая гостиная — это скорее фойе перед входом в Александровский зал, так что послы оказывались в опасной близости от рано или поздно заходящих в него же журналистов.

Тем более что всякий раз неизвестно, когда появится Владимир Путин, хотя уж эта церемония — королева протокола, протокол протоколов, и если она должна начаться в 13:00, то это значит, что она не должна начаться в 13:05. Будьте спокойны: и не начнется. В нашем случае это означает, что никто не знает, когда она должна начаться. А я знаю: она должна начаться, когда появится Владимир Путин.

За час до того, как в Александровском зале оказались журналисты, сюда привели послов и показали им, как и что это будет. Церемония не так уж проста и доходчива. Надо идти по ковровой дорожке с верительной грамотой в руках, ни в коем случае не срезая прямых углов, а их, как правило, два. После этого необходимо притормозить метра за два перед президентом, остановиться и не забыть слегка (или как у кого получится, или как кто захочет) поклониться ему.

И тут волнение, конечно, может подвести тебя: хочется же поскорее рвануть к нему и освободиться наконец от тяготящей тебя ноши и общего внимания.

Затем надо именно освободиться, то есть вручить грамоту, потом следует развернуться, желательно по часовой стрелке, чтобы встать рядом с президентом РФ (да, в данном случае именно РФ, а не России) и сфотографироваться с ним, и так же не спеша, но неумолимо вернуться, по-прежнему не срезая углов (хотя сейчас-то, когда все кончено, хочется, наверное, бежать вприпрыжку), на свое место, определенное английским алфавитом и названием твоей страны.

Послам рассказали и показали, как это делается, и двое, говорят, даже попробовали, и в целом получилось. И они с облегчением вернулись в Георгиевский зал, где было накрыто (но без излишеств).

В Александровском зале теперь появились журналисты. Было немало иностранных, пришедших наблюдать за своими. Мои знакомые французы обсуждали скорую хоккейную игру на тающей арктической льдине команды Владимира Путина и принца Монако под руководством Вячеслава Фетисова и убеждали меня, что уже идет напряженная аккредитация на эту льдину и что проблема только в том, что все подходящие льдины слишком быстро тают и стоит выбрать одну — а вот она уже и растаяла. Именно этому, то есть проблеме потепления климата, и будет посвящен матч под апокалиптическим названием Last Game.

Мои робкие сомнения в реальности такого проекта пользовались у коллег рассеянным вниманием только в связи с тем, что и в самом деле поиски льдины, которая не оказалась бы предательской, что-то сильно затянулись и что от российского президента теперь требуется гораздо больше мужества, чем раньше, чтобы согласиться на добивание шайбы у пятачка, который вот-вот смоет на глазах у изумленной, хоть и немногочисленной публики не очень понятно даже куда вместе с воротами, хоккеистами и шайбой. Одно утешение: что и публику после этого, конечно, тоже смоет. И главная досада в том, что опять надо будет искать новую льдину…

Кроме того, журналисты обсуждали, что сегодня в ряду послов будет не так уж мало женщин и почти все они из Европы: Великобритании, Греции, Швеции… Это квалифицировалось как активное вторжение феминизма в мировую дипломатию и расценивалось неоднозначно. Утверждалось, что это может привнести в нее ненужную истеричность (нужной и так давно достаточно) и непредсказуемость, а отнюдь не теплоту домашнего очага, способную хранить планету от очагов пожарищ.

Было уже гораздо больше часа дня, когда должна была начаться церемония, и вот наконец в Александровский зал запустили послов.

Среди всех остальных обращала на себя внимание довольно-таки молодая крашеная блондинка в черных ботильонах и ослепительно белом и в то же время смелом и даже рискованном платье невесты, которая еще только ищет жениха. Но это был чрезвычайный и полномочный посол Швеции в России.

Мужчины тоже были одеты разнообразно. Обращал на себя внимание посол Марокко в России, который выглядел в точности как ночной мститель из «Кавказской пленницы» в своем светлом одеянии до пят с остроконечным капюшоном на голове.

Я изучил список послов и, так как все равно было еще много времени, попробовал от скуки представить себе хит-парад их имен и фамилий, которые дольше и сложнее всего произносятся. Третье место после недолгого размышления получал гость из Панамы Эфраин Вильярреаль Ареналес. Второе — посол Казахстана Ермек Беделбаевич Кошербаев. На первом прочно обосновался посол Ирака Абдулрахман Хамид Мохаммед Аль-Хуссайни. Поощрительный приз в моем хит-параде получала посол Греции Екатерини Нассика.

Послы между прочим вели себя образцово, и ни один ни разу во время церемонии не сбился. И стоило оценить усилия оркестра и особенно дирижера, который взмахивал палочкой всякий раз в то мгновение, когда очередной посол приближался к невидимой роковой черте, перед которой должен был остановиться и поклониться. Музыка гремела так неожиданно, что тут любой бы встал как вкопанный, а то и рухнул бы замертво от волнения и неожиданности. А они, тем не менее, делали свое дело.

И главное, поиски посла Швеции, казалось, счастливо закончились, когда она в своем ослепительно белом платье и таких же ослепительно черных ботильонах встала наконец и замерла рядом с президентом России, готовясь быть снятой.

Владимир Путин произнес неизбежную речь, которой ждали прежде всего в связи с тем, что он скажет об отношениях России и США.

Вообще, писать такие речи раз в полгода мне кажется затруднительным, и даже есть соблазн провести сравнительный их анализ, ибо мне кажется, что в таких речах не может не быть совпадений, полностью накрывающих один абзац другим, ибо найти новые слова про одно и то же, даже если преамбула коротка, в какой-то момент становится просто немыслимо.

Да, когда говорится о каждой стране конкретно, а это тоже обязательно, появляется шанс на самовыражение, но как же быть вот с этой преамбулой:

— На вас возложена важная и ответственная миссия — содействовать развитию многоплановых отношений между представляемыми вами государствами и нашей страной. Исходим из того, что в поле вашего зрения будут находиться вопросы расширения политического диалога, торгово-экономических связей, углубления культурно-гуманитарных обменов, контактов между людьми,— сообщил президент России.— И мы искренне заинтересованы в том, чтобы работа возглавляемых вами посольств на этих ключевых направлениях была успешной. При этом вы всегда можете рассчитывать на помощь со стороны российских органов государственной власти, деловых и общественных кругов. И все ваши полезные начинания, безусловно, получат поддержку!

Ее-то как раз в полгода выговорить по-новому?

— К сожалению,— продолжал Владимир Путин,— в наши дни человечество вновь оказалось у опасной черты: множатся региональные конфликты, растут угрозы терроризма и экстремизма, разрушается система контроля над вооружениями. В неустойчивом состоянии находится и глобальная экономика.

Я думал, он сейчас скажет, и даже без сомнения скажет, про угрозу глобальной пандемии, против которой должно объединиться человечество, не говоря уж об этих 23 замерших в шеренге людях, выстроенных не по росту и тем более не по влиянию в мире, в том числе и на пандемию (а то бы первым, конечно, стоял посол Китая в России Чжан Ханьхуэй).

Но Владимир Путин промолчал, что помимо воли лишний раз заставляло задуматься о вероятности клонирования таких текстов.

Правда, оказалось, что пандемия была припасена специально для посла Китая. Обращаясь к нему, президент России так и сказал:

— Китай и все мы сейчас столкнулись с опасностью распространения коронавирусной инфекции. Руководство КНР принимает решительные и энергичные меры, чтобы остановить эпидемию! (Легкий благодарный кивок гостя из КНР.— А. К.) Готовы оказывать дружественному китайскому народу помощь и всяческое содействие!

Прежде всего, конечно, в вывозе россиян из этой страны.

— Заинтересованы в развитии сотрудничества со Швецией в духе добрососедства и взаимоуважения,— обнадежил уже не чужую ему Малену Мард.— Состоявшиеся в прошлом году переговоры с премьер-министром Стефаном Левеном в Санкт-Петербурге (такое противопоставление или даже сталкивание мужского и женского начала в природе сигналов, идущих сейчас в Москву из Стокгольма, выглядело неоправданно резким.— А. К.) подтвердили, что у наших стран есть возможности для активизации контактов на экономическом и культурно-гуманитарном треках, для совместной работы по проблематике Балтийского моря и другим региональным делам.

— Нынешнее состояние отношений России и Великобритании вряд ли удовлетворяет обе стороны,— констатировал Владимир Путин.— Убеждены, что восстановление взаимоуважительного политического диалога, укрепление торгово-экономических обменов, наращивание культурно-гуманитарных контактов отвечают общим интересам. Мы к этому готовы.

Впрочем, для этого придется как-то потрудиться и в чем-то признаться.

— От состояния отношений России и Соединенных Штатов, их стабильности и предсказуемости во многом зависят мир и безопасность на планете,— сообщил Владимир Путин не только Джону Джозефу Салливану, но и, главное, остальным его коллегам.— Убеждены, что эти отношения должны основываться на принципах равенства, уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела друг друга. Готовы к содержательному диалогу с американской стороной, в том числе в сфере контроля над вооружениями и стратегической стабильности, в вопросах борьбы с терроризмом и мирного урегулирования региональных кризисов. Для нас совершенно очевидно, что возвращение двустороннего взаимодействия в нормальное конструктивное русло — в интересах не только России и США, но и всего мира.

То есть ограничился легкими, почти нежными покалываниями.

Президент закончил свою речь и получил, словно в награду за это, бокал шампанского. То же вручили и всем участникам церемонии. Больше других, по моим представлениям, заслужил такой бокал министр иностранных дел России Сергей Лавров, неподвижно простоявший с вытянутыми вдоль туловища руками не меньше 45 минут. Лишь однажды он поднял одну из них, чтобы достать из кармана зазвонивший телефон, посмотреть, кто звонит, и положить обратно. Видимо, этот звонок не представлял интереса для Сергея Лаврова. И в самом деле, единственный человек, ради звонка которого действительно стоило бы отвлечься, стоял сейчас рядом с Сергеем Лавровым и вряд ли мог звонить ему.

К этому человеку со своим бокалом шампанского первым успел между тем посол Китая Чжан Ханьхуэй. И теперь он говорил с Владимиром Путиным на языке последнего и даже казался увлеченным.

Увлеченность между тем производила впечатление опасной, так как церемония грозила затянуться теперь до полдника, что ли: все послы перестроились из шеренги в колонну и дышали сейчас друг другу в затылок, держа в руках все те же бокалы, судорожно, можно сказать, не отпивая из них, как бы ни хотелось, так как каждый намерен был, видимо, чокнуться с президентом России.

Любопытно при этом, что предпоследним в этой очереди оказался посол США в России, который до этого повел себя, на мой взгляд, слишком вальяжно и не поспешил вовремя вперед (не подумал ли, что сами к нему подойдут?). И вот теперь он томился в самом хвосте.

Но, к моему большому удивлению, недолго. То есть в какой-то момент Джон Джозеф Салливан покинул свое место и, с рассеянным видом глядя по сторонам и только что не насвистывая какую-то легкомысленную мелодию, скользнул вдоль очереди из таких же чрезвычайных полномочных и через несколько секунд был уже в первой ее трети, а потом и почти в голове.

Ну я-то не удивился.

Андрей Колесников