Анастасия Павлюченкова — о ситуациях с тренером и коронавирусом

В теннисном мире продолжается обсуждение вариантов продолжения сезона, который на данный момент из-за пандемии коронавируса приостановлен до 8 июня. Четвертьфиналистка недавнего Australian Open, член совета игроков Женской теннисной ассоциации (WTA) Анастасия Павлюченкова рассказала о консультациях, которые проводятся по поводу турнирного календаря, оценила возможность проведения Открытого чемпионата Франции осенью и прокомментировала расставание со своим тренером — авторитетным французским специалистом Сэмом Сьюмиком.

— Вы входите в совет игроков WTA Tour. Что можете сказать по поводу решения организаторов Roland Garros перенести турнир на осень, которое вызвало мощнейший резонанс?

— Пока до конца ничего не ясно. Я буквально вчера созванивалась с офисом WTA во Флориде, разговаривала до полуночи. Кроме меня в совет игроков входят американки Слоан Стивенс, Мэдисон Кис и Кристи Ан, британка Джоанна Конта, сербка Саша Крунич и хорватка Донна Векич. Отдельно общаюсь с австрийцем Юргеном Мельцером из совета игроков ATP (Ассоциации теннисистов-профессионалов — “Ъ”). Мы периодически переписываемся по поводу решений, которые они принимают. Так как многие турниров WTA и ATP проводятся одновременно, то и вопросы обсуждать тоже нужно вместе. Завтра мы созваниваемся с француженкой Натали Деши, которая работает с директором Roland Garros Ги Форже. Насколько я понимаю, у них могли возникнуть проблемы со страховкой турнира, но это пока только предположение. Французы настаивают на проведении турнира начиная с 20 сентября, другую дату выбрать не получается. Однако организаторы US Open, который должен завершиться всего за неделю до этого, тоже пока двигаться не хотят.

В общем, какие-то окна вообще найти сложно. Самой мне кажется, что в конце сентября на грунте в Париже будет сложновато играть из-за холодной погоды — непонятно, в каком состоянии окажется покрытие.

Вообще мы в совете игроков пока не понимаем, как разрешится ситуация. К тому же, к сожалению, многие вещи никто из нас не может контролировать.

— Как вы относитесь к недавней инициативе 371-й ракетке мира грузинки Софии Шапатавы по поводу того, что ATP и WTA должны отдельно финансово поддержать игроков с низким рейтингом?

— Конечно, мы хотим помочь таким игрокам. Хотя деньги теряют не только они. Нам никто не будет платить, пока мы сидим дома и не играем. Сейчас все находятся в одинаковой ситуации.

Она сложна как для спортсменов, так и для других людей, связанных с индустрией тенниса — например, тренеров, врачей, офисных сотрудников, с которыми мы тоже много общаемся. Нужно немного подождать, потерпеть и понять, когда мы реально можем начать играть

Если турниры начнутся в июне — это одна история. А если при худшем раскладе все перенесут на следующий год — совсем другая.

— После выхода в четвертьфинал Открытого чемпионата Австралии вы некоторое время не играли из-за травмы. Как сейчас ваше физическое состояние?

— Считаю, что в той травме бедра есть небольшая вина моего бывшего тренера Сэма Сьюмика, а также тренера по физподготовке. За всю карьеру кроме плеча у меня никогда ничего не болело. Думаю, был неправильно спланирован тренировочный процесс и график участия в турнирах. Через несколько недель после возвращения из Мельбурна я Дубае победила четвертую ракетку мира Белинду Бенчич, но следующий матч против Анетт Контавейт я отыграть толком уже не смогла. Снялась с турниров в Дохе и Лионе, чтобы хорошо подготовиться к Индиан-Уэллс, но там начала разворачиваться ситуация с коронавирусом. Сейчас же я уже восстановилась и чувствую себя гораздо лучше.

— Стало ли для вас сюрпризом вчерашнее заявление Сьюмика о завершении работы с вами?

— Нет, не стало. Думаю, Сэму сейчас нужна работа. Он хотел сообщить, что свободен, так как я не сделала этого первой. Думаю, что наоборот, именно для него было неожиданным мое решение прекратить сотрудничество. Вряд ли он был к этому готов.

— А почему вы молчали?

— В WTA мне сказали, что сейчас не время говорить о разрыве с тренером — слишком непростая общая ситуация. Но раз Сэм сам решил об этом объявить, думаю, мне тоже нужно кое-что прояснить. Это мое решение, поэтому ни о какой обиде речи не идет. Наоборот, у меня сейчас появились крылья за спиной.

— Можно ли сказать, что это самый авторитетный специалист, с которым вам доводилось работать?

— Наверное, да, Сэм — авторитетный тренер. Но я не сужу о тренерах по их имени или заслугам. Для меня самое главное – обмен энергией, который возникает между людьми, причем не только в спорте, но и в жизни. Увы, но у многих тренеров огромное эго и они слишком часто повторяют слово «я». Из-за этого часто возникают проблемы.

В теннисной команде главный — сам игрок, а все остальные должны ему помогать в достижении целей, прислушиваться. К сожалению, в этом плане не всегда удается достичь взаимопонимания.

— Давайте вернемся немного назад. Можете рассказать, как вы вышли на Сьюмика?

— В прошлом году после Wimbledon Сэм закончил работать с Гарбинье Мугурусой, с которой они сотрудничали четыре года, а я как раз находилась в поиске тренера. Мне было интересно наблюдать за Сэмом. Он всегда давал хороший результат со своими игроками, поэтому я попросила моего агента выйти на него. В конце июля, когда я играла на турнире в Вашингтоне, мы с Сэмом созвонились и далее вели переговоры напрямую. После US Open начали сотрудничество. Сэм прилетел ко мне на юг Франции, где мы провели пробную неделю тренировок, а потом сразу же поехали в Японию. На турнире в Осаке я показала хороший результат, сыграла в финале, хотя не могу сказать, что в этом есть большая заслуга Сэма — все-таки к тому моменту мы проработали чуть больше недели.

— Довольны ли вы в целом сотрудничеством с ним?

— Тут важно учитывать, что до начала работы с Сэмом я проходила сложный этап в карьере. Не знала, что буду делать и куда двигаться. Тренировочный процесс у меня выстроен не был, поэтому казалось, что мне подойдет жесткий тренер, который любит дисциплину. Дальше пошли хорошие результаты — финал в Москве, четвертьфинал на Australian Open. Мы проделали большую работу, но инициатива закончить наше сотрудничество, как я уже говорила, исходила от меня. Я это сделала сразу после возвращения из Индиан-Уэллс.

— И даже выход в четвертьфинал Australian Open второй год подряд вас не остановил?

— Что-то неладное я почувствовала как раз там, на Australian Open. Мне не нравилась атмосфера в команде, я не могла раскрыться ни на корте, ни за его пределами. Да, в Австралии я показала хороший результат, но не нужно забывать — на корте играет теннисист, а не тренер. Мне важно максимально наладить отношения с тренером, с командой — это залог успеха, без которого невозможен прогресс. То, что я чувствовала себя не в своей тарелке, меня просто убивало, но решение я все равно принимала долго. А теперь в связи со сложившейся ситуацией пришел момент расставить все точки над «i».

В подобных вопросах я руководствуюсь своими ощущениями. Сейчас у меня есть огромное желание, и мотивация побеждать, я еще много чего хочу выиграть и достигнуть. Ставлю перед собой самую высокую планку. Чувствую спортивный голод, готова много работать. Все остальное — имя, возраст, происхождение тренера, кого он тренировал до меня и сколько титулов выиграл,— значения не имеет. Начала это понимать только с возрастом и опытом.

— У вас уже имеется на примете новый специалист?

— Мысли есть, но до завершения переговоров мне мы не хотелось ничего разглашать. Ближе к турнирам, которые, надеюсь, скоро начнутся, вы все узнаете.

— Чем вы сейчас занимаетесь?

— Из Индиан-Уэллс вернулась в Москву.

Хотела остаться в Калифорнии, где у меня много друзей и даже думала на недельку слетать на Гавайи. Но началась паника, и мне советовали возвращаться домой, потому что страны закрывали границы.

В Калифорнии, насколько я знаю, ситуация сейчас ухудшилась. Поэтому я полетела не во Францию, где тренируюсь, а в Москву, к семье, которая живет за городом. Потихоньку привыкаю к здешнему режиму.

— Самоизоляцию после возвращения из Америки соблюдали?

— Конечно, две недели. Сначала многие смеялись и безответственно подходили к самоизоляции, но сейчас, думаю, все ясно, что ситуация достаточно серьезная и лучше сидеть по домам.

— Тренироваться удается?

— К счастью, за городом можно проводить время на воздухе, рядом теннисный корт, и я могу держать себя в форме. Плюс есть маленький тренажерный зал, где я занимаюсь каждый день. В теннис играю пока не так усердно, потому что до возобновления турниров минимум два месяца.

— Это похоже на межсезонье?

— Не совсем. Ведь нет понимания по дате возобновления сезона. Вроде бы предварительно наметили на июнь, но все еще может измениться. К тому же в межсезонье мы могли выходить на улицу, заниматься своими делами, хобби, встречаться с друзьями. А сейчас у меня только теннис и физподготовка, а у некоторых теннисистов даже нет возможности поддерживать себя в форме.

Я на связи со многими игроками, мы достаточно дружно держимся и с девчонками, и с ребятами из ATP. Делаем разные челленджи в соцсетях, общаемся, пытаемся сохранять позитивный настрой.

Сейчас всем, не только спортсменам, требуется поддерживать друг друга, ведь мы оказались в очень неприятной, экстраординарной ситуации.

— Как думаете, сколько времени понадобится для того, чтобы набрать форму?

— Форму я не потеряла. Во-первых, после того, как турниры были приостановлены, прошло всего две с половиной недели. Во-вторых, повторяю, я не отдыхаю, а ежедневно тренируюсь. Понятно, что эти занятия не полноценны, но физподготовкой можно заниматься по максимуму. Так что для меня это не проблема.

— Нет ли у вас ощущения, что сезон потерян практически полностью?

— Нет. Если мы начнем играть в июне, будет абсолютно нормально. Ну разве что календарь продлится, и мы будем играть не до начала ноября, а чуть дольше. Такой сдвиг графика даже к лучшему. Расписание в теннисе давно пора менять, потому что играть с января по ноябрь без остановки — безумие. Такого нет ни в одном другом виде спорта. Сейчас я в декабре готова играть. Мотивации с каждым днем все больше.