Как Япония не удержала режим

Национальная культура и социальная дистанция. Что удерживает Японию от взрывного роста числа инфицированных коронавирусом.

Юлия Стоногина, Токио

Япония не только расположена в регионе первичного распространения коронавируса, она еще и не закрывала до последнего границу с Китаем. Причина проста: в начале апреля в Японию ждали китайского лидера Си Цзиньпина. Едва только наладившиеся отношения с соседом трудно было оборвать быстрым и грубым закрытием границ — политические приоритеты возобладали над санитарными нормами. Си Цзиньпин все-таки благоразумно отменил визит, и уж тогда (с начала марта) на японских границах был незамедлительно введен обязательный 14-дневный карантин для китайцев «в специально отведенных местах».

Сдерживала принятие адекватных вирусу жестких мер и теплившаяся до последнего надежда на проведение Олимпиады в установленный срок. Конечно, национальные и региональные власти призвали граждан к соблюдению санитарных норм и рекомендовали большим компаниям ввести удаленный режим работы. Но все же столица и другие большие города Японии жили в обычном режиме, а поезда метро в час пик стали лишь чуть менее забиты.

Конечно же, накладки случались (достаточно вспомнить печальную историю с «Бриллиантовой Принцессой», гигантским кластером коронавируса, о которой только ленивый не писал как о роковой ошибке японского правительства и японской системы здравоохранения). Но до недавнего времени, хотя Япония, казалось бы, предрасположена занять место в числе наиболее проблемных по вирусу стран, этого не произошло: на сегодня эпидемиологическая ситуация здесь (перекрестившись) выглядит куда лучше, чем в Европе или США. Как это объяснить?

Коммуникационная дистанция

Все наслышаны об особенностях японской коммуникационной культуры. Здесь приняты поклоны вместо рукопожатий, рабочая тактильность в виде похлопываний по плечам и пр. не приветствуется, публичные объятия не практикуются даже между любовниками.

Ходить по городу за руку японские пары стали только в последнее десятилетие — поначалу молодежь, насмотревшись американских фильмов. Правда, трогательный пример отставных седеньких императора с императрицей, везде ходивших за руку, склонил в конце концов и старшее поколение пересмотреть свои взгляды. Некоторая — очень скромная — демонстрация близости и душевной теплоты наблюдается в социуме, но, повторюсь, это не культурная норма.

Правда, в Китае тоже культурная изначальность — сложенные домиком руки в знак приветствия. Но этот обычай вполне искупается общим довольно панибратским поведением китайцев между собой, тогда как в Японии никакой уровень дружбы — да даже и родства — не заставит сократить дистанцию принципиально. «Ситасики нака ни мо рэйги ари» — и между близкими есть этикет.

Японский бизнес, конечно же, глобализовался. Поклоны — это между своими. Западным деловым партнерам в Японии всегда подают руку. С началом коронавирусной эпопеи, правда, рукопожатия по молчаливому уговору были дезавуированы. Иностранцам, в феврале — начале марта еще свободно притекающим в страну, заранее писали извинительные мейлы, объясняя текущую обстановку нерукопожатности. Но тогда в Европе и США вирус еще не рассматривали всерьез. Именно так и загремел в инфекцию глава японской футбольной ассоциации Кодзо Тасима, вынужденный пожимать всем руки на протяжении недели своей зарубежной командировки.

В реальности отправить сотрудников на удаленку позволили себе только гиганты уровня торгово-производственных корпораций, остальные работают в обычном режиме. Деловые встречи никто не отменял, так же, как и обмен визитками. Часть риска компенсируют полоскание горла зеленым чаем и диспенсеры с антисептиком в каждом офисе. Зато еще в феврале Министерство экономики, промышленности и торговли Японии распространило меморандум об отмене мероприятий количеством свыше 100 человек (не 5000, как в Москве, и не 1000, как в Париже). Сто — это уже много для тиражирования коронавируса (так ушли на коронавирусные каникулы театр кабуки, большинство выставочных площадок и концертных залов). А те мероприятия, которые проводятся при меньшем стечении людей (семинары, лекции), обставляются с японской эпидемиологической добросовестностью: алкогольсодержащий спрей на входе, 2 метра расстояние между столами и по одному человеку за каждым, все участники в масках.

Гигиена как образ нормы

Подпав под испытание пандемией средневекового размаха, невольно порадуешься, что живешь в самой, пожалуй, гигиеничной стране мира. Сервисные бизнесы, ежедневно работающие с клиентом, будь то мини-маркеты или аптеки, ресторанчики или салоны красоты, повысили ответственность. Обрядили в маски своих служащих (обычно скрытое от клиента лицо — сервисная грубость) и удвоили число алкосодержащих спреев для рук. В одной аптеке видела печатное извинение на кассе за маски персонала. Несмотря на то что из продажи исчезли антисептические салфетки, их вам обязательно положат в отеле или выдадут в клинике. Изменилась подача стаканчиков для кофемашин в мини-маркетах: персонал обрызгивает руки из санитайзера и берет стаканчик как можно ближе ко дну и дальше от кромки, куда скоро припадут губы клиента. Гигиена — в деталях.

Известные рассадники заразы, публичные туалеты, в Японии, напротив,— место высших санитарных стандартов.

Легенды о высокотехнологичных японских стульчаках обошли мир, но в последнее время эти публичные туалеты продвинулись еще дальше: инфракрасный датчик среагирует на руку, если клиент-мужчина захочет поднять сиденье. Датчиками открываются и корзинки для мусора. Это, безусловно, не в каждом следующем туалете, но большое число таких примеров дает представление, что бесконтактность в местах общего пользования можно сделать тотальной.

Скажу забавную вещь. Взгляните на гравюры Харунобу и Хокусая, да что там — на репродукции свитков эпохи Хэйан (XII век), и вы увидите: Япония — страна раздвижных дверей. И окон. Переходя из десятых веков в двадцатые страна всего лишь применила технологические решения к тому, что и так было архитектурной нормой. В итоге 90 процентов публичных пространств здесь отделяются друг от друга раздвижными автоматическими дверями, не требующими контакта с теми самыми фомитами (предметами — передатчиками инфекций) — ручками, замками, поверхностями.

В этой стране с богатой флорой живет и много аллергиков, которые страдают от цветущей сосны весной и полыни осенью, а в перерывах от налетающих из Китая частиц PM2.5. Короче говоря, ношение масок — тоже социальная норма. Привычка к маскам, носимым как в стране, так и в зарубежных поездках, наверняка уберегла какой-то процент японцев от преждевременного заражения.

Просьбы японского правительства об ответственности и сотрудничестве и рекомендации своего Минздрава японцы приняли всерьез. Они в массе включили гигиенический режим, идущий из глубины времен. Три его правила звучат почти стихотворно: «Угай, тэ-арай, суймин» (полоскать горло, мыть руки, высыпаться). Эти правила из поколения в поколение передают местные бабушки и мамы. Кроме этого, японцы с особым рвением следуют советам о повышении иммунитета — кажется, людей, совершающих ежедневные пробежки и прогулки на свежем воздухе, стало на порядок больше.

«Соборные» форматы

По шкале культурных измерений Хофстеде, Япония — страна умеренного коллективизма, хотя с эпитетом «умеренный» можно и поспорить. Коллективизм означает много чего, но в частности — что разнообразие массовых ритуалов здесь шире, чем в индивидуалистском обществе, и эти ритуалы носят как социальный, так и сезонный характер.

Большинство из них имеет отношение к неформальному времяпрепровождению, совместным пирушкам. Здесь существуют блюда, которые едят «из общего котла», например сукияки, бульон с мясом и овощами. Впрочем, в большей или меньшей степени подобные коллективные трапезы практикуются в любой стране мира, только с местным содержимым. Японцы также активно любят пробовать как напитки друг друга, так и блюда. Специально заказывают разное и сравнивают: коктейль с цитрусом юдзу или виски с колой? Одна из более интимных традиций — так называемый го-хэмпай, выпивка из одного стакана. Таким обычаем подчеркивается особое доверие между товарищами-мужчинами, ну или намечающаяся близость между мужчиной и женщиной. Но речь, правда, идет об алкоголе, изначально антисептическом средстве. Тем не менее и эти приятные обычаи отставлены нынче до лучших времен.

В коллективистском обществе также, безусловно, существуют местные форматы соборности. Главный из них — чайное действо (тяною), «вариант православной литургии» (по выражению историка культуры японоведа В.П. Мазурика). Вообще, чайная культура в целом охватывает широкие массы мужчин и женщин по всем регионам страны. Она утверждает годовые расписания локальных и национальных тякаев (чайных встреч), которых в сетке года немыслимое количество. В них вовлечены сотни и тысячи чайных гостей, в том числе сильно преклонного возраста, наиболее уязвимого к коронавирусу.

Есть в японском чайном действе и «круговая» (в культуре русских пиров это была круговая чаша братина). Японский вариант братского единения предполагает пускание по кругу гостей на тякае глубокой чаши с «кои-тя» — густо замешанным порошковым чаем маття. Каждый выпивший из такой чайной братины аккуратно вытирает салфеткой место на ободе чаши, где касались его губы, и передает следующему гостю. Тот также делает пару глотков, вытирает и передает дальше. Явно, обычай не для времен пандемии.

Еще в январе я получила от чайного сэнсэя из Камакуры приглашение на тякай, который предполагалось провести в марте. В середине февраля пришла другая открытка — с извещением о переносе его на осень. Подобное произошло всюду, где практикуется тяною. Так что на время коронавируса все столь важные в японской культуре массовые чайные встречи отменены или перенесены.

Коронавирус оказал серьезное негативное влияние на значительную часть японских культурных традиций, но, с другой стороны, именно их коллективный характер позволил включить одномоментный стоп-режим.

Последний рубеж — сакура

Благодаря всему вышеописанному, Япония продержалась до настоящего времени неплохо.

Декабрь прошлого года был еще непонятным, январь скорее беспечным, за ним пришел невротический февраль, когда люди охотились за медицинскими масками и дергали стоп-кран из-за кашляющего соседа. В марте случилась легкая потребительская паника: на фоне дефицита медицинских масок японские домохозяйки бросились скупать и другие предметы первой необходимости, в первую очередь алкогольные спреи и туалетную бумагу. Затем пришла очередь сухих продуктов. Паника, к счастью, была недолгой: Япония слишком затоваренная страна (хотя неизвестно, как откликнутся в следующем месяце производственные простои в Китае). Словом, дистанция была пройдена без серьезных срывов и проблем, и в начале марта власти с удовлетворением рапортовали, что взрывного роста числа инфицированных удалось избежать.

Но тут-то и развернулся наиболее опасный сезон японского года, священное время ханами — любования цветущими вишнями.

«Весна! Сакура! Ханами! Это слабость японского народа,— написал о соотечественниках знакомый на Facebook.— В стране уровень самодисциплины явно снизился. Люди немного устали от борьбы с коронавирусом».

Действительно, цветение сакуры — это национальная Пасха, Воскресение того, что было убито за минувший год, очищение и возрождение. «И в этом году сакура ведь зацветет, как прежде…» — поется в разнообразных японских песнях. Сакура, она цвела и в эпоху воюющих провинций Сэнгоку, и в год войны Босин, осеняя лепестками как последних самураев, так и новую императорскую армию. Американская ковровая бомбардировка Токио не убила всю сакуру. И даже после Фукусимы сакура цвела едва ли не пышнее, залечивая раны региона Тохоку…

«Неужели же не переживем мы с сакурой этот несчастный коронавирус?»,— вслух этого никто не говорит, но это читается и между строк, и без строк: японцы как бы ждут от сакуры победы над темным вирусным влиянием.

И вот в субботу, 21 марта, был опубликован поразительный видеорепортаж из парка Уэно. Главная площадка города для любования сакурой и пикников — как семейных, так и корпоративных — кишела людьми. Хотя чуть раньше, зная народные нравы, муниципалитет объявил, что ханами на нескольких популярных площадках в этом году отменяется: нельзя распивать, сидя под деревьями, и вечерней подсветки тоже не будет. Так вот, в заветную субботу никто и не сидел, и не распивал, и все даже были в масках, но под торжество цветущей сакуры пресловутая социальная дистанция полетела к свиньям. Броуновское движение гуляющих, задевание рукавами и чуть ли не носами, дружеские компании и стайки выпускниц, лишенных официального выпускного… При этом гуляющие взаимно удивлялись на камеру, что никто не соблюдает режим самоограничения.

Все просто рты пораскрывали, и среди первых, вероятно, губернатор Токио г-жа Юрико Коикэ. Уже в понедельник, 23 марта, она заговорила о возможном закрытии столицы на полный и беспощадный (но, прямо скажем, припоздавший) карантин, если число заболевших в городе резко возрастет. Как назло, в минувшую среду Токио как раз и показал быстрые цифры роста — 41 человек с заражением за день против 17 человек за 24 марта. Столица выбилась на 1-е место в стране по числу кейсов коронавируса, и вот уже губернатор Коикэ созывает срочную пресс-конференцию, где объявляет о «критическом пределе взрыва инфекции». Пока, не принимая решительных мер, она требует от токийцев сидеть по домам. И что же? Ей не очень вняли: на следующий день в парке Уэно опять было полно привлеченных сакурой обывателей — и японцев, и иностранцев…

Премьер-министр Синдзо Абэ еще в конце февраля просил японскую нацию о самоограничении на две недели, говоря, что они будут переломными в борьбе с распространением вируса. Автор этой статьи скромно считает, что переломные две недели для Японии идут именно сейчас, когда реальность застит бело-розовая цветочная пена этих дней. Когда японцы забывают о благоразумии, позволяя себе практически все, чего они не делают в своей обычной жизни,— беспробудное пьянство, ночевки в парках, танцы в полуголом виде и так далее. Не зря эти две недели в году называют «вишневым безумием».

В этом году, хочется верить, сакура не должна возобладать над разумом…