Замглавы Минэнерго Евгений Грабчак о влиянии коронавируса на электроэнергетику

Энергопотребление в России серьезно снижается по мере ужесточения карантинных мер. Насколько оно может упасть по итогам года и понадобится ли отрасли бюджетная поддержка, “Ъ” рассказал заместитель министра энергетики Евгений Грабчак.

— Как введение карантинных мер повлияло на спрос на электроэнергию по итогам первого квартала?

— Скорректированный прогноз по потреблению в первом квартале — минус 0,3% от факта 2019 года, в то время как ожидался рост на 1,8%. Нужно учитывать, что коронавирус наложился на теплую зиму, и те прогнозы, которые делались в прошлом году по результатам первого квартала, уже не сбываются. Фактическое потребление в первом квартале, когда коронавирус еще только начинал распространяться, оказалось на 1,3% меньше, чем за тот же период прошлого года.

— По итогам года энергопотребление в Единой энергосистеме (ЕЭС) России тоже сократится?

— Прогнозировать в условиях непонимания того, как долго будет продолжаться ситуация с коронавирусом, очень тяжело. Но Минэнерго подготовило три стресс-сценария: оптимистичный, пессимистичный и шоковый. По оптимистичному сценарию снижение потребления в 2020 году составит порядка 3,6% относительно прошлого года. Сценарий рассчитывался исходя из того, что влияние коронавируса на потребление будет продолжаться весь второй квартал, а после этого начнется восстановление. За три месяца потребление в ЕЭС России, по нашим оценкам, упадет примерно на 8%, а в третьем и четвертом кварталах — на 4% и 2% соответственно.

С учетом того, что у нас снижается не только потребление, но и цены на рынке на сутки вперед (РСВ, основной сектор торговли электроэнергией), мы посчитали, что годовая валовая выручка всего сектора уменьшится в пределах 5%. Прогнозируем, что уровень оплаты при этом упадет примерно на 15%. Это в свою очередь существенно повлияет на тепловую генерацию: в доходах генкомпаний примерно 50% приходится на тепло, и мягкая зима уже показала снижение доходов по теплу.

— В чем заключается пессимистичный сценарий?

— Он может дать снижение потребления к прошлому году на 8,2%. Вариант рассчитывался исходя из того, что период карантина в РФ продлится весь второй и третий кварталы, за это время потребление упадет на 10 и 15% соответственно. Восстановление начнется в четвертом квартале, по которому снижение потребления составит 4%. Здесь снижение необходимой валовой выручки (НВВ) с учетом, опять же, снижения цены — до 10%, а уровня оплаты потребителей — 15%.

Если ситуация будет развиваться по оптимистичному сценарию, то сектор, по нашей оценке, справится и существенных денежных вливаний в отрасль не потребуется. В пессимистичном же сценарии возможны развилки, вплоть до необходимости привлечения дополнительных бюджетных инвестиций.

И наконец, при шоковом сценарии снижение потребления может составить 10,1%. Прогноз делался исходя из того, что влияние коронавируса будет продолжаться все три квартала, вплоть до конца года. За второй квартал прогнозируется снижение на 10%, за оставшиеся шесть месяцев потребление может снизиться на 15%. В этой ситуации снижение НВВ сектора составит до 15%, снижение уровня оплаты потребителей — 20%. При таком развитии ситуации сектору, конечно же, понадобится прямая финансовая помощь.

— Вы считаете, что бюджет согласится финансировать высокорентабельный сектор электроэнергетики?

— Шоковый сценарий малореалистичный, однако он может оказать существенное влияние на отрасль. В первую очередь нам нужно сохранить надежность и безопасность энергоснабжения. Но если будет риск сокращения занятости либо будут возникать риски при подготовке к следующей зиме, то будем просить какую-то прямую финансовую помощь либо беспроцентные кредиты.

— В каких энергорайонах наибольшее снижение потребления?

— С начала режима самоизоляции, то есть с 29 марта, если исключить температурный фактор, в целом по энергосистеме у нас идет снижение примерно на 3%. Наибольший спад, на 16,8%, зафиксирован в энергосистеме Средней Волги, где располагается большой кластер автомобильного машиностроения.

— А есть разбивка по отраслям?

— В целом алюминиевые заводы за этот период только нарастили производство, там рост на 2,5%, также наращивают предприятия деревообрабатывающей промышленности. У химической промышленности рост на 5%, у нефтепереработки — на 1%. В металлургии снижение на 4,1%, в автомобильном машиностроении — на 13,3%, в добывающей промышленности — 1,7%.

— Все три сценария приведут к снижению инвестпрограмм в секторе?

— При оптимистичном прогнозе мы считаем, что влияние на инвестпрограммы, на ремонтные программы, на персонал будет минимальным. Если взять инвестпрограммы «Россетей» и «РусГидро» (утверждаются в Минэнерго.— “Ъ”), то у них примерно 30% приходится на технологическое присоединение.

— То есть на этот процент инвестпрограммы и могут снизиться?

— Мы исходим из того, что 30% — это та дельта, которую можно регулировать с учетом спада промышленности и торможения некоторых проектов. В текущей ситуации сами компании-заявители не будут готовы присоединяться. Снижения этих объемов будет достаточно для того, чтобы пройти кризис без существенной поддержки для компаний ТЭКа.

— Снижение затрат затронет план расширения магистральной инфраструктуры, например, Восточного полигона?

— Восточный полигон точно нет. Оно не затронет приоритетные проекты. У «Россетей» снижение инвестпрограммы, в рамках отдельных прорабатывемых сценариев, может составить до 40 млрд руб. Но повторюсь, мы все-таки рассчитываем на ее сохранение в полном объеме. Конкретика по секвестрированию проектов зависит от возможностей потребителей — есть средний бизнес, который приостанавливает развитие проектов с учетом ситуации, передвижка в следующем году объективно произойдет. И нет ничего страшного, если инвестпрограмма на эти объемы не будет реализована, ее выполнят в 2021 и 2022 годах.

— Есть ли риски для подготовки к осенне-зимнему периоду?

— Серьезных рисков мы не видим. При рассмотрении корректировок инвестпрограмм будем сохранять жесткую позицию о том, что все мероприятия, которые направлены на подготовку к осенне-зимнему периоду и на обеспечение бесперебойного энергоснабжения потребителей, должны быть выполнены в полном объеме. Сейчас мы видим, что программы не остановлены, все крупнейшие субъекты их выполняют, запасы топлива пополняются, инвестиционные программы, нацеленные на надежность и безопасность, тоже выполняются.

— В какие сроки компании должны будут скорректировать инвестпрограммы?

— До 1 апреля компании давали предложения, у нас есть два-три месяца, чтобы с этими корректировками поработать. Все, что касается надежности, безопасности и ремонтных программ, мы оставим. Доппотребителей разобьем по группам риска.

— Какие дополнительные меры поддержки потребуются сектору?

— Мы попросили ФАС проработать вопрос неуменьшения НВВ по результатам исполнения инвестпрограмм на следующий год.

— Есть ли в числе предложений включение в тариф гарантирующих поставщиков (ГП, основной энергосбыт региона) на 2021–2023 годы прямых расходов на борьбу с коронавирусом и процентов по кредитам на пополнение оборотного капитала?

— Такие предложения мы направили в Минэкономики в качестве антикризисных мер, которые разрабатываются для поддержки системообразующих предприятий отрасли.

— Я правильно понимаю, что эта мера может поднять регулируемые тарифы для населения в тепле, электроэнергетике, водоснабжении? Или ограничение роста тарифа по инфляции в 4% будет сохраняться?

— Никто не отменял правила по индексации тарифов, их не будут пересматривать. Поэтому совершенно точно для населения цены не вырастут выше показателей, установленных правительством. Даже если возникнут какие-то выпадающие доходы, логично, чтобы государство взяло на себя их погашение.

— Предлагаете ли вы освобождение участников отрасли от штрафов?

— Да. Это в первую очередь относится к генкомпаниям, которые могут получить штрафы за невыход после ремонтов. Это «Интер РАО» и «Т Плюс», которые не могут ввести некоторые энергоблоки на станциях после ремонта из-за того, что оборудование не было поставлено, в первую очередь это касается газовых турбин.

— Речь идет о зарубежном оборудовании?

— Да, у иностранных поставщиков проблемы. Некоторые заводы остановлены, плюс границы закрыты, сервисные инженеры не могут приехать. Мы смотрим, какие регламенты рынка можно поменять, чтобы минимизировать штрафы. Но нужно проводить четкую грань, чтобы не получилось, что от штрафов освобождаются и те, кто задерживает вводы по не зависящим от санитарно-эпидемиологической обстановки причинам.

— Сейчас массовое новое строительство ведется только по ДПМ ВИЭ. Для этого сектора фактор коронавируса может стать форс-мажорным обстоятельством, если будет задержка ввода?

— В перечне мер поддержки предложение не штрафовать за опоздание по вводам объектов ДПМ ВИЭ фигурирует. Но опять же, нужно внимательно отнестись к критериям. Если все оборудование производится в РФ, вопрос — почему коронавирус должен повлиять на реализацию проекта?

— Но этот сектор по-прежнему много оборудования импортирует, по старым ДПМ ВИЭ локализация не 100%.

— Полной индульгенции, конечно, не будет. Каждый конкретный случай нужно рассматривать отдельно.

— Какие еще меры предлагает Минэнерго?

— Для поддержки реализации инвестпрограмм мы предлагали увеличить авансирование крупных проектов, которые реализуются в том числе за счет федеральных средств, с 30% до 80%. Также мы предлагаем ввести мораторий по учету курсовой разницы при расчете контролируемой задолженности.

Дальше, допуск персонала на ограниченных объектах, а также установка особого порядка въезда-выезда иностранных граждан для обслуживания иностранного оборудования. Также необходимо внести изменения в сроки подачи налоговых деклараций и уплаты налогов при переходе на удаленную работу. Мы предложили ввести отсрочку на акцизы на мазут для ТЭЦ.

Кроме того, Минэнерго просит о предоставлении субсидий из бюджета на господдержку энергокомпаний и застройщиков для возмещения затрат на уплату процентов по кредитам и займам, полученным у российских кредитных организаций, для реализации крупных инвестпроектов.

— Поскольку спрос со стороны населения растет, как может увеличиться объем перекрестного субсидирования в электроэнергетике?

— Пока сложно сказать. Понятно, что прирост будет, но на наш взгляд, не столь существенный, поскольку на население приходится всего 10% потребления. За этот период население прибавило 5–7% в потреблении.

— Есть снижение экспорта электроэнергии и по каким направлениям?

— Поставки по восточному направлению, в Китай уже восстановились по сравнению с докризисным периодом. Даже наоборот, начали расти примерно на 30%. Европейское направление пока показывает отрицательную динамику. Экспорт в Финляндию, по Балтийскому направлению, например, снизился.

— «Интер РАО» в прошлом году ненадолго возобновляло коммерческие поставки электроэнергии на Украину. Каков был в итоге объем поставок и их продолжительность?

— Объем поставок в четвертом квартале 2019 года составил 286 млн кВт•ч, за первый квартал 2020 года — 53 млн кВт•ч. Мы поставили немного, на самом деле физическая возможность передачи по сечению с Украиной — 2 ГВт.

— Но с 1 апреля Киев ввел заградительную пошлину в 65% для импорта электроэнергии из России. Минэнерго вело межправительственные переговоры, чтобы урегулировать ситуацию?

— Мы же не можем принуждать никого к сотрудничеству, поэтому здесь вопрос скорее к коллегам из Украины. В нашем понимании запрет или введение пошлин на поставки электроэнергии из РФ неконструктивны и точно не направлены на энергобезопасность и надежное снабжение потребителей внутри страны. Надо понимать, что политика политикой, а у населения в домах всегда должны быть свет и тепло. Заградительные меры, которые мешают получению конкурентной электроэнергии, ни к чему хорошему не приводят.

— Россия также возобновила поставки электроэнергии в Абхазию. Энергоснабжение сейчас идет по прямой схеме из РФ или по кольцевой через Грузию?

— Это вопрос к операторам экспортно-импортных поставок, все поставки осуществляются в соответствии с законодательством и существующими контрактами, которые заключены между «Интер РАО» и грузинским оператором.

— Но мы субсидируем эти поставки из бюджета РФ?

— Мы оказываем всевозможную помощь в обеспечении надежного энергоснабжения жителей Абхазии. В первую очередь технологическую.

— Тогда поясните, почему, несмотря на то что Москва признает независимость Абхазии, у России до сих пор нет прямых контрактов с Сухумом об экспорте электроэнергии?

— Это вопрос хозяйствующих субъектов, которые осуществляют поставку. По-видимому, компаниям выгоднее поставлять так.

— Как долго будут продолжаться поставки в Абхазию?

— А их уже нет. Там годовые контракты на поставку 200 млн кВт•ч, из-за проблемы с наполнением водохранилища Ингури ГЭС потребовались дополнительные закупки из России. Наш оператор экспорта-импорта с учетом наличия возможности эти поставки обеспечил. Сейчас там ситуация нормализовалась.

— Для энергоснабжения Баимского ГОКа на Чукотке действительно был одобрен вариант со строительством НОВАТЭКом плавучей электростанции на СПГ?

— Прорабатываются два основных варианта — СПГ-электростанция и строительство ЛЭП между Магаданской и Камчатской энергосистемами. Пока в приоритете вариант с СПГ-электростанцией. У второго варианта есть минус, который заставляет серьезно задуматься о возможности его реализации. С учетом того, что потребность Баимского ГОКа в энергоснабжении составляет порядка 320 МВт, а мощность энергосистемы Магадана — 1,2 ГВт, одномоментное выбытие мощности ГОКа будет существенно расшатывать энергосистему. С учетом того, что протяженность ЛЭП более 1 тыс. км, вероятность возникновения коротких замыканий достаточно высокая. По закону любое новое технологическое присоединение не должно ухудшать положение действующих участников энергосистемы.

— Решение о возврате инвестиций в проект за счет спецнадбавки — окончательное?

— Вопрос по применимости надбавки к конкретному проекту прорабатывается, он не решен. Понятно, что инвестор заявил некие пожелания по конечной стоимости электроэнергии, которая должна коррелироваться с окупаемостью проекта. Расчеты ведутся, надбавка позволила бы немножко выровнять стоимость электроэнергии.

— Стоимость электроэнергии должна относиться к рискам частного инвестора Баимского ГОКа (принадлежит казахской KAZ Minerals). Почему ее снижение обсуждается на правительственном уровне?

— Несомненно, инвестор берет на себя риски, но не может работать в убыток, ему нужна хотя бы минимальная доходность. С другой стороны, это крупнейшее в России месторождение. Понятно, что огромное количество людей будет задействовано в его разведке и разработке. Это налоги, развитие транспортных путей, поэтому, конечно же, государство заинтересовано в приходе инвестора и всегда помогает в реализации его проектов. Тем более что проект долгосрочный, он рассчитан на 50 лет.

— Определилось ли Минэнерго со схемой финансирования федерального резерва мощности и точкой размещения мобильных ГТЭС?

— Подготовка нормативной базы сейчас замедлилась, вопрос не в приоритете. Основной вариант — создание федерального резерва, который обеспечивался бы за счет рыночных механизмов. Минэнерго предлагали несколько вариантов использования федерального резерва. Первый — напрямую, когда возникают всевозможные ЧС. Далее их можно использовать в рамках оптимизации набора оборудования, отбирающегося в резерв в рамках конкурентного отбора мощности (КОМ). Нужно также проанализировать, насколько это поможет снизить платежи за мощность. Третий вариант — МГТЭС можно использовать в качестве замещающего мероприятия при выводе из эксплуатации неэффективной (вынужденной) генерации. Плюс, естественно, мобильный резерв мог бы использоваться на возмездных условиях, например, сетевыми компаниями, которые задерживают сроки техприсоединения.

— Вариант с использованием МГТЭС на БАМе и Транссибе для нужд ОАО РЖД еще актуален?

— Да, ОАО РЖД раньше срока необходимы объемы дополнительной генерации, и если компания готова за это платить, то, конечно, МГТЭС можно там использовать.

— Дальний Восток также рассматривается?

— Дальний Восток, опять же, смотря по каким условиям. Рассматривается вариант размещения пиковой генерации для обеспечения баланса мощности. Например, на Баимском ГОКе, при строительстве линий Певек—Билибино или Чукотка—Магадан и в Чаун-Билибинском энергорайоне в целом. В качестве федерального резерва мощности они там тоже могут быть востребованы.

Также на Дальнем Востоке в некоторых точках необходимо обновление основных фондов, где-то ресурс малой генерации исчерпался, МГТЭС могли бы стать альтернативой. Но МГТЭС не самая дешевая вещь с точки зрения стоимости электроэнергии и перебазирования.

— Новый куратор отрасли, вице-премьер Юрий Борисов пересматривает все решения прежнего правительства в части создания производства российских газовых турбин средней и большой мощности. Есть ли вероятность, что от общего отбора на поставку оборудования объемом в 2 ГВт откажутся в пользу иных механизмов?

— Было решение правительства, что отбор в 2 ГВт нужно проводить, и последние совещания показали, что он состоится.

— Смогут участвовать только российские производители или также и иностранные производители, которые локализуют производство?

— Если турбина на 100% российская, вся конструкторская документация на нее находится в российском ведении, то структура собственности не имеет значения.

— Уже выбраны конкретные ТЭС, на которых экспериментальное оборудование будет установлено?

— Есть список из 50 электростанций, где это можно разместить — объекты, которые либо выводятся из эксплуатации, либо требуют модернизации. Конкретный выбор зависит от генерирующих компаний, которые выразят желание участвовать.

— Смогут ли и к какому сроку «Силовые машины», по вашим прогнозам, сделать работающую турбину?

— Раз хотят участвовать в отборах и активно занимаются тематикой, думаю, они уверены в себе.

— Как повлияет экономический спад, вызванный пандемией, на планы машиностроителей? Не потребуется ли «Силовым машинам» увеличение субсидии на разработку турбин?

— За увеличением субсидий компания не приходила, но сигнализировала, что производственная цепочка по действующим заказам может сдвинуться.

— «Силовые машины» обращались также в правительство с инициативой сделать их энергокомпанией. В чем смысл этой просьбы, если действующие регламенты уже позволяют игрокам самим выходить на рынок?

— Да, согласие правительства не требуется. Они могут зарегистрировать группу точек поставки и стать генерирующей компанией. Вопрос в том, зачем им это нужно? Если они хотят идти в генерирующий бизнес, пусть идут на общих основаниях. Если для них основной бизнес — машиностроение, они собираются разрабатывать российскую турбину, тогда надо этим в первую очередь заниматься. А партнер-генератор найдется. В любом случае, Минэнерго окажет поддержку в его поиске. Мы бы, конечно, хотели, чтобы «Силовые машины» в большей степени нацелились на производство генерирующего оборудования.

— Жива ли идея создания общедоступного экспериментального стенда для турбин?

— Самый лучший экспериментальный стенд — это станция, которая может быть построена в рамках отбора на 2 ГВт. Поскольку все оборудование уникально и каждая станция строится под свой набор параметров, а испытания газовой турбины, как правило, проводятся в соответствующих конструкторских бюро, то крупный испытательный стенд не нужен.

— Планируется ли увеличивать инвестиции в модернизацию крымских электросетей?

— В Крыму уже создано АО «Крымэнерго». Предполагается, что оно станет совместной собственностью государства и республики. Реконструкцию и новое строительство электросетей на полуострове уже производит эта компания, часть объектов передана ей в управление.

Стоимость модернизации электросетей южного берега Крыма — 21 млрд руб., средства ФЦП уже заложены. Дальше нужно довести состояние электроэнергетической инфраструктуры до среднероссийского. Для этого необходимо еще 29 млрд руб. В Минэкономики мы заявки подали, ждем, когда будет сформирована программа и какие решения будут по этим электросетям.

— Как обстоит ситуация с урегулированием долгов солнечной генерации на полуострове? Нет ли планов по улучшению экономики этих станций?

— Планы по улучшению экономики могут разрабатывать только собственники. Пока они о таких планах не говорили, станции работают, дают электроэнергию, получают плату. С долгами разбираются те госбанки, которые выступали кредиторами. Все кредиты и задолженность переведены в российскую юрисдикцию, по всем солнечным электростанциям определены управляющие компании, которые занимаются эксплуатацией. Ситуация, которая сложилась там, полностью нас устраивает с точки зрения обеспечения населения электроэнергией и ее стоимости. Необходимости в каких-то таких дополнительных мерах помощи мы пока не видим.

Объем задолженности на момент перехода Крыма в состав России составлял порядка 50 млрд руб. И мы не погружались в детали, что дальше с ним было и как он структурировался, потому что для нас первостепенной задачей было обеспечить работу собственников, а не урегулировать их отношения с банками.

Интервью взяла Татьяна Дятел