Старожилам придется удивляться и дальше

Определенно сказать, будет ли в Москве и Санкт-Петербурге снег в следующем декабре, климатологи все-таки не могут. Очевидно другое: погода будет вызывать оторопь у старожилов.

Андрей Киселёв, кандидат физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова (Санкт-Петербург)

В заметках, посвященных капризам погоды в российских регионах, все чаще мелькает сравнение с «европейской зимой». Все, кому довелось в эту пору побывать, скажем, в Чехии или Нидерландах, знают, что зима, по сравнению с «классической русской», там мягче, заметно теплее, среди осадков преобладают жидкие; снег, если и выпадает, надолго не залеживается. «Но это же портрет сегодняшних российских реалий»,— скажет читатель. И будет прав! Действительно, стереотип о «суровой русской зиме» абсолютно неприменим к нынешним погодным условиям и, похоже, со временем безвозвратно уйдет в прошлое. Конечно, аномально теплые зимы случались и ранее, однако, пожалуй, впервые такое нашествие тепла одновременно охватило практически всю территорию нашей страны. В разных уголках России можно наблюдать многие разновидности климата: от арктического и субарктического на севере до морского и муссонного на Дальнем Востоке, от континентального до горного на южных границах. Поэтому «при таком богатстве выбора» невозможно выделить одну-единственную причину, объясняющую наблюдаемый ныне погодный феномен.

Арктика не пришла

Если говорить о европейской части России, то ее погодный режим чаще всего определяется вторжением влажных воздушных масс с Атлантики — относительно холодных, пришедших из Скандинавии, или более теплых со Средиземноморья. Эти воздушные массы движутся на восток, теряя по дороге свой влагозапас. А настоящие морозы обычно приходят в регион вместе с арктическим воздухом, но в этом году такого не случилось, как не случилось и формирования за Уралом сибирского антициклона.

По сообщению Гидрометцентра, «зона высокого давления формируется обычно над Западной и Восточной Сибирью, но в этом году она образовалась на границе Монголии и Китая, захватив часть Бурятии и Забайкальского края». В отсутствие этого барьера теплый воздух с Атлантики беспрепятственно продолжает свое путешествие на восток. Дефицит снега на российском севере также способствует повышению там температуры, поскольку (вспомним школьный курс физики) чем темнее поверхность, тем большая часть приходящей солнечной энергии ею поглощается. И, конечно, свой отпечаток на погодный режим накладывают местные условия, например, особенности рельефа или близость моря.

Нынешняя зима богата температурными рекордами. То здесь, то там с завидной регулярностью мелькают сообщения о перекрытии прежних температурных максимумов, причем превышение многолетних средних значений происходит не по мелочи, а сразу эдак на десяток, а в Сибири — на два десятка градусов! В большом спорте такое поставленное на поток побитие рекордов ассоциируется с допинговыми злоупотреблениями. При приложении этой ассоциации к предмету нашего обсуждения возникает вопрос: не являются ли и погодные рекорды следствием своеобразного «допинга» в виде перманентного роста антропогенных эмиссий парниковых газов в атмосферу, определяющего изменения современного климата? Здесь лаконичным ответом не обойтись.

Человек предсказуем, природа таинственна

Состояние климата, как глобального, так и местного, в каждый момент времени зависит от совокупного действия множества факторов, два из которых основные: антропогенное воздействие на окружающую среду и естественная изменчивость земной климатической системы — как собственная внутренняя, так и обусловленная откликом на внешние факторы (эволюцию солнечной активности, извержения вулканов и др.). Однако лишь первый из них можно считать достаточно хорошо предсказуемым, с прогнозом второго ситуация заметно сложнее. С одной стороны, с естественной изменчивостью системы (значимостью внутренних взаимосвязей между происходящими в ней физическими, химическими и др. процессами, особенностями вулканической активности и пр.) до сих пор слишком много неясностей, она как кошка, гуляющая сама по себе. С другой — без сомнения, на ней лежит ответственность за погодно-природные катаклизмы, имевшие место в прошлом, когда антропогенный фактор отсутствовал (например, библейские «семь тучных и семь голодных лет», последовавший за извержением вулкана Тамбора «год без лета» или великая засуха 1829 года в западной Австралии). Есть все основания полагать, что и сегодня явления, происходящие внутри климатической системы, в состоянии «без посторонней помощи» инициировать погодные аномалии, и более того, делают это, но остается непредсказуемым (с большой заблаговременностью), где и когда. В этой сильно упрощенной схеме находится место и последствиям человеческой хозяйственной деятельности. Вызванное ею потепление воздуха и верхнего слоя океана вызывает увеличение их энергии, что влечет за собой интенсификацию круговорота воды в природе и циркуляционных процессов, а с ней и рост числа «нештатных» аномальных ситуаций (ураганов, смерчей, тайфунов, ливней и пр.). Итак, констатируем: появление очередной погодной аномалии (в том числе нынешней «европейской зимы» в России) обусловлено активизацией региональных процессов, протекающих в окружающей среде, но эта активизация часто напрямую связана с глобальным потеплением «антропогенного происхождения». Как следствие сказанного, невозможно сегодня спрогнозировать, какими, например, будут зима-2020/21 в Санкт-Петербурге или лето-2022 в Сибири, однако с достаточной уверенностью можно утверждать, что общее число погодных аномалий будет продолжать расти как в российских регионах, так и во всем мире.

Погодный ансамбль

Как уже мог догадаться читатель, прогнозов в традиционном понимании этого слова климатологи не дают. Основная задача климатологии заключается в определении тенденций изменения климатических характеристик (температуры, давления, количества осадков, особенностей циркуляции воздуха и воды, содержания парниковых газов в атмосфере и др.) в обозримом будущем — в течение ближайших десятилетий. Для ее решения обычно используется следующий подход.

Как справедливо заметил Сергей Есенин, «большое видится на расстоянии». Было бы весьма опрометчиво судить об изменениях климата по тому, какой была погода в течение одного года или даже нескольких лет (читатель легко вспомнит примеры из недалекого прошлого, когда, скажем, на смену морозной зиме на следующий год приходила теплая, а дождливое лето сменялось засушливым). Поэтому климатологи рассматривают в качестве своеобразного «эталона» отсчета 30-летний период (базовым периодом обычно считается 1961–1990, либо 1981–2010 годы), включающий в себя более 10 000 «погод» (по числу дней) и по 30 сезонов. Среди этих сезонов, например, зим, найдутся самая теплая и самая холодная, самая снежная, самая ветреная и т. д., но сравнение производится не по таким экстремумам, а по среднемесячным, среднесезонным или среднегодовым значениям, рассчитанным по всему 30-летнему ансамблю данных. Сопоставление текущих средних (например, за каждый из декабрей 2015–2019 годов) с многолетними средними (в нашем примере — среднедекабрьскими) позволяет определить тенденции в изменении климатического параметра — температуры, количества осадков, давления и пр. Постоянное накопление метеорологической информации, благодаря как наземным средствам наблюдений, так и спутниковому мониторингу, лежит в основе и способствует улучшению качества получаемых оценок. Так каковы же они, эти наиболее общие тенденции? Кратко остановимся на том, что, вероятно, ждет нас, россиян, в ближайшие годы.

Ливень, а не грибной дождь

По данным последних десятилетий, потепление в России происходило примерно в 2,5 раза быстрее, чем в среднем по земному шару (0,47°С/10 лет и 0,18°С/10 лет соответственно). При этом основной вклад в ускоренное российское потепление вносили зимы: хотя рост температуры приземного воздуха отмечался на протяжении всего года, превышение над многолетними зимними средними было максимальным, в разы превосходившим аналогичные «излишки» по отношению к средним других сезонов (за то время, за которое зимы потеплели на 3,4°С, летняя температура выросла лишь на 0,5°С). Нет оснований сомневаться, что этот тренд сохранится и в ближайшем будущем. Модельные расчеты также показывают, что постепенно будет сокращаться число дней с низкой температурой (-25°С и менее), а число волн тепла (подобных лету-2010 в европейской части РФ), напротив, нарастать. Перечень потенциальных выгод от такого потепления довольно очевиден: организация и последующая эксплуатация Северного морского пути, уменьшение затрат на отопление, расширение ареала ряда сельскохозяйственных культур. Разумеется, есть и обратная сторона медали — в полный рост встают серьезные проблемы: деградация многолетней мерзлоты (на которой расположено 2/3 российской территории), угроза затопления низинных земель из-за подъема уровня Мирового океана (вследствие таяния ледников), миграция на север вредителей сельскохозяйственных посевов, угроза здоровью населения. Чего тут больше, позитива или негатива, выяснится со временем.

Другой важной характеристикой является изменение режима осадков. По статистике, годовое количество осадков возрастало на 2,2%/10 лет (относительно среднегодовой, средней за 1961–1990 годы нормы). Одновременно отмечается еще несколько особенностей.

Во-первых, происходит интенсификация осадков — все чаще на смену легким «грибным» дождичкам приходят ливни.

Во-вторых, постепенно увеличивается относительная доля жидких осадков, а доля твердых падает. Наглядная иллюстрация тому — практически полное отсутствие снежного покрова в центральной и северо-западной частях России нынешней зимой (на момент написания статьи — конец января 2020 года).

В-третьих, наблюдается усугубление ситуации: в ряде местностей, подверженных обильным осадкам, их количество еще более увеличивается (создавая дополнительные предпосылки для наводнений), а в засушливых регионах намечается еще больший дефицит осадков. Согласно данным международных страховых агентств, рост числа природно-погодных катаклизмов обусловлен главным образом увеличением числа именно гидрологических бедствий, наряду с бедствиями метеорологическими (смерчами, ураганами, штормами и пр.). Как с ними совладать?

Слишком быстрые изменения

Специалистам хорошо известно, что климатическая система обладает колоссальной инерцией. Поэтому ей нужно продолжительное время на «переваривание» любых принимаемых человеческим сообществом мер, направленных на смягчение нежелательных изменений климата. А это означает, что в обозримом будущем заметных перемен к лучшему не произойдет и всем нам придется приспосабливаться к нынешним климатическим реалиям. Необходимость такой адаптации признана и на политическом уровне: о ней говорится в Климатической доктрине России (подписанной президентом в 2009 году), а Парижское соглашение 2015 года содержит пункт, обязывающий его подписантов разработать Национальный план адаптации к изменениям климата (в нашей стране такой правительственный документ был подписан 25 декабря 2019 года).

Очевидно, российские адаптационные меры надлежит осуществлять в государстве, обладающем самой большой площадью и входящем в первую десятку стран с наибольшим числом жителей. При таких размерах обеспечение более безопасной и комфортной жизни граждан — масштабная и архисложная задача! Легко представить, насколько различны климатические режимы, спектр местных погодных катаклизмов и их частота, допустим, в Краснодарском крае и Ямало-Ненецком автономном округе. Столь же разительно отличается чувствительность к тем или иным видам экстремальных погодных явлений в сельском хозяйстве, энергетике, строительстве, на транспорте и т. д. Важно учитывать и то, что приспосабливаться одновременно надо как к сиюминутным (ливням, ураганам, температурным рекордам), так и «долгоиграющим» (например, таянию многолетней мерзлоты) напастям. Поэтому для достижения максимальной эффективности адаптационных мер необходимо, чтобы «лица, принимающие ответственные решения»⁴ (главы регионов, министерств и ведомств), обладали не только полной климатической информацией, но и результатами её анализа (такие сведения можно получить в образованном в 2012 году Климатическом центре Росгидромета, основной задачей которого является обеспечение всем комплексом информации широкого круга заинтересованных пользователей).

Климат на нашей планете менялся во все времена на протяжении ее истории. Однако его изменения происходили медленно, и потому все живое на Земле имело шанс (и, как правило, пользовалось им) приспособиться к вновь возникающим условиям. Исследования свидетельствуют, что последние полтора века климат изменяется беспрецедентно быстро — темпами, при которых возникает угроза исчезновения для многих представителей флоры и фауны (да и человек испытывает, как следует из вышесказанного, значительные трудности). Даже нынешняя экстремально теплая и, на первый взгляд, весьма комфортная зима таит в себе нешуточные опасности, поскольку нарушается привычная цикличность. СМИ пестрят сообщениями о нехарактерных для зим явлениях: задолго до срока зацвели примулы, появилась бессонница у обычно впадающих в спячку животных, отсутствие льда в водоемах поставило под угрозу продолжение рода у нерп и т. д. Наверное, найдутся оптимисты, которые скажут, что такой сбой единичен, как единична и столь аномальная зима, а потому нет оснований «бить во все колокола» — вполне возможно, через год зима окажется близкой к норме. Пессимисты возразят, напомнив, что каждое из последних десятилетий оказывалось теплее своего предшественника и самым теплым за весь период инструментальных наблюдений, а тренды температуры и числа аномальных явлений показывают их уверенный рост. А что реалисты? Они следуют афоризму американского писателя У. А. Уорда: «Пессимист жалуется на ветер. Оптимист надеется на перемену погоды. Реалист ставит паруса».