Почему умножение народа нельзя купить

Международный женский день — традиционный повод вспомнить о поддержке материнства. Это традиция архаическая в том смысле, что сводит к материнству весь смысл жизни женщины. Но еще более архаичен сам способ, которым люди, принимающие решения в России, намерены о материнстве заботиться. Грубо говоря, хотят просто дать денег, чтобы женщины рожали больше. А это не работает.

У меня пятеро детей. И ни один из них не рожден потому, что мы хотели получить от государства какие-то деньги. В России не проводится серьезных демографических исследований, но, опираясь на исследования зарубежные и просто на здравый смысл, легко предположить, что если давать за рождение детей премии, то это мало повлияет на число детей в благополучных семьях. Детей станет больше в семьях неблагополучных. И, следовательно, это будут неблагополучные дети.

Премия, материнский капитал, пособие быстро кончатся, и семьи, родившие детей в расчете на государственную помощь, потребуют не просто денег, а социальных сервисов. Исследования в тех странах, где государство пыталось увеличить рождаемость (например, во Франции), показывают, что с большим количеством детей не справляются 40% семей в городах и 60% семей в сельской местности. Я могу судить и по себе. Элементарный детский грипп, который выключает из трудовой деятельности мать одного ребенка на неделю, мою жену выключает на месяц — дети болеют гриппом по очереди. За месяц партнеры и клиенты успевают подзабыть, что моя жена существует на свете.

Все обычные расходы в моей семье умножаются на пять. Мои дети не могут посещать разные кружки и секции по интересам просто потому, что я не успеваю развозить их на разные занятия. Мы не влезаем в обычную машину. Если нам надо вызвать такси, мы вызываем минивэн. Мне трудно с пятью детьми, и мои проблемы не решаются деньгами. Мне нужны помощники, социальные службы, логисты, юристы, педагоги — а их нет даже за деньги и даже для благополучной семьи вроде нашей. Что же говорить о неблагополучных семьях?

Многолетние исследования показывают, что девиантное поведение напрямую связано с тем, как много в семье разговаривают с ребенком, каким количеством слов ребенок оперирует. В неблагополучных семьях с детьми разговаривают в разы меньше, чем в семьях благополучных. А в неблагополучных многодетных семьях на каждого ребенка приходится совсем мало слов. Это значит, что если множить число детей и не множить число воспитательных учреждений, то через двадцать лет увеличится уровень преступности. Из необихоженных малышей получатся асоциальные взрослые.

Наконец, инвалиды, дети с особенностями. Известно, что около 10% детей — это особенные дети. Если, например, увеличить рождаемость вдвое, то и число детей с особенностями увеличится вдвое. Кто ими займется, если реабилитационных служб в России не хватает даже тем детям, которые уже родились?

Отсутствие понятных социальных маршрутов для детей с особенностями отрицательно влияет не только на те семьи, где есть эти дети. Если государство и общество не могут помочь семьям с особенными детьми жить счастливой жизнью, то благополучные семьи начинают бояться рождения особенного ребенка. Даже если все ваши дети здоровы, но вы как огня боитесь болезни кого-то из них — в вашей семье уже поселилось неблагополучие.

Демографическая политика потому и называется политикой, что ключевое слово тут «политика». Дать денег, чтобы женщины рожали больше — это не политика, это беспечность. Проводить политику — значит предусмотреть, какие социальные проблемы ждут наших будущих детей, придумать, какие нужны для решения этих проблем социальные институты, и создать их до того, как новые дети родились.

Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то из российских политиков говорил: «Ради увеличения рождаемости мы создали избыточные службы ранней помощи, избыточные койко-места в детских больницах и избыточное число детских садов»? Я никогда такого не слышал. Я слышал только, что сулят деньги.

Валерий Панюшкин, главный редактор Русфонда