Прокуратура не дала прекратить расследование предполагаемых хищений при реконструкции аэропорта

Как стало известно “Ъ”, московская полиция сделала вторую неудачную попытку завершить расследование громкого уголовного дела о предполагаемом хищении 1,7 млрд руб. при выполнении строительных работ по реконструкции взлетно-посадочной полосы аэродрома Елизово в Петропавловске-Камчатском. Прокуратура уже возвращала материалы этого расследования полиции из-за нехватки доказательств. На этот раз надзор не согласился с решением следователя переквалифицировать предъявленные фигурантам дела обвинения в особо крупном мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ) на более мягкую ст. 327 УК РФ о подделке документов и завершить таким образом расследование в связи с истечением сроков его давности.

По данным “Ъ”, еще в конце прошлого года семеро обвиняемых ознакомились с материалами уголовного дела, собранными следственным управлением УМВД по Западному округу Москвы и не согласились со сделанными им выводами. Свои претензии к проведенному расследованию защитники изложили в ходатайствах на имя следователя, утверждая, что доказательства причастности обвиняемых к инкриминируемым преступлениям по-прежнему отсутствуют, поэтому их уголовное преследование должно быть прекращено без передачи материалов в суд.

Тогда, как пояснил “Ъ” близкий к расследованию источник, следователь на стадии ознакомления переквалифицировал обвинение в особо крупном мошенничестве на более мягкую статью УК о подделке документов, после чего, в случае согласия обвиняемых, уголовное преследование подлежало автоматическому прекращению в связи с истечением сроков давности «нетяжкого» преступления, совершенного еще в 2013 году.

Проблема заключалась в том, что дело при таком раскладе прекращалось по не реабилитирующим фигурантов основаниям — они теряли право требовать компенсацию за незаконное уголовное преследование и сохраняли за собой проблемный с точки зрения трудоустройства статус людей, привлекавшихся к уголовной ответственности. Тем не менее стороны пришли к соглашению, и материалы уголовного дела передали для проверки в прокуратуру.

Однако надзор не утвердил достигнутое соглашение сторон. Прокуратура Западного округа Москвы отметила нарушение следователем процедуры — по ее мнению, он должен был не просто переквалифицировать обвинение, а возобновить завершенное расследование, принять его к своему производству, предъявить фигурантам новые обвинения и проч.

При этом заместитель прокурора Москвы Юрий Катасонов, к которому материалы резонансного дела о масштабном хищении бюджетных средств попало на проверку, не согласился и с выводами следствия по существу.

Он вернул дело в полицию для устранения недостатков, потребовав при этом обоснованно доказать особо крупное мошенничество. На доработку обвинения следователю дали два месяца — апрель и май, однако все запланированные им мероприятия пришлось свернуть из-за пандемии коронавируса.

Напомним, масштабные работы по реконструкции одной из взлетно-посадочных полос аэропорта Елизово, заброшенной еще во времена СССР, начались весной 2012 года по распоряжению президента России Владимира Путина. На строительные работы было выделено 12 млрд руб., а их заказчиком со стороны государства стал ФГУП «Главное управление строительства дорог и аэродромов при Спецстрое России» (ФГУП ГУ СДА). Эта госкомпания специализирующаяся на строительстве аэродромов, автомобильных, железных дорог, путепроводов и эстакад, после расформирования Спецстроя в феврале 2017 года была переименована в Главное военно-строительное управление №7 и вошла в состав Минобороны.

Однако уже к сентябрю 2013 года, когда работы, согласно установленному графику, должны были быть завершены, на объекте разгорелся скандал: проверяющие установили, что строители не укладываются в сроки и допускают нарушения в работе.

Курировавший объект тогдашний глава администрации президента России Сергей Иванов, посетив Елизово, назвал происходящее саботажем и дал понять, что ситуация требует «хирургического вмешательства» со стороны правоохранителей.

В том же сентябре ФГУП расторг свой договор с генподрядчиком строительства ЗАО «Компания "Аэроком"» и поручил продолжение реконструкции трем компаниям, выступавшим до этого в роли субподрядчиков: АО «Система», ЗАО «Распределенная энергетика» и ООО «Строительная компания "Аэродор"».

Совместными усилиями четыре оставшихся на объекте организации достроили полосу и сдали ее госкомиссии к весне 2016 года.

Однако итогами реконструкции осталось недовольно дважды сменившееся за время стройки руководство ФГУП. Дело в том, что состоявшийся ранее разрыв отношений с «Аэрокомом» не прошел гладко: из выделенных первому генподрядчику на реконструкцию 4,2 млрд руб. заказчик недосчитался 1,7 млрд руб. Руководство госкомпании посчитало, что спорные деньги были похищены, причем не на Камчатке, а в Москве, поэтому обратилось с заявлением в следственное управление УМВД по ЗАО, где было возбуждено уголовное дело об особо крупном мошенничестве. Обвиняемыми в нем стали бывшие начальники ФГУП Николай Ашлапов и Борис Кондрат, их заместитель Сергей Калмыков, гендиректор ЗАО «Аэроком» Андрей Пушкин и еще трое топ-менеджеров компаний-подрядчиков.

По версии следствия, спецстроевцы вступили в сговор с господином Пушкиным и организовали тендер на проведение работ так, чтобы победителем стала именно его компания. Как полагает следствие, для этого в борьбу за право реконструировать Елизово они «заочно» включили еще две фирмы, руководители которых даже не подозревали о своем участии в конкурсе. Именно на этом эпизоде, кстати, и был построен последний, забракованный надзором вариант обвинения спецстроевцев в подделке документов.

Реализуя свой преступный замысел, компаньоны, по версии следствия, с сентября 2012 года по сентябрь 2013 года перечислили генподрядчику деньги на выполнение работ, которые тот через систему субподрядов перевел в «не ведущие реальной хозяйственной деятельности, но полностью подконтрольные организации».

Через десяток подставных ООО, таких как «Технология», «Промторг», «Реалнет», «Алвис», «Каскад» и другие, якобы принявших участие в строительстве, предполагаемые мошенники, как полагает следствие, вывели бюджетные средства из оборота, обналичили их и присвоили.

Фигуранты дела были сначала отправлены судами под домашние аресты, через полтора года их выпустили под подписку о невыезде. Для погашения предполагаемого ущерба следствие арестовало их имущество: квартиры, загородные дома, земельные участки в Москве и Красноярске.

Передать уголовное дело в суд полиция в первый раз попыталась в сентябре 2017 года, однако прокуратура вернула его для устранения недостатков. Так, например, по мнению надзора, следствие не доказало, что обвиняемые действовали в группе и по предварительному сговору — из материалов дела следует, что некоторые из них «никогда не встречались и даже не были знакомы». В прокуратуре отметили также отсутствие в материалах показаний руководителей Спецстроя, с которыми, как утверждают обвиняемые, согласовывались все заключенные ФГУП договоры с подрядчиками и субподрядчиками. Наконец, под сомнение была поставлена и инкриминируемая фигурантам обналичка. Касаясь этой темы, следствие ограничилось общей фразой о том, что похищенные деньги «были обналичены неустановленным способом». При этом в деле были доказательства, свидетельствующие о том, что по крайней мере два из подозрительных с точки зрения следствия субподрядчика — ООО «Промторг» и ООО «Реалнет» — вели нормальную хозяйственную деятельность. Обе фирмы, как выяснилось, имели офисы, штатных сотрудников, регулярно выплачивали им зарплату и налоги, а также поставляли для реконструкции Елизово гравий, песок и дорожные плиты.

Сроки следствия после неудавшейся попытки завершения в 2017 году несколько раз продлевались в связи с «особой сложностью дела», однако за прошедшие 2,5 года, по мнению адвоката Алексея Дудника, защищающего обвиняемого Калмыкова, расследование не сильно продвинулось.

Как пояснил “Ъ” господин Дудник, следствию нужно было еще в начале разбирательства изъять и изучить всю необходимую документацию: проект реконструкции, рабочие чертежи, акты выполненных работ, договоры поставок, бухгалтерскую отчетность всех участников строительства. Однако сделано это не было, поэтому сегодня расследование и оказалось в тупике. «Следствие назначило, например, строительно-техническую экспертизу, но полноценно провести ее оказалось невозможно из-за отсутствия проекта реконструкции,— пояснил защитник.— Осталось неизвестно, какие именно работы и на какую сумму были выполнены по состоянию на сентябрь 2013 года, какие стройматериалы был закуплены к этому времени». Отчетность субподрядчиков, по мнению защиты, присутствует в уголовном деле лишь частично, поэтому сегодня сложно установить, кто из них и в каком объеме выполнил взятые на себя обязательства.

Защита ставит под сомнение и тезис следствия о том, что обвиняемые завершили порученную им реконструкцию полосы только под страхом уголовного преследования.

«На самом деле, планируя завершение работ к осени 2013 года, участники строительства просто забыли свериться с проектом,— полагает Алексей Дудник.— А между тем проектировщик отвел на все этапы стройки 32 месяца, то есть завершиться она должна была не ранее конца 2015 года. Учитывая, что рабочая документация появилась у строителей только в ноябре 2014 года, да еще оказалась не лучшего качества, я полагаю, что реальные сроки окончания работ были вполне разумными».

Касаясь обвинений, предъявленных его клиенту, адвокат Дудник сообщил, что Сергей Калмыков не признает своего участия ни в мошенничестве, ни в подделке документов. По версии защиты, именно замдиректора ФГУП Калмыков курировал реконструкцию полосы в Елизово: он лично контролировал стройку и подписывал акты выполненных работ, только убедившись в их качестве и соответствии контракту. Как только «Аэроком» стал нарушать взятые на себя обязательства, именно Сергей Калмыков первым понял, что генподрядчик «выдохся», и настоял на расторжении контракта с ним. Обеспечивать же кому-либо выигрыш в тендере для руководства ФГУП вообще не имело смысла. Дело в том, что кроме «Аэрокома» на подряд по реконструкции полосы в Елизово никто не претендовал, а действующие в то время нормативы позволяли заказчику заключить договор даже с единственным участником конкурса.

Сергей Машкин