Где в России заметнее всего негативные эффекты глобального изменения климата

В России тепла бояться не принято — северный менталитет раз и навсегда научил нас бояться холода. А зря: климат меняется. По статистике, участившиеся шквалистые ветра, засухи, наводнения, а теперь еще и теплые зимы подрывают нашу экономику и наносят ущерб тысячам россиян. Как противостоять стихии в стране, где теплеет быстрее всего на планете, если Климатическая доктрина РФ существует лишь на бумаге, а само потепление воспринимается как очередной миф?

Елена Кудрявцева

«Вишневая зима» — так неофициально назвали только что пережитый нами сезон синоптики. Все от того, что когда температура в зимний период поднимается выше климатической нормы, ее отмечают на карте розовым цветом, а чем выше она поднимается, тем насыщеннее становится цвет. 2019-й стал вторым самым жарким годом за всю историю метеонаблюдений на планете. Первое место — у 2016-го.

— Эта зима, безусловно, была аномальной, и прежде всего потому, что тепло впервые за всю историю наблюдений охватило практически всю территорию России,— рассказывает «Огоньку» ведущий научный сотрудник Главной геофизической обсерватории имени Воейкова Андрей Киселев.— До сих пор теплые зимы касались лишь каких-то отдельных регионов. Если же говорить о деталях, то, скажем, в Петербурге никогда до этого, насколько нам известно, не было положительной среднемесячной температуры в январе.

Аномалия как норма

Зима в этом году и впрямь чем-то напоминала постановку сказки «Двенадцать месяцев» в режиме реального времени. Сырая теплая погода в зимние месяцы привела к тому, что на Кавказе в январе распустились подснежники, в Москве на зимовку остались десять тысяч птиц, в европейской части России никак не могли уснуть ежи, а те, которые все же уснули, проснулись в конце января: в Сети появились видео про то, как животные радостно бегают по тающему снегу… Эпидемиологи предрекают раннюю активизацию клещей, олени раньше времени начали брачные игры… Что касается людей, то и они далеко не везде радовались теплу: в Югре и на Ямале критическая ситуация с зимниками — большинство сезонных дорог закрыты или работают с ограничениями.

Подсчитывают убытки продавцы шапок и шуб, владельцы горнолыжных склонов и сотни других компаний. Больше всего волнует вопрос: пора ли считать нынешнюю аномалию нормой? Попросту говоря: что нас ждет в следующем году?

— Вопрос нормы всегда непростой,— объясняет «Огоньку» заведующий кафедрой метеорологии и климатологии географического факультета МГУ профессор Александр Кислов.— У нас уже есть опыт, когда русская зима перестроилась, казалось бы, на западно-европейский тип. Это было в 80-х годах ХХ века. Тогда наступила череда теплых зим и зазвучали гипотезы, что циркуляция атмосферы в Северном полушарии перестроилась в связи с глобальным потеплением на новый тип и теперь теплая зима будет нормой. Но оказалось, что это неправда.

Природа как нарочно взялась опровергать известные теории: с конца 1990-х в РФ почти на 15 лет установились довольно серьезные зимы с температурой минус 20 (в соцсетях гуляли флеш-мобы со снежными ресничками, которые девушки с риском для здоровья «отращивали» в лютый мороз, а юноши выкладывали фото доширака, замороженного на ветру в виде фонтана с вилочкой наверху). Впрочем, морозы коснулись не только России: в 2012-м температура рухнула ниже нуля по всей Восточно-Европейской равнине, в западной и даже в южной Европе. Так, в 2012-м в Венеции впервые за 80 лет замерзли каналы, в Риме завалило снегом Колизей, а на Женевском озере было модно фотографировать вмерзшие в лед яхты.

И вся эта зимняя феерия разворачивалась на фоне того, что в атмосфере количество углекислого газа, ответственного за глобального потепление, продолжало расти. Как же ученые объяснили эту аномалию? Да никак. Причем по объективной причине: наша наука может объяснить механизм того или иного климатического явления, а вот почему этот механизм сработал, ей до сих пор непонятно.

Если возвращаться к России, то погода у нас (как и в Европе) во многом связана с поведением двух гигантских вихрей, каждый диаметром порядка тысячи километров. Один из них (антициклон) расположен в районе Азорских островов в Атлантике. Второй вихрь (циклон) в районе Исландии.

— Оказалось, что интенсивность этих вихрей меняется, как правило, синхронно,— говорит профессор Кислов.— Когда их мощность усиливается, они создают движение огромного потока теплого влажного воздуха, который большими порциями поступает на Европейский континент, причем его влияние на погоду ослабевает с запада на восток. А когда оба вихря ослабевают, ослабевает и поток с Атлантики. Тогда воздушные массы над европейской частью России замещаются более холодным воздухом с Урала и из Западной Сибири.

По словам ученого, в эту зиму вихри были особо сильны — как и несколько лет подряд в 1980-е. Кстати, тогда международное научное сообщество впервые сделало неправильный вывод, что теплые зимы — следствие глобального потепления. Сегодня понятно: все не так однозначно. Понятно и то, что наука не может объяснить сути проблемы.

— Далеко не все нынешние погодные явления мы можем напрямую связать с потеплением,— признает профессор Александр Кислов.— Ясно, скажем, что с изменением климата активизируются процессы теплообмена: земля нагревается сильнее, воздух активнее поднимается вверх, развиваются мощные конвективные (кучевые.— «О») облака и так далее. Поэтому у нас все чаще возникают неожиданные ливни такой мощности, что системы ливневого стока в городах не справляются. А вот другие аномалии связать с потеплением пока очень сложно. Например, в 2013-м на дальневосточной ветви полярного фронта образовывались циклоны, которые один за другим выходили в бассейн Амура и выливали туда потоки воды, что вызвало разрушительное наводнение. Почему именно в тот год? Пока мы не знаем.

Точно так же ученые не могут предсказать, какие именно погодные аномалии ждут нас не только следующей зимой, но даже… этим летом. По сути ситуация такова: современная климатология дает не прогноз, она описывает тренд на десятилетия.

Не вооружен, но очень опасен

Если понадобится описать состояние климата в России одним словом, то эпитет «аномальный» будет в самый раз. И речь идет не только о зимах.

— В России в принципе теплеет примерно в два с половиной раза быстрее, чем в среднем на планете,— говорит Андрей Киселев.— Это происходит благодаря географическим особенностям: мы живем в единственном поясе, где площадь суши значительно превосходит площадь водной поверхности.Океан как огромный аккумулятор тепла может нивелировать влияние изменяющихся условий, а теплоемкость суши совершенно другая. Если же говорить о том, как менялась в среднем по стране температура в разные сезоны, то самую весомую «прибавку» она получала вовсе не летом, а в весенние месяцы.

Впрочем, глобальное потепление — лишь одно из явлений, на которое обращают внимание. А ведь оно также меняет режим осадков, режим циркуляции воздуха в атмосфере и вод в океане.

— В целом в последние годы появилась важная особенность: количество дождливых дней сокращается, а их интенсивность растет,— говорит Андрей Киселев.— Другими словами, на смену моросящим и «грибным» дождичкам все чаще идут сильные ливни.

Да и число всевозможных природных катаклизмов в последнее время растет год от года. По данным Росгидромета, если до 2000-го в РФ количество гидрометеорологических опасных явлений (шквалистого ветра, ливневых дождей, паводков, наводнений и засух) составляло 150–200 в год, то начиная с 2007-го это число регулярно переваливает за 400.

— Причем это подсчет только тех случаев, когда опасные явления нанесли какой-то ущерб,— говорит климатолог Андрей Киселев.— А если приплюсовать случаи без значительного ущерба, то будет в два, а то и в два с половиной раза больше.

Самые разрушительные природные явления для России — наводнения, лесные пожары и аномальная жара. При этом, по оценкам экспертов, для человека самыми опасными оказываются повторяющиеся волны жары.Так, по оценке Управления по уменьшению опасности от стихийных бедствий ООН, аномальная жара 2010 года в Европейской части России вошла в первую десятку самых смертоносных бедствий на Земле за последние 20 лет (седьмое место в рейтинге бедствий).

По миру ситуация с ростом погодных аномалий похожа, хотя общей статистики опасных природных явлений не существует. Мы можем располагать только данными страховых агентств. Для них опасность явления связана с ущербом: если он превышает 100 тысяч долларов, значит явление признается опасным. Таким образом за последние 40 лет число природных и погодных катастроф в мире увеличилось втрое.

Подрубить на корню

Что в России будет теплеть и дальше, у большинства из нас вызывает радость, а не тревогу. Так же, увы, реагируют и эксперты.

— Долго считалось, что глобальное потепление благоприятно скажется на сельском хозяйстве,— рассказывает «Огоньку» директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов ВШЭ профессор Георгий Сафонов.— Предполагали, в частности, что благодаря потеплению урожайность зерновых будет расти, и расти долго. Некоторое время так и было: с 1990-го по 2009 год мы значительно увеличили производство зерна и даже стали крупным экспортером и игроком на мировом рынке. Первый «звонок» в виде небывалой засухи и потери трети урожая зерновых случился в 2010 году. В 2012-м потеряли четверть урожая. Опасные гидрометеорологические явления — то засухи, то обильные осадки, из-за которых урожай невозможно убрать, стали случаться все чаще. В 2019-м из-за непогоды 19 (!) субъектов РФ объявили чрезвычайную ситуацию в сельском хозяйстве. Агропроизводители терпят колоссальные убытки от климатических аномалий. В 2010-м и 2012-м потери фермеров, агрохолдингов и государства только от засухи, по моим оценкам, превысили 300 млрд рублей. Очень серьезная цифра.

По словам профессора Сафонова, в ближайшее время ситуация будет лишь ухудшаться. По оценкам ВНИИ сельскохозяйственной метеорологии, который дает прогнозы урожайности в зависимости от состояния климата, через десять лет общий объем урожая в России сократится на 10%.

— По долгосрочным прогнозам на 50 и более лет, такие традиционные сельхозрегионы России, как Краснодарский край, Ростовская и Волгоградская области фактически не смогут нормально функционировать из-за постоянного недостатка осадков и засухи,— говорит профессор Сафонов.— Придется много инвестировать в ирригационные системы, переходить на другие культуры, внедрять новые технологии. Это чрезвычайно затратно. Если мы хотим сохранить эти регионы-лидеры по производству сельхозпродукции, меры нужно принимать уже сейчас.

Точка зрения, что потепление климата позволит нам выращивать пшеницу в более северных районах Сибири, несостоятельна: на этих территориях нет ни культуры ведения сельского хозяйства такого типа, ни инфраструктуры, ни людей, которые бы могли все это делать,— деревни опустели.

Сельское хозяйство — самый значимый сектор экономики, подверженный влиянию климата. Но не единственный. В стране, две трети территории которой — в зоне многолетней и вечной мерзлоты, проблема потепления касается всех отраслей.

— В районе вечной мерзлоты располагается инфраструктура добычи нефти и газа, трубопроводы, дороги, линии электропередачи, города и поселки, которые строились более 50–60 лет назад без учета нынешних климатических перемен,— напоминает Георгий Сафонов.— Все новые объекты в арктической зоне, в том числе в районах Северного морского пути, должны разрабатываться с учетом новых условий.

По словам профессора Сафонова, уже сегодня в районах вечной мерзлоты фиксируется свыше 5 тысяч разливов нефти в год из-за аварий на нефтепроводах. Если ничего не предпринимать, то расти будет и число техногенных аварий, и ущерб от них.

Согласно докладу Росгидромета, из-за повышенной влажности инфраструктура на северных территориях разрушается уже сегодня. По этой причине в аварийном состоянии многие здания, построенные в 1960-х (в Якутске, к примеру, цокольная часть кирпичных зданий полностью разрушена из-за конденсации влаги в стенах). В европейской части дома разрушаются из-за большого количества замораживаний и оттаивания. К тому же в 1990-х были разрешены к применению теплоизоляционные материалы, долговечность которых при эксплуатации в климатических условиях России не была изучена. В итоге десятки зданий оказались аварийными после 7–9 лет эксплуатации. Особо острая ситуация с капитальными объектами в северной строительно-климатической зоне.

Выживает дальновидный

И как жить в столь стремительно меняющемся мире? Единственный из возможных на сегодня ответов пугает своей простотой: нужно приспосабливаться. Адаптация к аномальному климату должна коснуться всех, от каждого личного домовладения до мировой экономики.

В России в январе впервые был принят Национальный план мероприятий первого этапа адаптации к изменениям климата на период до 2022 года.

— Появление такого плана напрямую связано с принятием Россией Парижского соглашения: один из его пунктов обязывает выработать такой документ,— говорит Андрей Киселев.— Сложность в том, что климатическая система очень инерционная. Какие бы меры мы сегодня ни принимали, положительного отклика на своем веку мы не увидим, это работа на следующие поколения.

В рамках плана свои стратегии поручено разработать всем отраслям и каждому региону.

— Я очень рад, что правительством РФ принят Национальный план адаптации к изменениям климата,— говорит Георгий Сафонов.— Настораживает только негативный опыт, который у нас уже есть. В 2009-м была принята Климатическая доктрина России, в 2014-м утвержден план ее реализации. Было заложено много правильных мер, очень похожих на нынешние планы. И что сделано? Практически ничего. Попытки проработать с регионами меры адаптации ничего не дали, мы получали отписки. Региональные администрации пишут, что реализуют программы по климату, но на деле ничего не работает. Единственная региональная стратегия была разработана и утверждена в Санкт-Петербурге. Но когда ее разработчики ушли из правительства города, все планы «зависли». В стране до сих пор нет консолидированных усилий в области климатической политики. Живем так, будто мир вокруг не меняется.

Минус нынешнего плана адаптации к изменениям климата эксперты видят в том, что под него не заложено финансирование и не прописана ответственность за выполнение. По документу, регионам «рекомендуется» предоставить свои климатические планы адаптации лишь к концу 2022-го.

— Это сильно контрастирует с тем, с какой срочностью воспринимают проблему изменения климата в мире,— подчеркивает Георгий Сафонов.— Сейчас уже принято говорить не столько об адаптации, сколько о создании экономики нового типа, которая бы учитывала и предвосхищала текущие и грядущие климатические изменения, а также заранее включала бы меры предотвращения ущерба или снижения рисков. У нас же пока крайними оказываются люди.

Интересно, что при этом почти половина населения России, согласно недавнему опросу ВЦИОМ, в глобальное потепление вовсе не верит. Хотя сталкиваться с его последствиями в виде катастрофических наводнений, скачков цен на гречку или хлеб, нашествия энцефалитных клещей или волны жары приходится всем.

Немного фантастики

Можем ли мы хоть что-то сделать, чтобы остановить изменения климата? Основная полемика, как известно, сегодня ведется вокруг уменьшения выброса СО2 (якобы антропогенного происхождения) и перехода к зеленой экономике. Однако этот глобальный пафос часто оборачивается популистскими лозунгами. На это обращает внимание, в частности, научный сотрудник Центра экономического моделирования энергетики и экологии РАНХиГС Татьяна Ланьшина. Эксперт подчеркивает: то, как многие развитые страны планируют свое развитие, на деле сильно расходится с целями Парижского соглашения, ими подписанного.

Так, за последние полгода стало известно, что ряд стран к 2030 году планируют увеличение добычи ископаемого (невозобновляемого) топлива на 50 процентов больше, чем это позволяет заявленная ООН норма (не дать подняться температуре больше чем на 2 градуса). Что касается сектора зеленой (возобновляемой) электроэнергии, то его мощности планируется довести до выработки 3,2 процента тераватт. Это, отмечает эксперт, примерно вдвое меньше, чем необходимо для того, чтобы затормозить потепление на заветные пару градусов. Стоит ли удивляться, что на этом фоне все чаще звучат призывы взять на вооружение новые подходы к управлению климатом, так сказать в планетарном масштабе?

— Есть такое направление науки, как геоинжиниринг, он разрабатывает технологии изменения теплового баланса планеты,— говорит Александр Кислов.— Одна из технологий в этой области строится на примере, подсказанном крупными вулканическими извержениями. Дело в том, что при некоторых из них выбросы достигали стратосферы и после этого оседали очень медленно. Выброшенный сернистый газ в течение недели превращается в облака из капелек серной кислоты, которые ветер перемешивает так, что они постепенно покрывают весь земной шар как экран и защищают нас от солнечной энергии.

По словам профессора Кислова, такие извержения, экранировавшие Солнце, за последние 100 лет происходили трижды. В 1963 году ожил вулкан Агунг в Индонезии. Вулканическая порода — лава, песок, пепел — вылетела на расстояние свыше 14 тысяч метров, а температура Земли снизилась на 0,4 градуса по Цельсию. Второе столь же грозное событие произошло в 1982-м, когда проснулся вулкан Эль-Чичон в Мексике. А третье — в 1991-м в Индонезии: активизировавшийся вулкан Пинатубо уничтожил базу ВВС и ВМС США. Тогда высота извержения составила 34 километра, выброшенный пепел закрыл непроницаемой завесой участок небосвода площадью 125 тысяч квадратных километров, погрузив местность на несколько часов в полный мрак, а в дальнейшем сформировался экран планетарного масштаба.

— Если идти по этому пути и использовать авиацию, способную работать на больших высотах, мы уже сегодня можем забрасывать серу в высокие слои, рассеивать ее и формировать облака. С земли они фактически не будут заметны,— говорит Александр Кислов.— Этот проект еще в 1980-е предложил выдающийся русский климатолог Михаил Иванович Будыко, но сегодня его всерьез обсуждают во многих странах. Правда, эти концепции не учитывают экологическую составляющую, в частности серные (кислотные) дожди, и плохо разработаны в количественном плане. А климат — вещь чрезвычайно тонкая: совсем малые отклонения могут привести к очень значительным последствиям. Так что доработать не мешало бы.

Понятно, что укрыться от Солнца под экраном из сернистых облаков — лишь одно из возможных решений. Чтобы защитить Землю от глобального потепления, ученые предлагают и другие идеи, которые, как кажется иногда, будто списаны со страниц фантастических романов. А что делать настоящим ученым, если борьба с изменением климата в нашу эпоху превращается либо в самопиар, либо в изнурительную климатологическую бюрократию?

В России, где теплеет быстрее, чем на Земле в целом, эти фантастические сценарии по обустройству «погоды в доме», как ни странно, могут оказаться востребованными раньше и больше, чем где-либо еще.