«Мертвые вернее живых. Хорошо это или плохо, но они нас не покидают»
Мнения: дайджест
Какой вымысел полезен для движения #metoo, как Энди Уорхол перевернул историю искусства, а художник-самоучка Анна Мозес стала героем Холодной войны, что тревожит Хилари Мантел и как исследования цифровых технологий оскорбляют дух науки — самые интересные наблюдения за культурой в еженедельном дайджесте Марии Бессмертной
1
У художественного произведения вроде сериала «Утреннее шоу» есть одно преимущество по сравнению с частными свидетельствами и даже журналистикой: оно предоставляет всем участникам дискуссии равный доступ к информации о потенциально пограничной ситуации. Это удивительно полезная вещь, особенно когда общество пересматривает свои этические нормы.
Колумнистка Slate Лили Лоофбороу о том, какой вымысел полезен для движения #Metoo
Фото: Penguin Books
2
Почти все воспоминания о ранних днях Уорхола забиты банками супа. Считается, что он влюбился в красно-белую банку в раннем детстве, но это неправда. В эпоху депрессии в Питсбурге ни у кого просто не было денег, чтобы покупать готовые продукты. Даже когда Энди уже начал делать карьеру в Нью-Йорке, миссис Уорхол все еще предлагала его посетителям свой куриный суп, а не вылитый из консервной банки. Историю появления супа у Уорхола мы уже не узнаем. На самом деле важно не то, как Уорхолу пришла идея с супом, а то, что он пытался с ним сделать. А пытался он, ни много ни мало, свергнуть абстрактный экспрессионизм, господствовавший в Америке со времен Второй мировой. Уорхол занялся радикальным делом возвращения предметности в искусство. Сейчас трудно понять шок 1962 года, когда суп был выставлен в галерее Феруса в Лос-Анджелесе (Нью-Йорк таким не интересовался). Эти простые формы, навязчивое повторение (32 полотна, по одному на каждый вкус), яркая банальность и прежде всего непринадлежность их к этому пространству подрывали все, что мы, как нам казалось и кажется до сих пор, знаем об искусстве.
Критик The New York Times Блейк Гопник в новой биографии Энди Уорхола рассказывает, как он перевернул историю искусства
3
Все это время я вслушивалась в прошлое, а теперь практически зарабатываю на жизнь трепом. Это кажется очень легкомысленным и пустым по сравнению с тишиной, которая до того была в каждом дне. Мертвые вернее живых. Хорошо это или плохо, но они нас не покидают. Они длятся самую длинную ночь.
Хилари Мантел о завершении своей трилогии, посвященной Томасу Кромвелю
Фото: Grandma Moses
4
Идея, что искусство может стать, как выразился покойный искусствовед Ллойд Гудрич, «убежищем для человеческого духа», была основным мотивом агрессивного продвижения американского искусства, музыки и литературы в разоренной войной Европе. Другим мотивом была пропаганда плодов либеральной демократии в сравнении с советским коммунизмом. Один из сотрудников дипломатической службы, который участвовал в организации выставки Анны «бабушки» Мозес, утверждал, что она была «чистым золотом» в смысле продвижения «национального характера, который американцы стремились продемонстрировать миру, несмотря на атаки коммунистов». Картины Мозес соответствовали главной цели культурной дипломатии времен Холодной войны: борьбе с советским изображением американцев как тупых капиталистов в погоне за долларами.
Куратор Кэтрин Джентлсон о том, как Анна Мэри Мозес, самая знаменитая американская художница-самоучка, стала участницей Холодной войны
5
Наука знает, что она делает ошибки. Именно поэтому Королевское общество с момента своего создания уделяло так много внимания проверке претензий к результатам исследований. Вот почему Роберт К. Мертон, американский социолог, который в 1940-х годах изложил «этику науки», включил в нее скептицизм в качестве основного принципа. И именно поэтому он настаивал на том, что наука должна основываться на идее общности, на представлении о том, что новые идеи рождаются из старых, а потому они должны принадлежать не первооткрывателям, а всему научному сообществу. Исследования цифровых технологий могут принести много пользы. Они могут, например, помочь понять влияние экранного времени или кнопки «Нравится» на наше самочувствие, найти и устранить дискриминационные практики, определить пути для продвижения более здорового образа жизни. Но там, где эти эксперименты проводятся без общественного контроля, сам дух науки терпит крах. Крупные технологические компании могут рассказать нам о своих выводах. Я просто не уверена, что мы можем верить им на слово.
Профессор Университетского колледжа в Лондоне Ханна Фрай о верности духу науки в эпоху цифрового разврата