Владимир Путин принял банкиров. Они его — тем более

23 апреля президент России Владимир Путин встретился с банкирами, которым рассказал, что деньги у них, чтобы и самим кризис пережить, и всем остальным его облегчить, есть. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников пытался выяснить, какие именно. Но про это и так с удовольствием рассказали чиновники.

— Мы видим,— признал господин Путин в начале встречи с банкирами, что есть проблема, причем прежде всего у банкиров,— есть очевидные проблемы и сложности, когда граждане не могут получить кредитные каникулы, а предприниматели — льготные кредиты. Им либо сразу отказывают, либо тянут время, либо предъявляют явно невыполнимые требования, и это далеко не единичные случаи.

Первый вице-премьер Андрей Белоусов, казалось, не испытывает сверхъестественного сочувствия к проблемам банкиров:

— Сегодня банковский сектор не относится непосредственно к числу пострадавших секторов экономики, он продолжает устойчиво функционировать. (В отличие от всех. То есть вообще от всех.— А. К.) Достаточно сказать, что чистая прибыль банков в первом квартале составила 528 млрд руб., правда, значительная часть ее, почти до половины, связана с переоценкой валютных статей баланса.

То есть он еще и дал понять, что в этом нет никакой заслуги самих банкиров.

— Тем не менее,— признал Андрей Белоусов,— банки в силу своей функциональной роли в экономике неизбежно абсорбируют, если можно так сказать, аккумулируют риски, которые возникают в отраслях реального сектора вследствие падения экономической активности. Возникает отложенный эффект накопленных рисков, который, несмотря на запас прочности банковской системы, может создать осенью известные проблемы.

Речь шла на самом деле о гигантских проблемах, в которых придется поучаствовать банкам:

— Первое — это потенциальное ухудшение качества кредитного портфеля. Сегодня общий кредитный портфель юрлицам составляет 42 трлн руб. Из него больше трети приходится на прямо пострадавшие сектора: это транспорт, строительство, стройматериалы, операции с недвижимостью, торговля, услуги населению, ряд отраслей промышленности и некоторые другие. С учетом складывающейся ситуации объем кредитов, подлежащих реструктуризации, может составить до 4–5 трлн руб., то есть до трети портфеля проблемных отраслей, что потребует соответствующего резервирования и формирования капитала банковской системы, а в предельном случае может повлиять на сокращение кредитных вложений кредитования банками российской экономики.

«Триллион» — эта цифра встречалась в речи Андрея Белоусова чаще, чем любая другая:

— Второе — это увеличение объема государственных заимствований, которое так или иначе в значительной степени ляжет на баланс банков. Сегодня весь объем вложений в долговые ценные бумаги у банков составляет чуть больше 12 трлн руб. Дополнительная потребность в заимствованиях, исходя из ситуации с бюджетом, со стороны государства может составить 1,5–2 трлн руб.

Андрей Белоусов рассказал о кредитном антикризисном портфеле, в котором шесть программ, и это еще 1,5 трлн руб.

И еще несколько других программ, и похожие суммы.

Причем господин Белоусов заявил, что для банков это все дополнительная неопределенность и дополнительные риски (впрочем, он не сказал, что и дополнительный интерес тоже), так что Центробанку придется «ослабить регуляторику».

Эльвира Набиуллина подтвердила, что «действительно, банки не относятся к первому кругу пострадавших отраслей»:

— Это скорее сейчас линия обороны нашей экономики от шоков, и тот ресурс, тот запас прочности, который накоплен в банковской системе, должен быть разумно использован для того, чтобы помочь экономике пройти период пандемии, сложный период ситуации на мировых рынках.

И если, например, в кризис 2008 года банки получали такую ликвидность, о которой никогда и мечтать не смели, и в результате не только помогали ею российскому бизнесу, но и сами вышли из этого кризиса, как бы сказать, даже и окрепшими, то теперь, заверила Эльвира Набиуллина, банкам такое не грозит:

— Что касается капитала, то, по нашей оценке, накопленный запас прочности по капиталу сейчас около 5 трлн руб. Что касается ликвидности, то у нас сейчас профицит ликвидности в банковской сфере около 2,5 трлн руб. Плюс к этому на руках, что называется, у банков есть свободное обеспечение — тоже почти до 8 трлн руб., и банки всегда могут получить деньги либо на рынке, либо у Центрального банка. Таким образом, еще раз повторю, банки могут сейчас и реструктурировать кредиты, и продолжать кредитование.

Банкиры не спорили. Интересно было поглядеть на них. Разобщение (впрочем, эти люди никогда ни с кем особо не близки ведь) все-таки сделало с ними свое дело. Так, некоторым, прежде всего из частного бизнеса, давно пора постричься. С другой стороны, становилось понятно, что они на пределе осторожности (то ли разумной, то ли уже нет).

— Ресурс у банков накоплен, есть,— еще раз повторила Эльвира Набиуллина.— Он есть, но он небезграничен, поэтому важны совместные с правительством меры содействия, прежде всего заемщикам (бизнесу, гражданам), для того чтобы были гарантийные механизмы, чтобы поддерживать, не подрывать финансовую устойчивость банков.

Глава Федеральной налоговой службы Даниил Егоров производил впечатление своей предметностью:

— Перед нами вами,— обратился он, видимо, к президенту,— и правительством 8 апреля была поставлена задача разработать систему, которая позволит в рамках программы льготного кредитования под 0% под заработную плату создать механизм, обеспечивающий выдачу беспроцентных кредитов. При этом он должен быть удобный, прозрачный для бизнеса, банков и государства.

Кроме того, господин Егоров был и откровенным:

— Нам необходимо было выполнить несколько условий. Первое — это исключение повторной выдачи кредитов. Второе — это быстрая проверка заемщика на соответствие квалифицирующим требованиям. Третье — обеспечить объективность данных по тому, насколько эффективно работает программа. Мы спроектировали решение — это блокчейн-платформа ФНС.

В этом месте Владимир Путин должен был, видимо, потерять интерес к происходящему. Впрочем, похоже, что Даниилу Егорову стоило просто довериться:

— У каждого участника формируется свой узел в рамках распределенных реестров, который генерирует последовательные записи, что позволяет, с одной стороны, обеспечить безопасность данных, с другой стороны — доступ к данным всем участникам проекта, всем участникам платформы. От претендента на кредит для обработки данных, по сути, требуются только ИНН и численность сотрудников. ФНС автоматически обрабатывает как данные о том, к какой отрасли относится компания, численность компании, так и том, что она относится к малому и среднему предпринимательству. Заявки обрабатываются практически мгновенно.

Даниил Егоров назвал это решение «простым», но в глубине души, видимо, отдавал себе отчет в том, что это не совсем так, поэтому попросил поставить разъясняющий ролик.

Потом ему еще удалось включить инфографику. Она пошла не сразу у всех, в том числе и у президента, и он оговорился, поняв, видимо, когда выступал господин Белоусов, что у него, Даниила Егорова, не все в порядке:

— Я здесь небольшую ремарку сделаю: так как у нас пока не все подключились, поэтому, естественно, данные отличаются от того, что говорил Андрей Рэмович (Белоусов.— А. К.). У него данные больше, но мы их, естественно, дозальем.

Затем совещание перешло в закрытый режим, так что мнения банкиров о происходящем узнать не удалось.

На мой вопрос, почему так, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков ответил не спеша:

— Деньги любят тишину.

То есть похоже, что деньги и правда есть.

Ведь тишина в результате недоговоренности наступила просто звенящая.

Андрей Колесников