“Ъ” проанализировал встречи и звонки главы МИД РФ Сергея Лаврова за десять лет

В преддверии отмечаемого сегодня в России Дня дипломатического работника “Ъ” проанализировал встречи и телефонные звонки министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова начиная с 2010 и по конец 2019 года. Задачей было прежде всего проследить, как на контакты главы российской дипломатии повлиял кризис вокруг Украины, действительно ли Россия совершила поворот на Восток и правда ли, что регион СНГ является для МИДа приоритетным, как это записано в действующей Концепции внешней политики. Некоторые результаты удивили.

Пять лет назад, в феврале 2015 года, произошел, пожалуй, один из самых неприятных эпизодов в карьере Сергея Лаврова: его выступление на Мюнхенской конференции по безопасности было встречено возмущенными выкриками и смешками из зала. Он выступал там впервые после вхождения Крыма в состав России, охарактеризованного как «аннексия» большей частью мирового сообщества и не признанного даже ближайшими партнерами Москвы. При этом сама конференция проходила в дни, когда украинские вооруженные силы пытались вырваться из котла в районе Дебальцево. Повстанцы брали под контроль один населенный пункт за другим, что, по мнению большинства собравшихся 7 февраля 2015 года в конференц-зале фешенебельного мюнхенского отеля «Байеришер хоф», было невозможным без прямой поддержки с российской стороны.

Западные участники конференции, говоря о России, чаще всего упоминали слово «изоляция», стремясь выставить Москву изгоем. Тогда действительно многим казалось, что уж с государствами Евро-Атлантического региона прежняя плотность контактов нарушена и в обозримой перспективе не восстановится. Российские власти и сами провозгласили «поворот на Восток», одновременно напоминая, что с точки зрения доктринальных установок приоритетным регионом для Москвы всегда было постсоветское пространство. А вовсе не Запад.

Чтобы понять, действительно ли после кульминации кризиса вокруг Украины (то есть на рубеже 2014–2015 годов) в российской внешней политике наступил перелом, “Ъ” проанализировал встречи и телефонные звонки Сергея Лаврова за последние десять лет, разбив их на две пятилетки. Полной картины такая методика не дает, но сделать определенные выводы позволяет.

За основу были взяты данные, опубликованные на сайте МИД РФ. В расчет принимались только встречи и телефонные разговоры Сергея Лаврова с министрами иностранных дел других стран — контакты с политиками, экспертами, представителями общественности и т. д. не учитывались. Не охвачены в данном обзоре и поездки Сергея Лаврова в составе делегаций президента РФ Владимира Путина (но если в ходе таких визитов он отдельно встречался со своими визави и это было отмечено на мидовском сайте как переговоры «на полях», то такой контакт засчитывался). Считались визиты Сергея Лаврова за рубеж, приезд в Россию министров иностранных дел других стран, телефонные разговоры главы МИД РФ, двусторонние встречи «на полях» других мероприятий, а также консультации в составе троек (Россия—Индия—Китай, Россия—Германия—Польша, «астанинский формат» и т. д.). Анализ полученных данных был произведен при поддержке экспертов Института международных исследований МГИМО МИД РФ Игоря Окунева и Адлана Маргоева.

Ключевой вывод таков: об изоляции России после конфликта вокруг Украины говорить не приходится, как и о существенной переориентации внешней политики РФ.

Самые плотные контакты у российского министра иностранных дел были и остаются с его американскими коллегами. За охваченный исследованием “Ъ” период Сергей Лавров лично встретился или пообщался по телефону с госсекретарями США 315 раз. Причем если в первой пятилетке (2010–2015) между ними было 147 контактов, то во второй (2015–2019) частота общения даже немного возросла — до 168. То, насколько часто общаются Москва и Вашингтон на уровне глав дипломатий, зависит не только от геополитической ситуации в мире, но во многом от личности и настроя госсекретарей. За рассматриваемый период самые плотные контакты у Сергея Лаврова сложились с Джоном Керри. В рекордный 2016 год они общались лично или по телефону 76 раз. Причем в действительности контактов между ними было даже больше. Источники “Ъ” в МИД РФ и Госдепе США говорят, что не обо всех контактах сообщалось публично.

Контактов со вторым по интенсивности общения на уровне глав МИД партнером России — Германией — после событий на Украине стало немного (хотя и не радикально) меньше. 77 встреч и звонков в первые пять лет, 66 — во вторые. В топ-10 по частоте контактов за весь период исследования вошла и Франция, и тут тоже без особых изменений (39 против 40).

В целом Европа была и остается лидером по количеству контактов с Россией на уровне глав дипломатий. В период с 2010 по 2014 год Сергей Лавров встречался или созванивался со своими европейскими коллегами 334 раза, а с 2015 по 2019 год — 316 раз. Некоторое снижение произошло в основном за счет скандинавских стран (за исключением Финляндии), Прибалтики и Польши. Особняком стоит Чехия. С ней за все десять лет у Сергея Лаврова был всего один контакт (в 2011-м). Впрочем, с коллегами из Албании он за это время вообще не общался, если верить сайту МИДа (в 2013 году у него, правда, была встреча с албанским премьером).

Вслед за Европой по плотности контактов на уровне глав МИДов следует Большой Ближний Восток, и здесь начиная с 2015 года их интенсивность значительно возросла (с 187 за первые пять лет до 343 за вторые). Объясняется это прежде всего началом военной операции России в Сирии (77 контактов за 2015 год). В последующие годы интенсивность чуть снижена. Наименее контактный год за последние пять лет — 2019-й (65 контактов), хотя именно в этот год Сергей Лавров посетил девять стран региона, а в Москве прошли консультации на уровне глав МИД стран—членов Лиги арабских государств.

В начале 2010-х годов самыми частыми контактерами в регионе были Египет, Иордания и Израиль. Война в Сирии изменила тренд в сторону Турции и Ирана. Если в 2010–2014 годах с этими странами было от 2 до 7 контактов, то в 2015–2019 годах от 6 до 20. Причем если изначально интенсивность контактов с Ираном превышала российско-турецкий диалог на уровне глав МИДов, то в минувшем году Турция вышла резко вперед (12 против 8). Это можно связать с ситуацией в самой Сирии, когда основные события на земле вращаются вокруг Идлиба и требуют прямого вмешательства Москвы и Анкары.

После 2015 года заметна активизация контактов Москвы с арабскими монархиями Персидского залива, в первую очередь с Саудовской Аравией и Катаром. Однако картина в отношении их не совсем объективна, так как диалог во многом идет по линии экономических ведомств и Российского фонда прямых инвестиций. За рамками экономики — основные темы для обсуждений — Сирия и ситуация вокруг Ирана.

Повлияла ситуация в Сирии и на контакты с США. Большинство телефонных звонков между главой МИД РФ и госсекретарем США в 2018 году приходятся на лето 2018 года, когда решалась ситуация в южной зоне деэскалации на границе с Израилем и Иорданией. Вашингтон принимал активное участие в переговорах.

Интересна ситуация с Израилем. В последние годы контакты на уровне глав МИДов двух стран отстали по сравнению с аналогичными контактами между Москвой и другими ближневосточными столицами. Однако российско-израильский диалог на деле стал даже более интенсивным, просто перешел на уровень «выше» — личных контактов между президентом РФ Владимиром Путиным и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, который также обладал портфелем министра иностранных дел в 2013 году и в 2015–2019 годах.

Особо складываются и контакты с Сирией. Прямых контактов между главами МИД РФ и САР немного, однако необходимо учитывать и прямой диалог президентов двух стран, а также интенсивные контакты спецпредставителя президента РФ Александра Лаврентьева и замминистра иностранных дел Сергея Вершинина с руководством Сирии, а также постоянный диалог на уровне военных.

Интересно, что на ближневосточном и африканском направлении МИДа больше всего контактов на уровне замминистра и спецпредставителей, чем на других. Помимо Александра Лаврентьева и Сергея Вершинина постоянный диалог с представителями стран этого региона осуществляет спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку, заммининистра иностранных дел Михаил Богданов.

На третьем месте из регионов по частоте контактов с Россией на уровне глав МИДов — Азия.

«Поворот на Восток» после некоторого охлаждения с Западом на этом уровне если и случился, то весьма условный.

Сергей Лавров в 2015–2019 годах лично общался с коллегами из этой части света 175 раз против 155 контактов в 2010–2014 годах. Самые плотные и в то же время самые стабильные связи — с Китаем (46 контактов в первую пятилетку и 47 во вторую). По возрастающей складывается общение с Японией — 18 против 25.

На четвертом месте из регионов — США и Канада. И если на количестве контактов с госсекретарями Украина не сказалась, то с Канадой дела разладились (восемь контактов за первую пятилетку и только один за вторую).

Регион СНГ — лишь на пятом месте, хоть во всех доктринальных документах РФ он обозначен как приоритетный с точки зрения российской внешней политики: 306 контактов за 10 лет (154 плюс 152, если брать по пятилеткам). Впрочем, говорить о том, что Москва пренебрегает этим регионом, не приходится. Во-первых, он включает в себя куда меньшее количество стран, чем та же Европа. Во-вторых, с государствами СНГ налажен тесный контакт на уровне первых лиц, а также целого ряда других ведомств, задействованных в насыщенной интеграционной матрице. Но если говорить именно о контактах Сергея Лаврова, то в топ-10 из этого региона вошли Армения (51 контакт за 10 лет) и Украина (39 контактов, но большая часть — до кризиса). Наименьшее количество контактов у главы МИД РФ было с Грузией — одна встреча «на полях» сессии Генеральной ассамблеи ООН в прошлом году.

С коллегами из стран Латинской Америки Сергей Лавров общался с одинаковой интенсивностью на протяжении всего рассматриваемого периода (75 контактов в первую пятилетку и 75 во вторую). Этот регион на шестом месте. А на седьмом — Африка. С ней общение стало чуть более интенсивным в последние годы (58 контактов в первые пять лет и 64 во вторые).

Редакция благодарит Институт международных исследований МГИМО за помощь в подготовке материала

Марина Коваленко, Марианна Беленькая, Елена Черненко