В 1945 году «Огонек» побывал в штаб-квартире гестапо

В мае 1945 года «Огонек» опубликовал уникальный репортаж о взятии советскими бойцами штаб-квартиры гестапо в Берлине (в № 27 и 28). Материал в деталях рассказывал об устройстве тайной полиции Третьего рейха.

Подготовила Мария Портнягина

«Принц-Альбрехт-Штрассе, 8. Большой дом в самом центре Берлина... Парадные двери сорваны. На мостовой и тротуаре перед домом — многочисленные следы ожесточенных схваток: сожженный транспортер, винтовки, несколько фаустпатронов. В вестибюле, прямо у порога, высится серый бетонный колпак переносного дота. Так охранялся вход в гестапо»,— и так начал своеобразную экскурсию для читателей «Огонька» автор репортажа М. Гус.

К моменту, когда штаб-квартира гестапо была захвачена советскими солдатами, в начале мая 1945-го, «здание было значительно повреждено бомбами». «Одна крупная бомба прошла сквозь стены верхнего этажа вкось и разорвалась в центре здания,— сообщает автор.— Парадная лестница, ведущая на все этажи наверх, уничтожена. Уцелевшие боковые лестницы, коридоры, комнаты завалены обломками кирпича, вырванными оконными рамами, сорванными с петель дверьми, остатками мебели».

Каким на тот момент было «гнездо Гиммлера»? Куда, по выражению репортера, «сходились со всех концов Европы нити злодейской деятельности его банды». «Здание пусто. Очевидно, все ценное вывезено гестаповцами»,—замечает автор и в деталях описывает дальнейший путь: «Спускаемся в подвал. Теперь здесь темно. Но сюда ведут многочисленные провода: подвал был освещен, в нем стояли телефоны, телеграфные аппараты. Здесь гестаповцы работали, укрываясь от бомб. Вот дверь, на которой изображен красный крест, но это не пункт первой помощи для пострадавших от налета. Тут размещалась личная охрана Гиммлера. Из этой комнаты дверь ведет в его подземное обиталище — небольшую комнату три на четыре метра. Это кабинет Гиммлера. Маленькая дверь ведет в комнату еще меньшего размера. Тут Гиммлер спал».

Кроме того, в подвале, под зданием гестапо, «были обнаружены тщательно замурованные помещения, а в них — огромные сейфы». «Они пусты,— констатирует огоньковский репортер.— Вероятно, здесь хранились наиболее важные архивы».

Что дальше? «Двор гестапо занят колоссальным гаражом — на многие десятки машин,— рассказывает М. Гус. — В углу двора — здание тюрьмы "Колумбия". В нижнем, полуподвальном этаже тюрьмы — камеры-одиночки размером в полтора метра на два. Здесь, в этих крохотных камерах, томились тысячи и тысячи жертв эсэсовцев. Отсюда их уводили на допросы в здание гестапо, а потом увозили в другие тюрьмы или в концлагеря: Освенцим, Майданек, Дахау, Бухенвальд и другие.

На втором этаже тюрьмы расположены камеры побольше…

Теперь тюрьма пуста. Но мы находим кое-какие следы ее невольных обитателей. Вот в камере 57 на полу лежит маленькая книжка. "А.С. Пушкин. Сказки" — на ее обложке стоит "Детиздат ЦК ВЛКСМ. 1937".

А внутри книги — штамп библиотеки одной из школ Горьковской области. Как она сюда попала, кто был ее читателем, какая судьба его постигла? Этого мы не знаем. Но, очевидно, это был советский человек».

Три этажа здания гестапо оказались пустыми. Впрочем, настоящей находкой стал последний, четвертый, этаж.

«Двенадцать с лишним лет помещалось гестапо в здании на Принц-Альбрехт-Штрассе, 8,— пишет автор.— Комнаты и тайники его были заполнены секретными архивами. Значительная часть их вывезена или уничтожена гестаповцами. Но многое еще осталось в комнатах верхнего этажа этого полуразрушенного здания».

«Вот большая комната. Несколько столов с телефонными аппаратами, с большими сейфами. По стенам идут трубы пневматической почты. В углу стоят аппараты "телетайпа",— сообщает огоньковский репортер.— У одной из стен — сейф во всю высоту комнаты. Обе его дверцы открываются — и тогда обнаруживается, что это хранилище огромной карты Европы. Теперь на ней нет никаких обозначений. Но так как гиммлеровцы оберегали карту от посторонних глаз за стальной оболочкой, то несомненно, что здесь обозначалась секретнейшая схема агентуры гестапо — с отделениями, резидентурами, подпольными центрами во всех уголках Европы».

«Вот отдел картотеки,— продолжает автор.— Специальные хранилища содержат сотни тысяч карточек. Такие карточки заводились на каждого человека, кто по каким-либо причинам попадал в поле зрения гестапо. Буквально все нации Европы представлены в этой картотеке. Вот музыкант Иозеф Б. из Вены. Разыскивается гестапо как участник интернациональных бригад в Испании и как борец против фашизма в Австрии...

Виолетта Ф. из Марселя. Гестапо следило за ней, потому что она была заподозрена в причастности к движению сопротивления… Датчане, голландцы, русские, немцы… Гиммлеровские бандиты следили за миллионами людей!»

Дальше — больше. «Огромный зал на верхнем этаже гестапо заполнен высокими шкафами с толстыми папками,— пишет М. Гус.— Здесь хранились досье — подобранные по темам в хронологическом порядке документы и материалы по всем делам, которые были в производстве гестапо. Раскрываем наугад один шкаф… Пухлая папка — в нее вшито 142 листа. А все они относятся к очень краткому периоду — с 22 по 24 апреля 1942 года. Каждый листок — донесение гиммлеровских шпиков о наблюдениях за японскими военными атташе в Берлине, Берне, Стокгольме… Вот очень толстая папка, заполненная документами по поводу изданной в Мексике сатирической брошюры против Гитлера. Эту брошюру раздобыл гестаповский агент и вручил гитлеровским властям. И тут заварилась каша. У него выпытывали, как он ее достал. Гестапо не верило никому».

Оставшиеся документы проливали свет и на другую «специфику» работы гестапо. «Немало папок заполнено документами по поводу мнимых покушений на Гитлера,— отмечает автор репортажа.— Вот, например, производство 1935 года о том, что якобы кто-то где-то на границе Германии и Австрии замышляет покушение на "фюрера". Гестапо проявляет лихорадочную деятельность — пишутся бумаги, шлются запросы, получаются шпионские донесения. И в конце концов все дело оказывается мыльным пузырем. Но цель достигнута: Гиммлер проявил свое усердие и показал Гитлеру, как хорошо работает гестапо. Гиммлер систематически возбуждал такие дела».

А что же, когда дело дошло до реального покушения? «В соседней комнате, угол которой разрушен бомбой, стоит огромный сейф. Взрывная волна перевернула и взломала его. Он набит папками,— пишет репортер.— Тут находилась "особая комиссия 20 июля 1944 года", созданная Гиммлером после покушения на Гитлера. Следователи и секретари этой комиссии занимали целое крыло этажа. Она стала как бы гестапо в гестапо, сосредоточием всей дьявольской работы Гиммлера в последние месяцы существования гитлеровского режима».

В заключение автор приводит штрих к портрету гестаповца. В столе одного из следователей «особой комиссии» по фамилии Ланге были найдены бумаги. «Подобно всем гестаповцам, Ланге присваивал имущество заключенных,— пишет М. Гус.— В письме от 13 января 1945 года на имя начальника концлагеря Дахау он изъявил свое негодование по поводу того, что посланный ему фарфор был плохо упакован: тарелки разбились, а у статуэтки лошади отлетела нога. Ланге потребовал, чтобы взамен разбитых вещей были присланы новые, и пригрозил пожаловаться начальству».

Здание гестапо было снесено. В 1987 году в его полуразрушенных подвалах была открыта выставка о преступлениях нацистского режима. В 2010 году на этом месте появился информационно-выставочный центр «Топография террора».