Как Владимир Путин раскрыл глаза на боевое самбо

В городе Сочи накануне мужского праздника под наблюдением президента России Владимира Путина состоялся посвященный в том числе и этому празднику турнир Лиги боевого самбо — первый в истории этого вида спорта. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников наблюдал за семью в меру драматичными поединками и вместе с главным тренером сборной России по боевому самбо Александром Конаковым находил отличия между боями ММА, продвигающими, по словам последнего, американские ценности, и боевым самбо, выше всего ставящим принцип «Лежачего не бьют».

Турнир по боевому самбо проходил в Ледяном кубе сочинского Олимпийского парка. Это была по сути презентация самого боевого самбо или, вернее, только что созданной Лиги боевого самбо.

Я сидел на трибуне рядом с главным тренером сборной России по боевому самбо Александром Конаковым. Он сильно переживал за все, что было в зале: хватает ли зрителей, слышно ли тех, кто поет со сцены, все ли посмотрели выставку на втором этаже, не забудут ли вовремя дать гонг…

Меньше всего он переживал, по-моему, за спортсменов, которые должны были выйти на ковер. Видимо, за них и не стоило переживать.

Я понимал, что боевое самбо радикально отличается от классического, но все-таки спрашивал об этом Александра Конакова.

— В обычном самбо нет ударной техники, только борьба,— рассеянно пояснял он.— А у нас многое построено на ударе, удушении, болевых приемах.... И это не какой-то ММА..

— Что значит не какой-то? — я понимал, что он в силу, и немаленькую, ударную и удушающе-болевую, своей должности просто вынужден относиться скептически к тем, кому боевое самбо пытается стать конкурентом, и все-таки возражал.— ММА – это же… Это!..

— А у нас — борьба в одежде,— снисходительно смотрел он на меня.— Вы знаете, что такое в одежде? Это ж другой уровень! Тут думать надо!

— Так в ММА выступают ваши самбисты, и ничего. И даже много выступает самбистов,— я сопротивлялся по мере убывающих сил.

— Да мы никому не запрещаем! Пусть выступают. Но надо понимать, что ММА — это американская идея! — вдруг разгорячился тренер.— Американцы продвигают через это свою идеологию! Японцы свою — через дзюдо и карате.

А мы?! Мы что продвигаем через что?! И почему наш самбист должен выступать в ММА, а не там, где он уже состоялся?!

— Разговаривать не надо,— запела девочка из конкурса «Голос».— Приседайте до упада!

Я замолчал. Выслушал несколько советских песен в детском исполнении. «Мы верим твердо в героев спорта…»

— Давайте все вместе осознаем то, что мы являемся участниками исторического события! Идея витала в кулуарах всех, кто любит самбо! — на сцене девочек и мальчиков из «Голоса» сменил президент Лиги боевого самбо Аркадий Ротенберг.

Собственно говоря, если бы не он, то и девочек никаких бы не было, и мальчиков, да и всего этого турнира, ибо должен же был кто-то всех их профинансировать.

Ведущий, бывший самбист Александр Белый, рассказал, что в поединках выступят семь пар юношей в семи весовых категориях, и с облегчением добавил:

— А главное — в заключение для вас сегодня здесь выступит Баста!

В категории до 57 килограммов выступали Нурулло Махмадов (из Казани) и Али Исмаилов (из Сергиева Посада).

— Драться надо, парни, драться надо! — переживал Александр Конаков.— Я больше всего боялся, что драться не будут… О, болевой прием на руку пытается провести… О, не провел…

Они дрались и даже секунд через 30 оказались все в крови. Самбо и правда оказывалось боевым.

Раунды были по три минуты, бой состоял из трех раундов.

— А почему же в перерыве музона нет? Договаривались же! — страдал главный тренер.— Заскучают!!

И он всматривался в пятый ряд, где за боем наблюдали Владимир Путин и К., а также в трибуны, где детей криком «Дайте шума!» пытался приободрить, а на самом деле заставить болеть ведущий.

— Ну давай! Подымай стойку, Серега… — шептал Александр Конаков, вряд ли думая о том, что его услышит судья.— Не давай им возиться в партере!.. Вот, попал на удушающий ногами…

Это он не про судью.

— А чем легче душить, ногами или руками? — поинтересовался я, и интерес у меня, признаться, был не академический.

— У многих ноги сильней, чем руки… — неожиданно раздумчиво произнес тренер и остановил взгляд на своих бедрах.

Тут Али Исмаилов показал всем, что кровь заливает ему уже все лицо, и попросил врачей. Подбежали двое. Я удивился: мне показалось, они просто из скорой — с характерным чемоданчиком, в характерных халатах…

— Да,— подтвердил Александр Конаков,— мы просили у местных организаторов профессиональных, спортивных медиков, которые могут быстро кровь остановить, раны заклеить специальным клеем и так далее, а прислали скорую. Но они тоже ведь должны уметь?

Главный тренер с надеждой посмотрел на меня. Я решил не подвести и кивнул.

Но парень между прочим все-таки закончил бой и только после этого проиграл.

— Нет, а почему второго-то не наградили? — недоумевал главный тренер, глядя на вручение большого кубка Нурулло Махмадову.

И он уже звонил кому-то:

— А, только кубок? А деньги потом обоим? Тогда ладно…

Я знал, что бойцы должны получить деньги, только не знал, почему такие небольшие: за победу 20 тысяч рублей, за проигрыш 10 тысяч.

— Деньги символические,— соглашался тренер.

Пока готовилась к выходу вторая пара бойцов, я наудачу спросил, не собираются ли на ковре поставить такой же октагон, как в ММА.

Мне показалось, тренер удивился:

— Действительно, думаем об этом… Только он стеклянный должен быть, а не как у них…

Во время следующего боя я слышал следующее:

— Разведи их, Серега! Чего нам это пинанье?.. Ну за ковром же уже ребята!.. В стойку!.. Во, во!.. Махача побольше!!!

Ведущий тоже пытался комментировать вслух:

— А вот мы наблюдаем попытку болевого приема…

— Какую попытку? — морщился Александр Конаков.— Камасутра какая-то, а не бой…

— Главный лозунг боевого самбо: «Лежачих не бьют!» — продолжал ведущий.

И тут тренер соглашался:

— Да. Но в партере можно.

— А где же тогда нельзя? — недоумевал я.— Чем тогда вы от ММА отличаетесь?

— А из стойки нельзя добивать лежачего,— пояснял тренер.— Не по-гусарски это. Не по-русски.

То есть, если один на другом в партере, то добивать лежачего можно.

Это был, по-моему, компромисс.

Между тем шло время, сменялись пары, а поединки не казались мне один ожесточеннее другого. Ни одного нокаута, ни одного досрочного завершения.

— Чем больше вес, тем больше шансов,— пожимал плечами Александр Конаков.

Тут, правда, повеселил всех Тамирлан Мякиев из Москвы. Он бегал от своего соперника по ковру как спринтер на стометровке. То есть он глумился над ним.

— Танцор… — неодобрительно произнес тренер.— В образе…

А Тамирлан Мякиев еще и победил.

Трибуны, мне показалось, были тоже недовольны мирной жизнью на ковре.

— Шай-бу! Шай-бу! — услышал я развесистое.

Последним, в весе до 100 килограммов, выступал Евгений Дубина. Он не мог, по моим представлениям, не победить. Я не ошибся.

На ковер наконец вышел и президент, как известно, и сам мастер спорта по самбо. Он разъяснил:

— Самбо всегда изначально состояла из двух разделов: спортивного и боевого. Боевой раздел развивался незаметно, тихо, спокойно, как специальный вид подготовки спецподразделений разведки, контрразведки, министерства обороны.

Ах вот оно что. Вот он где был все это время, боевой раздел.

Владимир Путин поздоровался за руку с каждым спортсменом и что-то сказал на ухо танцору.

Потом, когда уже на сцене Баста взялся за «Мою игру», а зрители почти все разошлись, я спросил у Тамирлана Мякиева, что же ему такого сказал Владимир Путин.

— Это очень личное,— предположил спортсмен.

Осторожный попался.