70-летие заражения Камбоджи вирусом марксизма

Среди мировых юбилеев практически незамеченным осталась годовщина события, предопределившего рождение самого радикального экономического эксперимента в мировой истории. Ровно 70 лет назад, в далеком 1950 году, будущий лидер «красных кхмеров» и кровавый диктатор Камбоджи Пол Пот вместе со своими единомышленниками приехал учиться в Европу. Там он засел за «Капитал» и даже основал в Париже марксистский кружок молодых камбоджийцев. Вернувшись домой, он впоследствии возглавил местную компартию, а позднее, став премьер-министром Камбоджи, сделал то, чего не удавалось ни одному диктатору мира: довел марксистский эксперимент до абсурда и превратил страну в экономический концлагерь.

Один из членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), бывшая французская колония, Камбоджа остается в этом преуспевающем региональном объединении слабым звеном.

Истории успеха соседей по Юго-Восточной Азии — восточных «тигров» или «драконов», осуществивших модернизацию в сжатые сроки,— остаются для жителей Королевства Камбоджа предметом зависти. При этом страна продолжает идти своим путем, по многим параметрам сильно отличающимся от соседских.

С 1985 года у власти в Пномпене находится бывший командир «красных кхмеров» Хун Сен. Несмотря на то, что в свое время он демонстративно порвал с кровавым диктатором Пол Потом и заявил, что страна «встала на путь демократии», на сегодняшний день Хун Сен является старейшим несменяемым правителем в мире. Его официальный титул в переводе с кхмерского языка звучит так — «Царственно прославленный верховный великий командующий славных победных вооруженных сил».

Сам Хун Сен говорит о себе в третьем лице и называет себя «Золотой пятизвездный генерал вечности».

В том, что у современной Камбоджи такой необычный лидер и ее политика и экономика бесконечно далеки от Сингапура, Малайзии или Индонезии, нет ничего удивительного.

Над вступившей в АСЕАН последней — в 1999 году — Камбоджей по-прежнему незримо витает зловещая тень Пол Пота, скончавшегося в непроходимых джунглях в другую историческую эпоху — в 1998 году.

Мало кто знает, что на самом деле Пол Пота звали Салот Сар, а известное всему миру имя — это сокращение от французского «politique potentielle» — «политика возможного».

Правление Пол Пота сопровождалось массовыми репрессиями, которые, по разным оценкам, унесли жизни от одного до трех миллионов человек. Именно Пол Пот, а не Хун Сен сделал историю Камбоджи уникальной не только для региона, но и для всего мира. Когда в далеком 1950 году, будущий лидер «красных кхмеров» вместе со своими единомышленниками приехал из Камбоджи в Европу, основав в Париже марксистский кружок и засев за изучение «Капитала» Карла Маркса, вряд ли кто-то мог себе представить, чем это впоследствии обернется.

«Политика возможного» Пол Пота стала «политикой невозможного»: нигде на земле насилие над рыночной экономикой и ее базовыми законами не было произведено в столь грубой и изощренной форме, как в период правления «красных кхмеров».

В этом и состоит уникальность их экономического эксперимента, радикализм которого, возможно, озадачил бы даже классиков марксизма.

Впрочем, было бы непозволительным упрощением сводить ту трагедию, которая произошла с Камбоджей, исключительно к эксперименту «красных кхмеров». Чтобы понять, что произошло с этой страной, необходимо более пристально посмотреть на экономическую историю Камбоджи в ХХ веке, предопределившую ее нынешнее положение.

История эта разделяется на два совершенно разных этапа.

***

В первой половине прошлого столетия до начала Второй мировой войны Камбоджа представляла собой сонный и спокойный французский протекторат, в котором не происходило каких-либо значимых событий. Она была похожа на десятки других стран мира и, казалось, ничего не предвещало тех испытаний, которые ждали эту страну во второй половине ХХ века.

Кхмеры — один из древнейших народов Юго-Восточной Азии. Первым крупным государством на территории нынешней Камбоджи был Бапном (I–VI вв.), известный также под названием Фунань (от китайской транслитерации кхмерского слова pnom — гора).

Материальную основу этого государства составляло долинное земледелие, в основном рисоводство по берегам Меконга и Тонлесапа, и ремесленное производство.

Уже тогда в стране была развита внутренняя торговля, подтверждением чего служат находки местных монет из золота, серебра, бронзы, олова, а также каменных и металлических гирь.

В течение следующих столетий одна правящая династия в Камбодже сменяла другую, при этом кхмерская империя стала приходить в упадок. Во многом этому способствовало истощение основного земледельческого района вокруг Ангкора.

Постепенно страна попала в зависимость от своих быстро усиливающих влияние соседей — Вьетнама и Сиама (Таиланд), с которыми во второй половине ХVIII—первой половине XIX века у нее сложились отношения двойного сюзеренитета.

Новый этап начался в 1863 году, когда захватившие Сайгон и прилегающие территории французы решили взять Камбоджу под свой контроль. Вдохновителем и организатором французского наступления стал адмирал Ла Грандьер, занимавший пост губернатора Кохинхины (Южный Вьетнам). Последствием договора 1863 года о переходе Камбоджи под протекторат Франции стало активное стремление французского правительства найти способы экономического освоения Камбоджи, подключения ее к хозяйству метрополии.

От резидента в Пномпене стали требовать, чтобы он содействовал созданию в стране наиболее благоприятных условий для притока французского капитала. Однако серьезным препятствием для этого была архаичная модель камбоджийской экономики с неопределенностью и слабой защищенностью земледельческих прав производителей на фоне массовых злоупотреблений со стороны чиновников. Не удивительно, что уровень прибавочного продукта, производимого в аграрном секторе, был крайне низок и без следа растворялся в многочисленном государственно-бюрократическом аппарате.

В такой ситуации получить реальные дивиденды от господства в Камбодже без изменения прежней модели хозяйствования и организации общества было невозможно.

Еще менее реальным представлялось массовое инвестирование капиталов в покупку земель, создание плантационного хозяйства, которое работало бы на экспорт, образование банков и торговых компаний. И это при том, что экспорт капитала был одним из основных путей развития французской экспансии в Индокитае и в самой Франции представители финансового капитала стремились вложить свободные средства во Французский Индокитай. Для этого были необходимы понятные европейцам институциональные реформы, которые открывали легитимные возможности эксплуатации колониальных территорий.

О давлении финансового капитала на политику французской колониальной власти говорит тот факт, что с 1888 по 1920 год частные французские инвестиции в Индокитае составили 500 млн золотых франков.

Все более очевидная необходимость экономического освоения Камбоджи, тесной привязки страны к колониальной империи подталкивала французские власти к экономическим реформам и внутреннему переустройству кхмерского общества.

Прежде чем вкладывать в Камбоджу, было необходимо создать иную экономическую модель, которая бы адекватно отражала интересы инвесторов и позволяла активно проводить экономическое освоение страны.

Первая программа реформ камбоджийской экономики, разработанная французами, появилась в 1877 году. Она включала в себя несколько ключевых положений: ограничение рабства, введение частной собственности на землю, перестройка налоговой и таможенной систем и их переход под контроль французской администрации. Несмотря на то, что на первом этапе реформы столкнулись с сопротивлением и саботажем со стороны кхмерского чиновничества, желавшего сохранить свои права и привилегии, предложенные французами меры со временем дали свои плоды.

Продуманный и последовательно проводившийся в жизнь экономический курс колониальных властей позволил Камбодже более 30 лет прожить без конфликтов и междоусобиц.

В период между двумя мировыми войнами политическое и экономическое положение Камбоджи оставалось довольно стабильным, и внешне она производила впечатление вполне смирившегося со своим статусом французского протектората.

***

Вторая мировая война и последующие события, связанные с вооруженными действиями на камбоджийской территории, оказали на экономику страны крайне негативное влияние. За менее чем десятилетие с 1941 по 1950 год объем сельскохозяйственного производства упал на 30%. Это падение усугублялось введенной в 1947-м системой реквизиции сельскохозяйственной продукции для нужд французского экспедиционного корпуса в Индокитае.

Не менее жестким ударом по экономике стала политика искусственного снижения курса индокитайского пиастра по отношению к французскому франку, вызвавшая резкое падение цен на сельскохозяйственное сырье из Индокитая. В результате заметно снизились и доходы от экспорта риса и других культур. Фактически тысячи тонн сельскохозяйственной продукции из Камбоджи отправлялись на экспорт за бесценок.

В 1940–1950-е годы впервые в полный голос заявили о себе кхмерские коммунисты, создававшие партизанские отряды на территории Камбоджи и соседнего Вьетнама и разворачивающие вооруженную борьбу за независимость. Однако первые волюнтаристские антирыночные шаги по регулированию экономики были предприняты вовсе не коммунистами, только начинавшими борьбу за власть, а королевским правительством.

Ответом властей на сложную финансовую ситуацию в этот период стала политика так называемой «перегруппировки сельского населения». На практике это оборачивалось насильственным переселением крестьян из разбросанных небольших поселков и хуторов в крупные населенные пункты.

В результате этих мер были уничтожены почти все появившиеся в Королевстве Камбоджа конце 1930-х годов хутора, наиболее ориентированные на рынок крестьянские хозяйства. Хутора, не затронутые «перегруппировкой», были уничтожены коммунистическими отрядами, выступавшими против частного крестьянского хозяйствования.

Ликвидация хуторской системы хозяйства, вызванная массовыми переселениями, обострила другую проблему — увеличение числа безземельных крестьян.

Впрочем, в 1940–1950-е годы этот процесс в Камбодже еще не принял столь массового характера, как в период правления «красных кхмеров». К моменту достижения страной независимости в центральных районах Камбоджи преобладали мелкие и средние крестьянские хозяйства. Бедные и безземельные крестьяне, хотя и составляли значительную часть населения, особенно в землях долины реки Меконг, в целом по стране были не слишком многочисленны.

С одной стороны, подобный социальный расклад создавал видимость устойчивости экономической системы, сложившейся в стране к середине ХХ века.

С другой стороны, такие черты этой системы, как несправедливое распределение прибавочного продукта, зависимость крестьян от перекупщиков, крайне низкие производительность труда и уровень жизни, снова поставили на повестку дня задачу новой кардинальной реорганизации экономики.

После обретения страной независимости в 1953 году ответственность за проведение этих реформ легла на национальные правительства независимой Камбоджи.

Однако коалиционные правительства, сменявшие друг друга с 1953 до первой половины 1970-х годов, своей политикой, основанной на эклектическом смешении идей национализма, социализма и буддизма, расшатали и разбалансировали камбоджийскую экономику еще сильнее.

Одним из наиболее непродуманных и малопродуктивных экспериментов 1950–1960-х годов стала программа «кхмерского буддийского пути к социализму», предложенная правительством Нородома Сианука. Смысл ее состоял в том, чтобы организовать процесс миграции крестьянских семей из центральных районов страны в отдаленные приграничные области и тем самым снизить социальное напряжение, нараставшее в основном в сельскохозяйственных районах. В призывах и речах идеологов буддийской доктрины это предложение выглядело вполне логичным, в русле известных начинаний французских властей в этой области. Но при ближайшем рассмотрении оно так же, как и указ о запрещении выдачи земельных концессий иностранцам, было далеко от сложившихся реальностей.

В период французского протектората страна располагала большим массивом плодородных неиспользуемых земель, требовавших незначительных затрат на освоение, и это позволяло обеспечить расселение крестьян в новых районах. Однако в 1960-х годах положение дел в независимой Камбодже было уже иным. Резервы целины в районах, благоприятных для освоения, были в основном исчерпаны. В связи с этим перестал существовать и решающий стабилизирующий фактор натурально-товарной системы. Попросту говоря, безземельные и разорившиеся крестьяне не переезжали на новые земли, а были вынуждены либо оставаться в деревне на правах арендаторов или поденщиков, либо уходить в города в поисках новой работы.

Массовый отток крестьян из деревни, рост числа поденщиков, арендаторов и безземельных свидетельствовали о растущих диспропорциях и кризисе натурально-товарной системы.

И в этой ситуации в роли новых экспериментаторов предстояло выступить кхмерским коммунистам, пришедшим к власти в 1975 году после многих лет вооруженной борьбы.

***

Суть концепции «красных кхмеров» вкратце можно сформулировать так: на основе все более полного обобществления орудий и средств производства в аграрной сфере развернуть процесс индустриализации Камбоджи и превратить ее в независимое и современное процветающее государство.

Сама по себе эта идея не была оригинальной. Среди коммунистов многих стран она пользовалась неизменной популярностью, а свое практическое воплощение уже получала в политике коллективизации в СССР и «большого скачка» в Китае. Для Камбоджи эта идея внешне также выглядела привлекательной, поскольку, как казалось, открывала путь к модернизации и экономическому развитию.

Кхиеу Сампхан, один из соратников Пол Пота и идеологов экономических реформ «красных кхмеров», писал: «благодаря объединению крестьян в производственных кооперативах мы сможем установить контроль над объемом продукции, которая производится и потребляется в сельском хозяйстве, а установленные излишки будут использованы для промышленного развития». Кхиеу Сампхан считал, что крестьяне в созданных кооперативах должны иметь лишь минимум средств для пропитания. Главная цель аграрной политики должна была состоять в максимальном изъятии прибавочного продукта из деревни для нужд индустриализации.

В 1973 году ЦК Компартии Камбоджи принял постановление «О коллективизации и обобществлении в кхмерской деревне». Земли «предателей» и крупных землевладельцев, конфискованные ранее и переданные в пользование безземельным крестьянам, отбирались и передавались в коллективную собственность создаваемых производственных кооперативов. Провозглашались также полный запрет ростовщичества и национализация каучуковых плантаций. Другие пункты постановления вводили запрет частной собственности на землю и использование денег, а также изгнание из Камбоджи вьетнамских торговцев и рыбаков.

Уже к концу 1973 года число сельскохозяйственных кооперативов в стране достигло 30 тыс.

Процесс обобществления крестьянских хозяйств развивался двумя различными путями. В одних районах создавались кооперативы так называемой промежуточной формы: каждая семья продолжала самостоятельно обрабатывать свой участок земли, но урожай собирался совместно всей деревней и складировался в одном месте. Руководитель группы, состоявшей обычно из 12–15 семей, распределял дневную норму риса. Он имел также специальный фонд для приобретения различного инвентаря и медикаментов. Изначально фонд этот был не денежный, а натуральный — необходимые товары не покупались, а обменивались на рис из фонда кооператива.

Цель образования такого рода кооперативов состояла в том, чтобы подготовить почву для дальнейшей коллективизации в местах устойчивого земледелия. При этом планировалось, что кооперативы «промежуточной формы», как некая «школа коммунизма» для кхмерских крестьян, будут существовать неопределенно долго.

Второй тип обобществления должен был практиковаться лишь там, где осваивались новые земли. В этом случае производственные кооперативы создавались путем передачи пахотных земель группе семей. И посадка, и выращивание, и сбор риса совершались совместно. Сельскохозяйственные орудия и тягловый скот подлежали обобществлению.

Так же, как и при первом варианте кооперативов, весь полученный рис свозился в одно место на общественные склады, и назначенный местным руководством начальник группы распределял среди крестьян дневную норму.

Именно этот, более радикальный вариант коллективизации, когда сразу, без промежуточных этапов, образовывались кооперативы с общим имуществом, в итоге оказался в стране доминирующим. Объединения крестьян, которые стали называть «высшей формой обобществления», быстро распространились не только на осваиваемых землях, но и в традиционных рисоводческих провинциях.

Этому способствовала и практика массовых перемещений населения, к которой широко прибегало руководство «красных кхмеров». Вначале снимались с родных мест лишь отдельные семьи, но спустя некоторое время крестьян начали переселять целыми поселениями.

Такая политика исходила из представления о том, что переселение крестьян из обжитых районов в джунгли позволит увеличить производство. Внешне этот план выглядел логичным, учитывая, что освоенные земли в джунглях в течение двух-трех первых лет дают существенно более высокий урожай, чем истощенные старые земли.

Кроме того, перемещая людей в новые районы, «красные кхмеры» преследовали и чисто политические цели. В процессе переселения окончательно разрушались отношения внутри деревенского социума, крестьян сильно перемешивали, старались сделать так, чтобы люди из одной деревни оказались в разных кооперативах.

А вырванных из привычных сфер обитания людей было легче заставить принять без особого сопротивления новые коллективистские нормы жизни. К тому же переселенцам категорически запрещалось брать с собой больше установленной нормы личных вещей, так что крестьяне при переселении еще и лишались части своего имущества.

***

Аграрно-индустриальные преобразования «красных кхмеров» стали уникальным для ХХ века опытом строительства бестоварной экономики. Его уникальность состоит в том, что вдохновленные опытом «советских, китайских и вьетнамских товарищей», они пошли гораздо дальше. Уйдя от идеи видимости сохранения рынка, денежного обращения и хоть какой-то заинтересованности крестьян в результатах своего труда, «красные кхмеры» пришли к политике полного переустройства самих основ камбоджийской жизни. Такая политика означала переход к коллективному труду и уравнительному распределению, отмене денег, ликвидации городов и городского населения и началу бестоварного хозяйствования.

По мере реализации этого доведенного до абсурда марксистского эксперимента страна, по сути, превратилась в огромный концентрационный лагерь. Общее число погибших в период 1975–1979 годов колеблется между 1,6 млн и 2,3 млн человек.

Гибель этих людей — плата кхмерского общества за модернизацию в рамках определенным образом трактуемой коммунистической доктрины, которая выразилась в бесконечных рядах трудовых бригад, работавших в поле от рассвета до заката, и в голоде, охватившем целые районы.

Сегодня социологические опросы среди кхмеров показывают, что люди больше не хотят перемен, радикально-мессианские идеи их уже не привлекают.

Такие настроения, как и первые признаки демократических реформ и начавшегося экономического роста, свидетельствуют о том, что «камбоджийский пациент» выздоравливает.

Учитывая то, что пережила эта страна, в течение ХХ века сменившая несколько моделей организации общества и национальной экономики, уже сам факт присутствия Камбоджи в «горячей десятке» экономик АСЕАН, пусть и в качестве аутсайдера, не может не обнадеживать.

Сергей Строкань