Елена Стафьева о фильме, где Мартин Марджела говорит о себе сам

Новый документальный фильм Райнера Хольцемера «Martin Margiela In His Own Words» пока мало кто видел, но полемики вокруг него уже довольно много. И это, конечно, доказывает прежде всего, насколько важен Марджела не только для истории моды, но и для ее современности

«Я дизайнер, я настоящий фэшн-дизайнер, который создает, я не просто креативный директор, который директорствует своими ассистентами»,— говорит Мартин Марджела. Да, самый важный на сегодня дизайнер моды, самая цитируемая фэшн-личность последних пяти лет, самая закрытая и антипубличная фэшн-фигура, человек, которого, попросту говоря, практически никто никогда не видел и не слышал, сам собственным голосом рассказывает свою историю и собственными руками показывает свой архив. В первый, и можно почти уверенно сказать, что и в последний раз.

Это делает фильм «Martin Margiela In His Own Words» по-настоящему трогательным. Хотя именно это и стало одной из претензий к создателям фильма: как посчитали многие, Марджелы оказалось слишком мало, и вообще можно было бы оставить одного его, убрав всех остальных. Режиссер Хольцемер рассказал мне на парижском показе, как перед премьерой в Нью-Йорке, на фестивале Doc NYC, он сказал, что у них отснято несколько десятков часов с Марджелой и они, если бы позволял формат, хотели бы показать больше — и в этот момент в зале поднялся стройный гул: «Покажите, покажите нам все! Мы хотим еще послушать Марджелу!»

Как бы то ни было, но довольно большую часть экранного времени мы видим руки Мартина Марджелы, готовящие ретроспективу в музее Гальера или разбирающие его собственные архивы. Эти архивы поразительны сами по себе: белые полки, заставленные рядами и стопками белых коробок и белых папок, на которых четким черным почерком написаны года и ключевые темы/предметы — от детских рисунков, коллажей и нарядов для кукол до газетных вырезок и рабочих материалов. В сочетании с ровным, четким голосом Марджелы, размеренно рассказывающим историю того, что видят зрители,— поразительны особенно. Из этого мира идеальной белой таксономии рождалась аналитическая мода Марджелы, выглядевшая такой странной, дикой, даже хаотичной на фоне гламура, в этот же мир идеальных белых коробок он ее и упаковал. Но оказалось, что она вовсе не сгинула там, но буквально растворилась в воздухе, насытила его кислородом, проникнув во все коллекции последних пяти лет — более или менее изящными аллюзиями, оммажами, прямыми цитатами, заимствованием целыми коллекциями, абсолютно узнаваемыми предметами и приемами.

Он вынимает из коробки свои детские альбомы, сохраненные его матерью, и показывает кукол, которых он одевал, и модели, которые он рисовал все свое детство. Демонстрируя одну из них, выполненную в сложной технике коллажа, где ноги были вырезаны из реальных колготок и приклеены вверху у края юбки и внизу у туфель, он тем же самым своим ровным голосом рассказывает, как еще в детстве, увидев фильм о парижской моде, решил, что именно этим и будет заниматься, и, когда к его родителям приходили гости, на традиционный вопрос «кем ты хочешь быть, когда вырастешь?», отвечал — «фэшн-дизайнером»: «Лица у них делались недоуменными, это смущало моих родителей, и они попросили меня не говорить этого, я подчинился, но в глубине души чувствовал, что именно так все и будет». И за этим фрагментом, вполне ожидаемо выбранным из тех многих отснятых часов и вставленным в фильм, встает вполне понятный контекст — маленький мальчик в заштатном фламандском городке, шьющий одежду для кукол и шокирующий друзей родителей экстравагантными признаниями, бюргерская среда, уныние провинциальной жизни и многое другое.

В фильме «Martin Margiela In His Own Words» нет большой глубины, он выстроен на вполне традиционных приемах, но от этого он не трогает меньше, даже наоборот — бесхитростность его конструкции усиливает эффект: живой Марджела, движения его рук, звук его голоса не нуждаются в сложном обрамлении. Могло ли быть его самого больше? Да, наверное, и это было бы классно — но и то, что есть, совершенно захватывает. Могло ли всех остальных, кто в этом фильме говорит о Марджеле помимо Марджелы, не быть совсем или быть меньше? Например, можно было бы обойтись без людей, напрямую с ним не связанных, вроде Карин Ройтфельд, бывшего главного редактора Vogue Paris, или Карлы Соццани, основательницы концепт-стора 10 Corso Como? Наверное, да, можно, но если представить, что этот фильм обращается к аудитории более широкой, чем историки моды, журналисты и стилисты, тогда его формат становится более понятен и оправдан. Ну а то, как любимые модели Марджелы разных лет — Кристина, Микаэла, Аня, Ассия — сидят в кафе и вспоминают что-то мимолетное и незначительное, само по себе дает понимание того, как он видел красоту, как менял и расширял ее границы.

Более искушенная публика сразу после премьеры сравнивала фильм «Martin Margiela In His Own Words» с вышедшим на несколько лет раньше фильмом «We Margiela», в котором о Мартине Марджеле говорили его бывшие коллеги. Этого сравнения было не избежать, более того, вероятно, одним из драйверов для Марджелы рассказать свою версию истории стал сам этот фильм и то, что в нем незадолго до своей смерти успела сняться Дженни Мейренс, его партнер, с которой они вместе основали Maison Martin Margiela и работали вплоть до продажи дома в 2002 году. Там тоже видны только руки Мейренс и слышен ее голос, как здесь — руки и голос Марджелы. Сам Марджела никак не педалирует какие-либо драматические моменты в истории Maison Martin Margiela, но подспудное напряжение ближе к финалу становится вполне ощутимо. Я смотрела его в зале, заполненном бывшими и настоящими сотрудниками дома, многие из которых не видели Мартина с момента показа его последней коллекции, то есть с 28 сентября 2008 года, после которого он просто как будто исчез. В одном из последних эпизодов фильма он объясняет, почему так поступил, и говорит, как он сожалеет, что не смог как следует проститься со своей командой, а потом берет белый лист и черным фломастером пишет: «Спасибо всем, кто помог сделать мою мечту явью!» И в этот момент было понятно, какое колоссальное воздействие на сидящих в зале людей имеют даже звук его голоса и движения рук, насколько сильно их жизнь оказалась определена его личностью. И каков масштаб этой личности — в моде и вообще.