Ксения Рождественская о дневнике материнства как женском манифесте

В рамках фестиваля венгерского кино Cifra должен был состояться показ режиссерского дебюта писательницы Жофии Силадьи. Эта гиперреалистичная драма о невидимом женском труде — наследница классического фильма-манифеста Шанталь Акерман и тоже своего рода бытовой хоррор. Фестиваль в Москве, к сожалению, отменен из-за пандемии коронавируса — в финале «Одного дня» парадоксальным образом можно обнаружить ее предсказание

Анне под сорок, и она необычайно хороша собой. Анна пытается все успеть: она работает — преподает итальянский на курсах, у нее трое детей, муж, с которым заигрывает подруга Анны, свекровь, которая вроде бы готова посидеть с детьми, но не тогда, когда это действительно необходимо. «Один день» — это 36 часов рутинных материнских забот: утром надо разбудить и накормить детей, одного отвести в школу, другую в детский сад, третьего в ясли, при этом мечтательный старший потерял физкультурную форму, гиперактивную дочку и ее подружку надо отвезти на занятия балетом, младший сын, по словам воспитательницы, мог заразиться педикулезом («Но, скорее всего, все хорошо, вшей у вас нет»), дома течет кран, на работе проблемы, а муж собирается вечером «просто так» встретиться с подругой Анны. Она понимает, что сегодня муж ей изменит, и от этого все остальные проблемы становятся несущественными.

К вечеру Анна уже кажется некрасивой, старой, измотанной. У нее нет сил что-то решать, она может лишь отсрочить решение проблем и разбираться с тем, что требует немедленных действий. Например, вместо того, чтобы вызвать сантехника, поставить под раковину ведро, которое потом то и дело приходится выливать. На сантехника нет ни денег, ни сил.

Рваная гиперреалистичная драма «Один день» основана, что называется, на реальных событиях: идея фильма появилась у венгерской писательницы и режиссера Жофии Силадьи, когда она прочитала письмо своей подруги, которая описывала свой обычный день. По словам Силадьи, это письмо было бесконечно смешным и бесконечно печальным.

Жофия Силадьи работала ассистентом Ильдико Эньеди на фильме «О теле и душе». В полнометражном игровом дебюте Силадьи нет сновидческого реализма Эньеди, но есть похожая цепкость и безжалостность взгляда. Она отказывается от прямой метафоричности, но при этом каждая мелочь в фильме работает как метафора. Например, старший сын-десятилетка, вечно витающий в облаках, постоянно говорит о компьютерных играх, жалуясь, что в его компьютере слишком слабый процессор. И вся жизнь Анны — как компьютерная игра, буксующая из-за слабого процессора. Или как переполненное ведро под раковиной. Или как гиперактивный ребенок, который, чем сильнее устает, тем быстрее бегает.

Камера почти никогда не дает героине отдохнуть, постоянно держит ее на прицеле, заставляя зрителя ежиться от клаустрофобии. Точный и жесткий саундтрек заполнен слишком резкими звуками — гудками машин, эхом школьных коридоров, детсадовскими криками, детским плачем. В результате к финалу зритель оказывается вымотан не меньше, чем героиня. Блестящая актриса Жофия Самоши, сыгравшая Анну, говорит, что так до сих пор и не знает, увлечет эта история зрителей или, напротив, будет ужасно раздражать. Вероятнее всего, и то и другое. Во всяком случае, «Один день» собрал немало наград — от приза ФИПРЕССИ на каннской «Неделе критики» до приза за лучшую актерскую работу на фестивале в Каире.

Фильм Жофии Силадьи рассказывает о материнстве как о тяжелой и одинокой работе. Зрителя может утомить один день из жизни Анны, а у нее впереди еще много таких же лет — без отдыха, без отпуска, без помощи. Но «Один день» — это фильм не о плохих мужьях и самоотверженных женах, а о менеджерской работе, которую никто не видит и не ценит. И еще о том, что любая новая проблема может просто разрушить весь едва налаженный и хрупкий мир. Похожим образом был устроен классический фильм-манифест Шанталь Акерман «Жанна Дильман, набережная Коммерции 23, Брюссель 1080», который кто-то из критиков назвал «бытовым фильмом ужасов». «Один день» — тоже хоррор, только не бытовой, а материнский.

Точнее, просто хоррор. Сегодня — в изменившемся мире — «Один день», как и все остальные фильмы, воспринимается совсем иначе, чем его задумывали авторы. Город в фильме (все еще) переполнен людьми, автобусы (все еще) забиты пассажирами, на курсах итальянского языка много народу, никто не сидит по домам, не закупает лекарства впрок. Но в начале фильма отец семейства чуть подкашливает, в середине заболевает младший сын, и героиня мечется по городу под этот постоянный кашель. К финалу становится понятно, что «Один день» — еще и своеобразное предисловие к пандемии. История о том, как перед большой проблемой все остальные затруднения становятся несущественными.