Как корреспондент “Ъ” в роли президента США решал, бомбить Россию или нет

«На полях» Мюнхенской международной конференции по безопасности американская организация по продвижению идеи разоружения Global Zero устроила необычный перформанс: участникам форума предлагалось в формате виртуальной реальности представить себя президентом США в момент ядерной атаки со стороны России. За 15 минут хозяин Белого дома должен был выбрать один из трех сценариев ответного ядерного удара, чреватых гибелью от 5 до 45 млн человек. Вариант, выбранный специальным корреспондентом “Ъ” Еленой Черненко, оказался самым нераспространенным.

За три дня Мюнхенской конференции в проекте Global Zero приняли участие несколько десятков человек. Сеанс проходил в помещении, соседнем с основным залом гостиницы Bayerischer Hof, где с жесткой критикой в адрес друг друга выступали высокопоставленные представители ядерных держав. Это придавало перформансу актуальности и достоверности.

Меня встретил представитель Global Zero и провел в небольшую комнату без окон, посреди которой стоял лишь стул и стол. На столе — аппаратура для погружения в виртуальную реальность.

Надев очки и наушники, я переношусь в другое помещение, где также стоит лишь стол и стул. На виртуальной стене — эмблема офиса президента США.

«Госпожа президент, пожалуйста, поднимите правую руку и повторяйте за мной,— командует на английском чей-то голос.— Торжественно клянусь, что буду честно выполнять обязанности президента Соединенных Штатов…»

«Торжественно клянусь, что буду честно выполнять обязанности президента Соединенных Штатов…» — повторяю слова и при этом верчу головой, чтобы разглядеть потолок, стены, дверь слева.

«…и делать все, что в моих силах, чтобы поддерживать, охранять и защищать конституцию Соединенных Штатов»,— диктор звучит очень торжественно.

«И делать все, что в моих силах…» — стараюсь соответствовать моменту, но с трудом сдерживаю смех.

Дверь слева неожиданно открывается. Это оказывается лифт. Внутри него офицер Секретной службы, который просит меня проследовать за ним в Овальный кабинет Белого дома. Иду за ним, но очень медленно. Комната, где я нахожусь физически, мне показалась совсем небольшой, и страшно на что-то наткнуться.

Двери виртуального лифта закрываются, мы куда-то едем. Офицер стоит совсем близко. Рассуждаю, что будет, если его потрогать.

Но тут двери открываются, и мы оказываемся в Овальном кабинете. Пытаюсь вспомнить по фильмам, был ли там такой лифт. Вроде не видела. Но все остальное выглядит абсолютно реально: огромный стол с монитором и письменными принадлежностями, стоящие друг напротив друга диваны, камин, дверь в сад. Можно ходить по комнате и передвигать предметы.

Сажусь за стол. На мониторе новости канала CNN, что-то про Ближний Восток. Вдруг раздается сигнал тревоги, лампочки в кабинете начинают моргать красным.

Двери лифта вновь открываются, все тот же офицер просит меня незамедлительно проследовать за ним. Лифт на сей раз точно едет вниз, меня сопровождают в бункер с многочисленными мониторами, картой США и длинным столом. На столе большие электронные часы, уже ведущие обратный отсчет с 15 минут.

На одном из мониторов появляется черно-белое изображение. Вижу мужчину, тоже явно находящегося в каком-то бункере. Мне сообщают, что это глава Стратегического командования США.

Он очень взволнован: «Госпожа президент, наши радары зафиксировали пуск многочисленных межконтинентальных баллистических ракет с территории нашего основного противника, они направляются в сторону США. Судя по траектории, они нацелены на места дислокации наших ядерных сил. Наша система противоракетной обороны не сможет сбить эти ракеты. По нашей оценке, количество жертв среди гражданского населения США составит 2 млн человек. Вы должны принять решение об ответном ударе до того, как они выведут из строя наши баллистические ракеты. Какой вариант вы выбираете?»

На столе появляются три листка. Сценарии ответного удара отличаются составом задействования элементов ядерной триады: межконтинентальных баллистических ракет, ракет стратегической авиации и подлодок.

При реализации первого сценария количество жертв среди гражданского населения противника составит от 5 до 15 млн человек. При втором — от 15 до 25 млн. А при третьем — до 45 млн.

«Вы должны выбрать один из сценариев, госпожа президент! Иначе противник обезоружит нас и нам нечем будет ответить»,— настаивает глава Страткома. Видеосвязь то и дело прерывается помехами.

В разговор вмешивается офицер Секретной службы: «Госпожа президент, вы не можете долго тут оставаться, через несколько минут мы должны будем увести вас в безопасное место, но там не будет связи».

«Госпожа президент, если вы покинете это помещение, не приняв решение об ударе, мы не сможем ответить противнику»,— предупреждает глава Страткома.

На втором мониторе появляется изображение, мне сообщают, что это мой советник по национальной безопасности, и он готов ответить на мои вопросы. Спрашиваю: «Насколько вы уверены, что речь идет о ядерном нападении на США?» Ответ советника не радует: «С высокой степенью уверенности».

— А кто наш противник? — уточняю я, хотя не сомневаюсь в ответе.

— Россия,— подтверждает мои опасения мужчина на мониторе.

Я начинаю нервничать.

Глава Страткома вновь требует от меня ответа. Офицер Секретной службы указывает на лифт. Часы на столе показывают, что у меня менее четырех минут. Требую от советника связаться с Москвой. «Мы пытались, но нам не удалось установить связь»,— отвечает он.

Спрашиваю главу Страткома, есть ли опции с меньшим количеством жертв. Выясняется, что есть.

Четвертый вариант ответного удара предполагает, что погибнет около 500 тыс. человек.

Моя первая мысль: «Почему мне его сразу не показали?»

Моя вторая мысль: «Полмиллиона человек — это же все равно очень много!»

Хочется снять очки и прекратить сеанс. Представляю себе на секунду, что в такой ситуации может оказаться нынешний президент США Дональд Трамп. Пытаюсь понять, какой вариант бы он выбрал.

Ход мыслей прерывает советник по национальной безопасности: «Госпожа президент, вы должны знать, что сегодня утром на нашу информационную инфраструктуру была совершена кибератака».

— То есть речь может идти сейчас не о настоящем ударе? Нас могли взломать хакеры? — с надеждой спрашиваю я.

— Этого мы сказать не можем,— советник вновь не радует.

Времени меньше минуты.

— Вам удалось связаться с Москвой? — я не хочу принимать решение.

Но связь установить не получается. В помещении загораются красные лампочки, дверь лифта открывается, мне пора уходить. Глава Страткома фактически переходит на крик: «Госпожа президент, какой вариант вы выбираете?»

— Никакой.

Время истекло. Я снимаю аппаратуру. Меня трясет и немного тошнит.

Большинство участников перформанса, как мне рассказывают организаторы, удар все-таки наносят.