Бизнес-омбудсмен Олег Дереза — о проблемах региональных компаний и новых способах помощи им в период пандемии

Уполномоченный по правам предпринимателей в Ростовской области Олег Дереза убежден: перечень предложенных государством мер поддержки МСП из наиболее пострадавших отраслей необходимо расширить. Важнейшими из возможных дополнительных шагов он называет изменение схемы уплаты НДС и расширение списка пострадавших сфер на уровне региона.

— Что изменилось в вашей работе в связи с пандемией?

— Изменилось все, причем кардинально. Каждый день я принимаю столько звонков и сообщений, сколько не принимал никогда в жизни. Обращаются по телефону, пишут в мессенджерах и соцсетях.

Мои возможности велики, когда нарушаются закон, права предпринимателей. А в данной ситуации ничего не нарушается — полномочий что-то изменить просто нет. Я стал работать как громоотвод: выслушиваю просьбы, упреки, обвинения.

Звонят с конкретными требованиями, вопросами, а и иногда — просто, чтобы выговориться. Спрашивают, например, почему отрасль, в которой работает компания, не включили в список наиболее пострадавших; почему сама компания не вошла в список системообразующих предприятий региона — тех, которым положена дополнительная поддержка (какая, правда, до конца неясно).

Я вижу и понимаю всю их боль и страдания, я сам бизнесмен. И очень переживаю оттого, что мало чем могу помочь.

В начале апреля я много консультировал руководителей предприятий, которым было сложно самостоятельно разобраться в том, каким компаниям оставили право работать, а каким — нет. Мы брали указ президента и распоряжение губернатора, комментировали эти документы. Объясняли, что право работать есть у тех, кто участвует в технологической цепочке предприятий непрерывного действия, а также у объектов торговли товарами первой необходимости.

— На днях вы высказались в том духе, что предприятия МСБ из наиболее пострадавших отраслей выживут только при условии прямых вливаний — государственных дотаций. 15 апреля Владимир Путин заявил о выплате государством МРОТ сотрудникам таких компаний за апрель и май. Этого достаточно для спасения?

— Это крайне важная мера, которая в ближайшее время позволит остаться на плаву большинству предприятий из наиболее пострадавших отраслей. Такие компании хотя и продолжают существовать, но самостоятельно выплачивать сотрудникам зарплаты уже не могут. Те немногие, у кого сформированы резервы, не хотят направлять их на эти цели.

Снятие с предпринимателей нагрузки по выплатам пособий очень важно. Другими действенными мерами поддержки могли бы стать заморозка выплат сотрудников этих компаний по ипотеке и другим кредитам, а также приостановка их коммунальных платежей.

У предприятий из пострадавших отраслей есть возможность взять беспроцентные кредиты на выплату зарплат, но делать этого никто не хочет: у компаний вообще нет дохода. По той же причине и скидки по налогам МСБ из пострадавших сфер не нужны: туркомпании, отельеры, рестораторы сейчас не могут заплатить вообще никакие налоги.

Недавно на заседании нашей фракции депутат Сергей Шамшура (гендиректор АО «ВЦ ДонЭкспоцентр», прим авт.) высказался о том, что меры, предложенные МСБ, могут быть актуальны разве что для ресурсоснабжающих организаций, и я с ним абсолютно согласен. Да, население сейчас не платит за ресурсы, но потом все равно заплатит. Такая организация может взять кредит, даже не бесплатно. Это на время снизит ее маржинальность, но через какое-то время работа нормализуется. А как брать кредит отельеру, если в гостинице нет постояльцев? Что, если простой продлится несколько месяцев? Как предпринимателю возвращать эти деньги, я просто не понимаю.

Среди принятых государством мер есть и другие, слабо повлияют на жизнеспособность компаний. Это, например, отмена до 1 мая плановых выездных проверок ФНС. Подобная проверка длится не менее полугода. И не является критически значимым, запросят у вас документы 1 апреля или 1 мая.

— Какие из принятых мер вы считаете эффективными?

— Хорошее решение — мораторий на рассмотрение исков о банкротстве. Сегодня под его действие попадают все компании в Ростовской области из числа МСП — со штатом до 250 человек и оборотом до 2 млрд руб. Это, в частности, позволяет уберечь предприятие от рейдерской атаки.

С другой стороны, нужно думать и о компаниях, которые сделали предприятию-должнику поставку, но не дождались оплаты. У них тоже есть сотрудники, налоговые обязательства. В каждом случае нужно индивидуально решать, как быть обеим сторонам.

— Решение каких вопросов в отношении российского бизнеса требует максимальной оперативности со стороны правительства?

— Серьезная проблема — неплатежи. Мы всегда гордились тем, что государство дало большим предприятиям возможность нанимать МСП по конкурсам. Но сейчас крупные компании, даже со 100%-ным госучастием перестают платить. Малые предприниматели звонят в аппарат уполномоченного, спрашивают, что им делать.

Я вижу решение в том, чтобы дать бизнесу возможность платить НДС после поступления денег от контрагента, а не по факту отгрузки, как это происходит сейчас. Сегодня ты оказал услугу или отгрузил товар — налог включается тебе в уплату. Но как быть, если контрагент не платит, а ты уже должен государству? До 2006 года у предпринимателей была возможность выбирать, по какой из двух схем платить, и я предлагаю вернуть эту практику.

Решение, в первую очередь, касается предприятий на общих режимах налогообложения, в том числе, крупных компаний. На время кризиса компаниям, которые еще действуют, надо готовиться к неплатежам.

Также необходимо дать региональным оперативным штабам возможность решать проблему неплатежей. Важно, чтобы они четко понимали: каждый случай неоплаты — это недополучение денежных средств бюджетом.

Я написал письмо с этим и другими предложениями Василию Голубеву. Описал возможность изменить порядок уплаты НДС и другие меры, которые нужно инициировать на федеральном и на местном уровнях. Он быстро ответил мне, поблагодарил. Эти меры губернатор включил в перечень предложений, подготовленный к совещанию глав регионов с президентом 8 апреля.

— Как можно помочь бизнесу на уровне региона?

— Областные власти могут расширить федеральный список пострадавших отраслей, предоставив компаниям из дополнительно определенных сфер льготы за счет средств областного бюджета. В письме губернатору я предложил расширить перечень отраслей и даже уйти от самого понятия перечня, поскольку все сферы бизнеса так или иначе затронуты. И перейти просто к оценке финансовых потерь. Если выручка снизилась на 30% и более, предприятие следует признать пострадавшим.

В Ростовской области, например, запрещены продажи автомобилей. А в Ставропольском крае и в Калининградской области ими торгуют. Легально. Это регулируется на региональном уровне.

В некоторых областях регионы могут, даже не давая льгот, просто разрешить возобновить работу. Я так считаю. Мы, правда, спорим об этом с законодателями. Они мне говорят, что нельзя. А я считаю, что можно. Я внимательно несколько раз просматривал выступление президента, когда он озвучивал свой указ, и так понял, что это подразумевалось. Президент ведь сказал: каждый волен выбирать и действовать в связи с эпидемиологической обстановкой.

При всем этом, безусловно, важно помнить: нет ничего дороже человеческой жизни.

— Есть вероятность, что власти Ростовской области или отдельных городов пойдут по пути мэра г. Саянска Иркутской области, который разрешил открыться кафе, фитнес-центрам и салонам красоты?

— Это радикальное решение. Маловероятно, что в Ростовской области произойдет нечто подобное. Вообще, глава муниципального образования не вправе брать на себя такую ответственность. Если решение «выстрелит», его поднимут на щит и станут петь асаны, а если из-за него произойдет вспышка, припомнят все. Что, если не станет хватать коек и аппаратов ИВЛ?

— В каком положении находится крупный бизнес?

— Таким предприятиям особенно тяжело. Нужно понимать: малые и средние компании воспрянут, когда пандемия закончится, только в том случае, если мы сохраним промышленный и производственный потенциал.

Производство — в зоне повышенного риска. Сильнее всего страдают те, кто выполнял установки государства: инвестировал в увеличение мощностей, беря на эти цели кредиты; кто выплачивал белую зарплату. Сплошь и рядом мы видим предприятия. Сейчас их остановили, выручки «0». Они не могут платить банкам и выполнять другие обязательства.

Конечно, можно надеяться, что банк войдет в положение. Но пока, по всем правилам работы, кредитор, напротив, должен начать «разрывать» такого заемщика. В подобных ситуациях положено выставить резерв на невозврат кредита, когда случается неплатеж. А дальше — следовать инструкции: изымать залог, блокировать расчетный счет. Никто сейчас об этом говорит. А банк пока не может менять отношение и вести себя иначе, потому что к нему самому еще не поменяли отношение регулятор.

К чему это ведет, мы видели еще до пандемии. Например, остановили «Евродон». Да, он был должен был. Но 3000 человек оказались на улице. От этого кто-то выиграл? Банк, безусловно, обязан был перехватывать финпотоки, как-то бороться с этим, но разрывать отношения… А за сколько продали «Донинвест»? За 80 млн руб.!

У нас большая страна, велик оставшийся промышленный потенциал. Но меня очень беспокоит состояние бизнеса, вошедшего в тот кризис с долгами. Если банки будут поступать с ними так, как должны поступать в обыкновенное время, все закончится печально. Вскоре после окончания пандемии может начаться замещение части российских товаров иностранными, если наши предприятия оперативно не восстановятся. А власть пока ничего конкретного, кроме общих фраз о мерах поддержки.

— Представители каких крупных компаний просят вас сегодня о поддержке?

— В Ростове есть крупная швейная фабрика, водящая в группу «Элис». На предприятии — 2300 рабочих мест, фонд оплаты труда — 110 млн руб. ежемесячно. Мне написал владелец компании Александр Еремеев. Формально фабрика может работать. Но всю свою продукцию — женскую одежду — компания продает через свою же сеть магазинов. А они закрыты, сбыта нет. И никакой мерой поддержки производитель одежды пользоваться не вправе: считается, что его отрасль не особо затронута.

Александр Еремеев непрерывно инвестирует в развитие бизнеса в регионе, говорит: я продолжу выполнять свои обязательства, платить зарплату. Месяца на два меня хватит — а дальше что? И я ему не знаю, что ответить. Единственная надежда сейчас на то, что компания вошла в региональный список системообразующих предприятий. Надеюсь, что им будет оказываться какая-то поддержка.

— Вы вошли в состав рабочей группы по обеспечению устойчивого развития экономики региона в условиях распространения коронавируса. В ней также есть представители правительства, ЗСРО, управления налоговой службы, ТПП и институтов развития и поддержки бизнеса. Справедливо ли, что сами предприниматели в группу не вошли?

— Тут есть определенная логика: о том, какие проблемы волнуют бизнесменов, должны говорить я и представители ТПП, в состав которой входят крупные региональные предприниматели.

Видеоверсию интервью смотрите на Youtube-канале “Ъ-Юг”

Беседовала Елена Шепелева