Чиновники СКР осуждены без взятки

Мосгорсуд признал взяточниками бывших руководителей главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Михаила Максименко, столичного главка комитета Александра Дрыманова и следственного управления по Центральному округу Москвы Алексея Крамаренко. Они были приговорены к внушительным срокам наказания от 10 до 14 лет, огромным штрафам, а также лишены званий и наград. Адвокаты осужденных считают, что их причастность к коррупции не была доказана.

Как пояснили “Ъ” участники процесса, в материалах этого громкого дела не оказалось ни самой взятки, ни взяткодателя, который так и остался «неустановленным лицом из окружения вора в законе Захария Калашова». При этом, по мнению защитников осужденных, следственное управление ФСБ РФ, а затем и Мосгорсуд даже не попытались это лицо установить. Так, например, предварительное и судебное следствие не посчитали нужным допросить осужденного за вымогательство криминального авторитета Андрея Кочуйкова (Итальянец), за досрочное освобождение которого из-под стражи и получили, по данным ФСБ, взятку осужденные.

Сам Захарий Калашов (Шакро Молодой) в суде не признал своего участия в коррупции. Вор в законе получил срок за тот же эпизод вымогательства, что и Итальянец, а обвинение в даче взятки (ст. 291 УК РФ) ему так и не предъявили.

Неубедительной сочла защита и версию ФСБ о происхождении коррупционных денег. Главный свидетель следствия — заместитель господина Дрыманова Денис Никандров, обвиненный по тому же эпизоду получения взятки и заключивший сделку с прокуратурой, дал в суде противоречивые показания на этот счет. По его данным, посредником между людьми Шакро и сотрудниками СКР выступал бизнесмен Дмитрий Смычковский, хорошо знакомый со многими чиновниками СКР. По словам господина Никандрова, деньги он передал довольно оригинальным способом: коммерсант якобы позвонил Александру Дрыманову и сообщил, что из некоего секретного места, в котором он хранил наличку, исчезла крупная сумма в валюте. Собеседники, пообщавшись, пришли к выводу о том, что валюту «мог забрать Максименко или кто-то из его безопасников», после чего господин Дрыманов передал содержание разговора своему заместителю.

Особый интерес защиты вызвала названная раскаявшимся взяткополучателем Никандровым сумма — по его данным, за Итальянца давался $1 млн, из которого лично он получил $200 тыс. Объясняя суду, откуда у него данные об общей сумме незаконного вознаграждения, бывший замглавы ГСУ СКР по Москве сообщил, что вывел цифру арифметическими методами, умножив «свою» взятку на количество заинтересованных, по его мнению, лиц.

Между тем живущий сейчас в Лондоне Дмитрий Смычковский в своих показаниях, данных адвокату Алексея Крамаренко Елене Федуловой, заявил о непричастности к инкриминируемому преступлению. Следствие и суд усомнились в результатах его адвокатского опроса, поскольку предполагаемый взяткодатель давал показания вне пределов российской юрисдикции. За мужа показания дала супруга бизнесмена Мария. Она, в частности, заявила в суде, что Дмитрий Смычковский не принимал финансового участия в освобождении Итальянца.

Не меньше вопросов у защиты вызвала и представленная в материалах дела схема распределения коррупционных денег. ФСБ изначально утверждала, что господин Смычковский, взяв себе «посреднические» $200 тыс., передал остальные $800 тыс. Михаилу Максименко «по месту его работы». В качестве этого места назывался Окружной проезд, и только через полгода расследования ФСБ поменяла его на адрес офиса в Басманном переулке, в который к 28 апреля 2016 года было переведено управление межведомственного взаимодействия.

Похожая ситуация сложилась и со встречей, состоявшейся между господами Максименко и Дрымановым, во время которой происходило дальнейшее распределение валюты. Следствие сначала утверждало, что встреча двух офицеров состоялась возле «Экспоцентра», потом она была «перенесена» на Воздвиженку и только на финальной стадии в уголовном деле появился «Президент-отель» на Якиманке.

По данным господ Максименко и Дрыманова, днем 28 апреля 2016 года они действительно ненадолго пересеклись в лобби-баре отеля, чтобы обсудить предстоящее награждение отца господина Максименко, заслуженного токаря. Безопасник должен был передать вхожему в администрацию президента РФ генералу Дрыманову копию трудовой книжки лауреата. Версию подсудимых, кстати, подтвердили их водители, вызванные в суд в качестве свидетелей.

Так, шофер господина Максименко Алексей Корнеев отметил, что при выезде из офиса он сам и его шеф обратили внимание на стоявший неподалеку Mercedes Дмитрия Смычковского. Дело в том, что на лимузине был госномер 008 СКР, который раньше был установлен на служебном автомобиле Михаила Максименко. Согласно показаниям шофера, они лишь посмеялись над тем, что «Дима все же вымутил себе заветный номер», но останавливаться возле его машины не стали. По словам водителя Корнеева, в «Президент-отель» его шеф зашел с пустыми руками и вышел оттуда буквально через 10–15 минут. Господин Максименко в этот день торопился в аэропорт, поскольку должен был лететь в Санкт-Петербург вместе с главой СКР Александром Бастрыкиным.

Водитель Александра Дрыманова Андрей Данченко описал события 28 апреля примерно так же. По его словам, из отеля его начальник вышел с незанятыми руками, они доехали до офиса ГСУ СКР на Арбате и вместе поднялись к кабинету генерала на втором этаже. Вскоре после этого, как утверждал другой свидетель, Денис Никандров, начальник ГСУ вызвал его в комнату отдыха кабинета и там показал набитый пачками долларов полиэтиленовый пакет с логотипом Bosco. Затем якобы отсчитал из общей кучи $200 тыс. и передал их своему заместителю.

Однако господин Данченко пояснил суду, что эта версия неправдоподобна, поскольку комната отдыха использовалась не генералом, а водителем, увлекавшимся резьбой по дереву. 28 апреля шофер-краснодеревщик заканчивал работу над шахматным столиком, который господа Дрыманов и Никандров обещали подарить на день рождения Михаилу Максименко. По словам водителя, заместитель тогда действительно зашел к начальнику, они полюбовались подарком, выпили по рюмке коньяка и на этом расстались.

Наконец, как пояснил суду сам генерал Дрыманов, передавать заместителю пачки долларов он не мог, поскольку его кабинет находился под постоянным видеоконтролем ФСБ.

Напомним, трое подсудимых и генерал Никандров, осужденный в особом порядке на 5,5 года, обвинялись ФСБ в получении особо крупной взятки (ч. 6 ст. 290 УК РФ). По версии следствия, за незаконное вознаграждение летом 2016 года они добились переквалификации на более мягкую статью УК уголовного дела о вымогательстве (ст. 163 УК), возбужденного в отношении криминального авторитета Кочуйкова. Итальянец был освобожден из-под стражи, но тут же задержан сотрудниками ФСБ. Кочуйков и Захарий Калашов получили сроки за рэкет, а высокопоставленные сотрудники СКР обвинены в коррупции.

Мосгорсуд согласился с версией ФСБ. Полковник Максименко, осужденный ранее за коррупцию, был приговорен к 14 годам и штрафу в 250 млн руб., генерал Дрыманов — к 12 годам и штрафу в 196 млн руб., а полковник Крамаренко — к 10 годам и выплате 195 млн руб.

Сергей Машкин