Каким был Грозный после ухода боевиков

6 февраля 2000 года, спустя четыре месяца после начала второй чеченской кампании, исполняющий обязанности президента России Владимир Путин объявил о завершении операции по освобождению Грозного. Находившийся в те дни в чеченской столице корреспондент “Ъ” Муса Мурадов помнит, каким был Грозный 20 лет назад.

Спустя почти месяц после объявления Грозного свободным от боевиков я стоял у въезда в город с восточной стороны. Я направлялся в чеченскую столицу, чтобы сделать репортаж о мирной жизни горожан. Однако попасть в «освобожденный» город оказалось непросто.

Автобус, который привез меня из Гудермеса, развернули на блокпосту. Не смогли уговорить военных и строители, которым нужно было попасть на какой-то объект в городе. Пропустили только сотрудников МЧС, которые ехали, по их словам, «собирать трупы». За спасателями из города прибыла спецмашина, вместе с ними отправился и я.

Активные боестолкновения между федеральными войсками и боевиками в Грозном прекратились к концу января 2000 года. Отряды сепаратистов, разбившись на несколько групп, начали покидать осажденный город. Один из отрядов численностью около 5 тыс. человек во главе с известным террористом Шамилем Басаевым пошел через западную окраину Грозного в сторону селения Алхан-Кала. Федералы знали возможные маршруты выхода боевиков и поставили на их пути минные заграждения.

Позже российские генералы рассказывали, что ими был разработан план под названием «Охота на волков». Согласно ему, террористов нужно было выманить из Грозного, предложив за взятку безопасный коридор, а затем на равнине уничтожить. Говорили даже о $100 тыс., которые боевики якобы заплатили за проход, оказавшийся ловушкой.

Однако последовавшие события заставляют усомниться в наличии хитроумного плана.

Действительно отряд Басаева на подступах к Алхан-Кале попал на минные поля. Погибли несколько десятков боевиков, в том числе полевой командир Хункарпаша Исрапилов и мэр Грозного племянник Джохара Дудаева Леча Дудаев. Самому Басаеву оторвало ступню. Но пройдя с потерями через минные заграждения, несколько тысяч террористов смогли почти сутки отдыхать в Алхан-Кале. В местной больнице даже успели прооперировать Басаева. Затем, переправившись вброд через реку Сунжу, отряд ушел дальше в горы.

Пока боевики отдыхали в Алхан-Кале, в сторону села со стороны федералов не было ни одного выстрела. На следующий день оно поверглось артиллерийскому обстрелу. Погибли десятки местных жителей. Затем в село зашли военные и устроили зачистку. Судьба одиннадцати местных жителей, пропавших в тот день, неизвестна до сих пор.

Зачистки стали настоящим бедствием и для освобожденного от боевиков Грозного. В начале февраля 2000 года в поселке Новые Алды на западе города во время спецоперации, проведенной бойцами ОМОН ГУВД Санкт-Петербурга, погибли, по разным данным, до 60 местных жителей.

В те дни на улицах валялись десятки трупов. Как гражданских, так и военных. Большинство погибших не могли идентифицировать. Останки свозили в один из тупиков грозненской железнодорожной станции, где стояли специальные вагоны-рефрижераторы. Возможностей для опознания практически не было, и останки решили захоронить.

Учитывая то, что погибшие могли быть как мусульманами, так и православными, похороны проводили духовные лица обеих религий. Хоронили в общей могиле.

Много погибших находили по домам и квартирам. Вот такую историю мне рассказала тогда одна из жительниц Грозного Лариса, которую я встретил в городской комендатуре:

— Я приехала в город сразу после его перехода под контроль федералов. Пошла к сестре. Она жила с мужем и дочерью на Первомайской улице. Поднимаюсь на пятый этаж, все раскрыто, разломано, никого нет. Спросила у соседей, где сестра. Говорят, расстреляли, сестра на третьем этаже в кладовке лежит. Там я ее и нашла. Где ее муж и племянница, никто не знал. Написала заявление в МЧС. Обращалась и к военным, и к чеченским начальникам. Вместе с работником городской администрации обыскали весь дом, и в подвале нашли останки мужа и дочери сестры, обглоданные собаками.

А вот еще одна городская картинка того времени. В районе известного в Грозном магазина «Луч» захожу в полуразрушенный особняк, в котором до войны жила супруга президента Ичкерии Джохара Дудаева Алла. В бассейне плавает человеческая голова.

Подросток, немытый и в оборванной одежде, которого я застал во дворе дома, палкой пытался перевернуть голову вверх лицом. Ему было интересно, чья голова — мужчины или женщины.

В следующий раз я приехал в Грозный летом того же года. Все те же блокпосты, обложенные бетонными блоками. На одном из них огромными буквами выведено: «Хочу домой».

Другой КПП запомнился развивавшимся над ним красным флагом с серпом и молотом. Работавших там милиционеров местные жители называли зюгановцами. Рассказывали, что «милиционеры-коммунисты» могут пропустить без документов — достаточно предъявить им комсомольский значок.

В городе уже работала гражданская администрация. Горожан кормили бесплатными горячими обедами. Это хоть как-то выручало. Особенно пожилых людей, которые не в состоянии были сами добыть продукты. Изредка горожанам перепадал сухой паек от Красного Креста или какой-либо другой благотворительной организации.

Во дворе одного из домов я встретил свою старую знакомую Ларису. Я застал ее за приготовлением обеда. Ни газа, ни света в доме не было. Женщина готовила на печке, сложенной на улице прямо у подъезда. На каждый подъезд — своя печка. Воды тоже не было. Раз в неделю приезжала водовозка. 20-литровая фляга стоила три рубля.

Вспоминая нашу первую встречу, Лариса посетовала: «Наш город мертвый. Меня до сих пору преследует трупный запах...»

Грозный в 2000 году в самом деле был похож на заброшенный погост. Буйно рос бурьян, высокой травой заросли улицы и тротуары. А в некоторых дворах стояли покосившиеся кресты и надгробные камни на могилах погибших во время бомбежек. Грозненцы тогда жаловались, что делать в нем нечего. Пожив в этом кошмаре неделю-другую, многие вернувшиеся опять уезжали. Некоторые — навсегда.

Побродив целый день по развалинам, пока не стемнело, я решил выбраться из города к месту ночевки. Из центра по проспекту Победы (ныне проспект Путина) я пошел в сторону площади Дружбы народов. Метрах в пятидесяти от блокпоста лежал труп молодого мужчины.

— Кто его? — спросил я у солдата, дежурившего на посту.

— Говорят, снайпер подстрелил.

— Чей?

— А кто его знает…