Преувеличено ли влияние на нашу жизнь COVID-19

Ни один эксперт — ни в мире, ни в России — не берется назвать точный срок окончания эпидемии, вызванной новым коронавирусом. Москва разворачивает новые койки, отменяет плановые госпитализации, призывает добровольцев, привлекает ординаторов. Российские эпидемиологи говорят, что мы лишь у подножия горы под названием «пандемия», пик которой, по последним оценкам, наступит не раньше начала июля. Однако, как отмечают эксперты, заболеваемость (по крайней мере по официальным данным) растет не геометрически, а арифметически и есть надежда на то, что итальянской ситуации нам удастся избежать. Пока трудно судить о том, какой урон наносит коронавирус населению страны, но есть опыт других стран. Его анализ показывает, что вопросов гораздо больше, чем ответов.

Пандемия тестов

На данный момент российская статистика по новому коронавирусу выглядит спокойно: несколько десятков и даже сотен тысяч заболевших не могут являться свидетельством даже эпидемии. Но, поскольку человечество имеет дело с доселе неизвестным вирусом, у ВОЗ были основания назвать ситуацию пандемической. «Считается, что пандемия возникает при поражении от 1% до 5% населения. Но вирус совершенно новый, поэтому решено было объявить пандемию»,— говорит инфекционист, доктор медицинских наук, профессор Николай Малышев.

Впрочем, некоторые исследователи уже назвали ее «пандемией тестов»: ситуация с количеством заболевших и умерших настолько разнится по разным странам, что порой складывается впечатление, будто речь идет о совершенно разных заболеваниях. В Италии и Испании летальность превысила 10%, тогда как в Исландии или Сингапуре не достигла и 1%. Директор Института медицинской паразитологии, тропических и трансмиссивных заболеваний им. Е. И. Марциновского Сеченовского медуниверситета Александр Лукашев отмечает, что, например, в Германии очень хорошо поставлена система тестирования населения: «В отличие от Италии, где, по моим оценкам, инфицировано уже не менее 20% населения, а по факту тесты делают только тяжелым пациентам, в Германии учитывают все легкие случаи течения заболевания».

Статистика заболеваемости сегодня определяется качеством и количеством тестов. Однако, во-первых, их не везде хватает, во-вторых, нередко тестирование занимает много времени, в-третьих, качество самих тестов порой оставляет желать лучшего. Например, самые первые, но по сей день широко применяемые российские тесты ПЦР, которые выявляют наличие вируса в крови, обладают не очень высокой чувствительностью, что сказывается на достоверности результатов.

Журналист Екатерина Сажнева попала в инфекционную больницу еще в начале апреля, буквально через пару дней к ней в бокс госпитализировали ее дочь, которая в последние две недели ни с кем, кроме матери, не общалась. Результаты первого теста пришли только через неделю: у дочки он оказался положительным, а у матери — отрицательным. С тех пор обеим сделано уже по пять тестов, но ясности в диагнозе до сих пор нет.

Похожая история у депутата Мосгордумы Людмилы Стебенковой: у нее положительными оказались два из четырех тестов. Эксперты заявили, что как минимум каждый третий тест дает ложноотрицательный результат. То есть российскую статистику трудно назвать эталонной. А теперь, когда за COVID могут считать каждую пневмонию, крены в статистике возможны уже с другим уклоном.

К тому же происходит иммунизация населения, что означает: количество переболевших на практике больше, чем количество обследованных с положительным результатом. Многие люди болеют без клинических проявлений. Поначалу таких около 10%, потом около 30%, а по последним данным, уже больше 60% протестированных людей в России переносят коронавирус без симптомов. Проведение масштабных тестирований на антитела может серьезно изменить показатели летальности вируса. Результаты тестирования населения на антитела по округу Санта-Клара в Калифорнии показали, что заболеваемость в 50–85 раз выше, чем официальная, а значит, летальность, соответственно, в 50–85 раз ниже, то есть составляет не около 4% (калифорнийская цифра), а 0,04–0,07%.

«О коронавирусной инфекции, конечно, пока еще многое неизвестно. Но я наблюдаю очень много ажиотажа, не соответствующего ни болезни, ни степени ее опасности, ни ситуации. Постоянно приводят цифры смертности, а это абсолютно неправильно! Смертность исчисляется на 100 тыс. населения, и мы наблюдаем, что смертность очень небольшая. Слишком вольно сегодня жонглируют показателями летальности, которые как раз высчитывают на количество заболевших, но и они невысокие»,— говорит известный инфекционист Галина Кареткина.

Российские показатели летальности тоже пока не внушают ужаса. Профессор Николай Малышев объясняет это тем, что наша система здравоохранения в последние годы несколько раз готовилась к пандемиям: «За последние 20 лет мы готовились к борьбе с атипичной пневмонией, у нас была пандемия свиного гриппа, и мы справлялись (на подтвержденных больных мы считали летальность: из 6 тыс. умерли 62 человека). Мы готовились к Эбола, но нас не затронуло. Любые особо опасные инфекции требуют примерно одинаковых организационных решений и подготовки. Кроме того, в России с советских времен сильная санитарно-эпидемиологическая служба».

Летальная статистика

А если говорить о вкладе коронавирусной инфекции в суммарные показатели летальности населения, то пока он ничтожно мал. На днях министр здравоохранения Михаил Мурашко сообщил, что за первые 13 недель 2020 года показатели смертности в РФ ниже аналогичных показателей 2019 года. «В том числе мы мониторим показатели смертности и заболеваемости от внебольничных пневмоний. По данному показателю хочу отметить, что по сравнению с прошлым годом показатель ниже почти на 9%»,— подчеркнул господин Мурашко. По данным Росстата, в январе—феврале 2019 года в России от болезней органов дыхания умерли 11 588 человек, а в январе—феврале 2020 года — 10 264 человека.

Если говорить о Москве, то каждый день в городе по разным причинам умирают в среднем 320–330 человек. В месяц — 10–12 тыс. человек. На 1 января 2019 года численность постоянного населения города составила 12 630 300 человек. В 2019 году в Москве умерли более 120 тыс. человек, из них более 65 тыс.— от болезней сердца и сосудов, почти 27 тыс.— от рака, около 5 тыс.— от заболеваний органов пищеварения, более 3 тыс.— от болезней органов дыхания и около 1,7 тыс.— от инфекций.

Известны и другие данные. Каждый год от пневмонии в мире умирают около 1,2 млн человек. От коронавируса с начала пандемии (конца декабря 2019 года) по 20 апреля в мире умерли 160 тыс. человек. Однако, как говорит завкафедрой эндокринологии и холистической медицины РУДН, профессор Светлана Калинченко, «умереть с коронавирусом не значит умереть от коронавируса».

Команда профессора Клауса Пушела, возглавляющего Управление по судебной медицине Гамбурга, начала расследование по всем случаям летальности по причине коронавируса в Гамбурге: «Мы пытаемся понять, от чего на самом деле умерли жертвы коронавируса. Все те, кого мы исследовали, имели рак, хроническое заболевание легких, были заядлыми курильщиками или страдали ожирением, диабетом или сердечно-сосудистыми заболеваниями. Таким образом, вирус был последней каплей в течении их заболеваний. COVID-19 является смертельной болезнью только в исключительных случаях, но в большинстве случаев это в основном безвредная вирусная инфекция. До сих пор в Гамбурге от вируса не умер ни один человек без каких-либо заболеваний. Значение этого вируса для нашей жизни сильно преувеличено. Я убежден, что смертность от коронавируса даже не будет ощущаться в контексте привычной годовой смертности».

Итальянцы готовы оспорить это утверждение. Итальянский институт статистики (Istat) опубликовал результаты своего исследования смертности в районах, наиболее затронутых эпидемией. Исследовались смерти за период вспышки коронавируса — с 1 марта по 4 апреля. В 1689 муниципалитетах в этот период было зарегистрировано 41 329 смертей, тогда как в среднем в 2015–2019 года за тот же период там умирали 20 454 человека. То есть смертность подскочила вдвое. Причем в Бергамо смертность увеличилась в пять раз (со 141 до 729 человек), в Брешии смертность утроилась (с 212 до 638).

Глава российской Лиги пациентов Александр Саверский уверен, что итальянский сценарий России не грозит: «Цифры "заболевших" и даже прирост в 5 тыс. или 6 тыс. человек в день, не говоря о тысяче и меньше, что было еще недавно, выглядят совсем малыми в сравнении с сезонными эпидемиями ОРВИ и гриппа. Например, согласно сообщению Роспотребнадзора об итогах эпидсезона по гриппу и ОРВИ 2016–2017 годов, "число заболевших еженедельно удерживалось на уровне около 1 млн чел., показатель заболеваемости вырос до 66–75 на 10 тыс., число госпитализированных увеличилось до 23,3–26,6 тыс. в неделю". Очевидно, что при такой, если можно сказать, сезонной норме (120 тыс. в день) цифры заболеваемости новым коронавирусом (даже 5 тыс. в день) совсем не должны пугать власти и население». При этом, говорит господин Саверский, есть основания предполагать, что пик эпидемии Россия прошла еще пару месяцев назад, когда не было тестов и считалось, что COVID в нашей стране еще нет: «Очень странно полагать, что вирус привезли к нам из Италии, учитывая наши тесные взаимоотношения с Китаем и протяженную границу. Но в марте у нас стали считать (как могли) больных, свозить их в ЛПУ, где возникла реальная внутрибольничная эпидемия (55% очагов — ЛПУ, по сообщению Роспотребнадзора), которую в Москве простимулировали выплатами за каждого больного в 200 тыс. руб. Также простимулированный этими деньгами и начавшийся после этого обвальный перевод коек в инфекционные закончился нынешним их простоем и неоказанием помощи пациентам по обычному профилю (жалоб много). Некоторые врачи даже говорят, что эпидемия закончится, когда закончатся выделенные на нее деньги».

Как бы то ни было, сегодня ни один эксперт не берется гарантированно предсказать развитие дальнейших событий и сроки окончания пандемии — ни в мире, ни в России.

Арина Петрова