Валиант Ричи, спецпредставитель и координатор ОБСЕ по борьбе с торговлей людьми

В самом начале работы прокурором одним из моих первых дел оказалось дело девочки-подростка, ранее осужденной за проституцию. На этот раз ее задержали за размещение в интернете рекламы сексуальных услуг, что нарушало условия ее предыдущего приговора, и я попросил судью наказать ее соответственно. Вместо этого, опираясь на многолетний опыт работы с уязвимыми детьми, он предложил ей помощь служб поддержки.

Десять лет спустя я увидел эту проблему с другой стороны, когда поддерживал обвинение против торговцев людьми, эксплуатировавших детей, и против тех людей, которые платили за секс с этими детьми.

К тому времени я уже хорошо знал, что большинство жертв торговцев людьми сами оказывались под следствием за незначительные правонарушения до, во время или после их эксплуатации торговцами.

Я часто вспоминал тот случай из моей ранней практики и мое незнание того, что стояло за мелкими правонарушениями девочки-подростка: вероятность того, что она могла быть жертвой торговцев людьми, и страдания, которые она переносила в руках насильников.

Целый ряд случаев, произошедших за последнее время, показывает нам, насколько распространена подобная ошибка в суждении. Страны постоянно преследуют в судебном порядке и наказывают жертв торговли людьми, в том числе детей, вместо того чтобы предложить им то, в чем они отчаянно нуждаются,— приют, питание, медицинское обслуживание, помощь психологов и юристов, профессиональную подготовку и компенсацию.

Между тем торговцы людьми и те, кто покупает услуги их жертв, пользуются относительной безнаказанностью. Общественность негодовала по поводу того, насколько некомпетентно разбиралось преступное поведение Джеффри Эпштейна, но печальный факт заключается в том, что подобная ситуация уже обычное явление.

Согласно некоторым оценкам, в мире насчитывается около 25 млн жертв торговли людьми.

Однако в 2018 году к уголовной ответственности были привлечены лишь 11 096 торговцев людьми, то есть один случай привлечения к суду на каждые 2275 жертв.

Более того, число судебных разбирательств падает, в Европе — на 52% в период с 2015 по 2018 год. Но при этом нет никаких доказательств, что это падение как-то указывает на снижение масштабов самой проблемы. Напротив, многочисленные факты указывают на постоянный рост числа жертв, а это означает, что все большее число пострадавших сталкиваются с полным отсутствием справедливости.

В тех редких случаях, когда торговцев людьми привлекают к суду, их наказание зачастую просто бледнеет в сравнении с серьезностью совершенного ими преступления.

В нескольких странах, которые я посетил в прошлом году, были случаи, когда торговцев людьми приговаривали к тюремному заключению на срок шесть месяцев или меньше, а в некоторых случаях они вообще избегали тюрьмы.

В системе, где жертвы подвергаются судебному преследованию, в то время как их насильники гуляют на свободе, нарушено что-то принципиально важное.

За этими тенденциями стоит несколько причин. На практике многие системы уголовного правосудия не оказывают поддержку жертвам. Следователи, прокуроры и судьи недостаточно подготовлены к рассмотрению дел о торговле людьми. Ввиду своего незащищенного положения жертвы торговцев напуганы или травмированы, а поскольку такие преступления часто имеют транснациональный характер, возникают непростые проблемы в вопросах юрисдикции.

Что же можно сделать в сложившейся ситуации? Как минимум существуют реальные возможности работать эффективнее, начиная с проведения финансовых расследований для отслеживания денежных потоков торговцев людьми, создания совместных следственных групп в разных юрисдикциях и заканчивая совершенствованием системы поддержки жертв торговцев. Такие методы помогут отказаться от практики, когда показания слабых и уязвимых жертв торговцев становятся единственным доказательством, обеспечивающим осуждение преступников.

По моему убеждению, большинство практикующих юристов уже знают, что необходимо сделать. Не хватает только политической ответственности и воли.

Расследование и судебное преследование за торговлю людьми не входят в список приоритетного обеспечения ресурсами и материальными средствами.

Программы по защите пострадавших и оказанию им помощи работают на пределе и полны пробелов. Программам профилактики торговли людьми зачастую не хватает системного подхода.

В этом году отмечается двадцатая годовщина принятия ООН «Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее», также известного как «Палермский протокол». Этот протокол дает первое согласованное на международном уровне юридическое определение торговли людьми и призывает государства, ратифицировавшие протокол, объявить торговлю людьми вне закона и обеспечить судебное преследование за нее. Хотя большинство государств сделали первый важный шаг в этом направлении и приняли соответствующее законодательство, многие из них не выполнили второго важного шага — реализацию закона на практике.

Чтобы приблизиться к достижению глобальной цели искоренения торговли людьми, мы должны учиться на своих ошибках, брать на себя ответственность за свои действия и заменить нынешнюю культуру безнаказанности культурой справедливости.

С практикой судебного преследования и наказания жертв торговли людьми за мелкие правонарушения, совершенные ими из-за того, что они стали жертвами торговли, должно быть покончено.

Вместо этого мы должны добиваться скорого и неизбежного уголовного преследования торговцев людьми и их клиентов соразмерно ущербу, причиненному их преступлениями.

Сегодня я являюсь специальным представителем по борьбе с торговлей людьми в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), и в мои обязанности входит — и это честь для меня — оказывать поддержку 57 государствам—участникам ОБСЕ в разработке и осуществлении эффективных мер по борьбе с торговлей людьми. Наряду с предотвращением торговли людьми и защитой жертв судебное преследование является краеугольным камнем эффективного противодействия торговле людьми. Сообща мы можем и обязаны наращивать наши усилия, давая правонарушителям основания для страха, а пострадавшим — основания доверять системе уголовного правосудия.