Чемпионка СССР по теннису Юлия Сальникова о своем сыне Стефаносе Циципасе

В теннисном мире продолжается обсуждение возможного объединения Ассоциации теннисистов-профессионалов (ATP) и Женской теннисной ассоциации (WTA), а также создания фонда финансовой помощи игрокам с низким рейтингом. В интервью корреспонденту “Ъ” Евгению Федякову чемпионка СССР Юлия Сальникова, мать и тренер победителя итогового турнира Nitto ATP Finals 2019 года шестой ракетки мира Стефаноса Циципаса, объяснила отношение своего сына к этим идеям, рассказала, чем он занимается на карантине, и вспомнила его встречу с Никитой Симоняном, вместе с которым его дед, нападающий «Спартака» и сборной СССР Сергей Сальников, завоевал в 1956 году в Мельбурне олимпийское золото.

— Чем занимается на карантине обладатель одного из самых главных прошлогодних теннисных титулов?

— Последние несколько недель наша семья находится недалеко от Ниццы, в академии Патрика Муратоглу, с которым Стефанос сотрудничает уже не первый год. Условия карантина довольно жесткие. Выходить за территорию академии можно не больше чем на один час, отметившись в специальном мобильном приложении. Округу патрулирует жандармерия, нарушителям полагается штраф. Впрочем, у нас в академии есть все необходимое, и чувствуем мы себя вполне комфортно.

— Американская теннисная ассоциация опубликовала специальные правила поведения на время пандемии. Например, во время игры не рекомендуется прикасаться руками к мячам из той коробки, которую открывал соперник или партнер. А у вас пребывание на корте как-то регламентируется?

— Для профессионалов — нет, а нескольким юниорам, которые здесь застряли, играть в теннис запрещено. Впрочем, игроки сами понимают, что часами стоять на корте им сейчас не только не нужно, но и вредно. Какой смысл грузить себя монотонной работой, если турниры начнутся не скоро? Стефанос проводит на корте максимум полчаса в день, чтобы не забыть, как мяч отскакивает. Также он поддерживает функциональную готовность, занимается в гимнастическом зале и играет в баскетбол, благо в академии есть такая возможность. А к серьезным тренировкам следует приступать, как только станет ясно, когда возобновится сезон.

— Рафаэль Надаль на днях признался, что не держал ракетку в руках полтора месяца, и после такого длительного простоя ему будет очень тяжело входить в тренировочный ритм. Для теннисиста высшего уровня подобный перерыв действительно может спровоцировать серьезные проблемы?

— Многие после травм возвращаются через несколько месяцев и играют еще лучше, чем раньше. Классному игроку для этого требуется несколько недель грамотных тренировок. Правда, если сейчас турнирная пауза затянется дольше чем до середины осени, кто-то из возрастных теннисистов может всерьез задуматься о том, что делать дальше. Я, конечно, не утверждаю, что Федерер или Надаль завтра закончат карьеру, но мысли о возможности такого шага наверняка проскальзывают и у них. Ведь все мы — живые люди.

— Сейчас в теннисе широко обсуждается возможность объединения ATP и WTA. Роджер Федерер публично высказал эту идею, Рафаэль Надаль поддержал. А что думает по этому поводу Стефанос Циципас, который вошел в элиту мужского тенниса сравнительно недавно?

— Сын не может создавать оппозицию таким выдающимся людям, как Федерер. И в силу своей молодости, и потому, что его мнение не является настолько весомым. Но у него по этому поводу не столь однозначная позиция. Объединение на равноправных началах сильно поддержит женский тур, который по сравнению с мужским не столь силен экономически, и, насколько это выгодно ATP, большой вопрос. Другое дело, что изменения в теннисе, безусловно, назрели.

Интересную мысль недавно высказал австралиец Пол Макнами (экс-первая ракетка мира в парном разряде, бывший исполнительный директор Australian Open.— “Ъ”), который предложил проводить часть турниров ATP и WTA по территориальному признаку, сформировав несколько континентальных дивизионов.

Речь, разумеется, идет о соревнованиях не самых высших категорий, но в нынешней ситуации с коронавирусом такой шаг выглядит очень логичным. К тому же он помог бы сократить финансовую нагрузку на тех игроков, которым сейчас требуется материальная помощь.

Теннисистам, которые сейчас стоят в рейтинге в третьей-четвертой сотне или чуть ниже, конечно, не позавидуешь. Не случайно Стефанос вместе с Муратоглу в рамках своей благотворительной акции собирают средства именно для таких игроков. Экономически переход из юниорского тенниса во взрослый очень сложен. На этом этапе теряется масса талантов, не имеющих спонсоров или поддержки национальных федераций. Хотя по поводу финансовой поддержки теннисистов есть разные мнения.

Например, австриец Доминик Тим считает, что многие теннисисты с низким рейтингом специально не утруждают себя на тренировках, поскольку их вполне устраивает достигнутый уровень. Печально смотреть, когда спортсмен под 30 лет продолжает играть «фьючерсы» (профессиональные турниры низшей категории.— “Ъ”).

Я бы не хотела, чтобы два моих младших сына или дочь вдруг оказались в подобной ситуации. Но молодым игрокам, безусловно, сейчас надо дать шанс продержаться до возобновления турнирной жизни.

— Мог ли Стефанос, воспитываясь в чисто теннисной семье, не стать профессиональным теннисистом?

— Конечно. Такая возможность существовала, причем на протяжении долгого периода времени. Несколько лет мы с мужем (Апостолос Циципас, отец и постоянный тренер Стефаноса.— “Ъ”) изо всех сил боролись за его здоровье. Речь даже шла о полном запрете спортивных нагрузок, но затем мы решили эту проблему.

— О вашем старшем сыне громко заговорили в 2016 году, когда он возглавил мировой юниорский рейтинг. После этого был момент, когда в его карьере произошел скачок, или он прогрессировал постепенно?

— Скачок, безусловно, был в 2018 году, когда он сначала начал быстрыми темпами подниматься в рейтинге, а затем выиграл NextGen ATP Finals (итоговый турнир среди теннисистов в возрасте до 21 года.— “Ъ”

— Победа на итоговом турнире в Лондоне в прошлом году стала для вас большим сюрпризом?

— Перед началом того турнира мы не думали об этом. Хотя наше состояние немного подогревал тренер Патрик Муратоглу, который буквально с первого дня всем говорил, что Стефанос выиграет. Сначала мы смотрели на Патрика с приятным удивлением, но ближе к финалу, можно сказать, прониклись его идеей. А самое главное, что ей проникся Стефанос.

— Постоянным тренером Стефаноса является его отец. А какова роль Патрика Муратоглу?

— Патрика можно назвать тренером-консультантом. Они со Стефаносом регулярно созваниваются и пересекаются на чемпионатах Большого шлема и на тех крупных турнирах, где одновременно участвуют мужчины и женщины. Не забывайте, что Патрик к тому же является еще и личным тренером Серены Уильямс.

Интерес к Стефаносу со стороны Муратоглу проявился примерно пять лет назад, когда на месте будущих кортов во время стройки его академии под Ниццей еще стояли бульдозеры. Для тренера, который начинает сотрудничать даже с очень перспективным юниором, нет никаких гарантий, но Патрик сильно вложился в работу со Стефаносом и в эмоциональном плане, и в финансовом. Сын быстро почувствовал: они идут по правильному пути. И это добавило ему уверенности.

— Патрика Муратоглу многие считают дорогим, даже переоцененным тренером, работающим с игроками, которые по большому счету и без него готовы побеждать. Что вы думаете по этому поводу?

— Мне тоже разное доводилось слышать. Но это был тот редкий в моем возрасте случай, когда мнение о человеке по мере общения с ним с каждым разом улучшалось. На протяжении нескольких лет я вижу, как Патрик относится к моей семье, какой интерес проявляет к Стефаносу. Для меня с самого начала это было несколько неожиданно. Более того, я замечала, что многие люди сближались с Патриком и все больше доверяли ему по мере общения. Поэтому, с моей точки зрения, суждения, которые высказывают о Патрике, в основном не соответствуют действительности.

— Что изменилось для вашего сына после победы в Лондоне?

— Его человеческие качества и амбиции остались прежними.

Ну разве что напряга немного добавилось, ведь теперь на него смотрят как на фаворита.

Хотя какого-то непреодолимого груза ответственности он пока не прочувствовал. Стефанос был неплохо готов к Открытому чемпионату Австралии и вполне мог подойти на пике формы к четвертьфиналу или полуфиналу, но в третьем круге попал на сильного соперника — Милоша Раонича, причем это был их первый матч. В общем, успех прошлого года, когда он дошел до полуфинала, повторить не удалось. Хотя на это возлагались большие надежды.

— Какие резервы вы видите в игре Стефаноса?

— Ему есть что исправить и в техническом плане, и в психологическом, хотя многие отмечают хорошую технику Стефаноса и его умение бороться до конца. Основной его потенциал заложен в универсальности игрового стиля. Правда, в прошлом году, мы, его тренеры и команда, пару раз прокололись с организацией его турнирного графика, так что нам тоже есть над чем работать. Но самое главное для теннисиста — избегать травм. Ведь если, не дай бог, они случаются, все остальное не имеет смысла.

— Стефаносу Циципасу 21 год. Вы считаете, что потенциал его работы с отцом до сих пор велик?

— Апостолос работал с сыном с детства и лучше всех знает возможности и технический диапазон его игры.

Вы не представляете, с каким упоением наш папа за полночь сидит за своим iPad, изучая, как работают другие тренеры, сколько новых идей он сначала переваривает сам, а потом предлагает практически на каждой тренировке.

Это может касаться чего угодно — работы ног на корте, теннисной техники и много чего другого. Разумеется, в перспективе у Стефаноса может появиться другой постоянный тренер. Но пока мы не видим в этом необходимости.

— Ваш муж постоянно работает с детьми на корте. А в чем заключаются ваши функции?

— Меня, наверное, можно назвать семейным супервизором. Я напоминаю о себе, когда вижу, что тренировочный процесс выходит из положенных рамок.

— То есть, хотя Стефанос уже миновал переходный возраст, вы по-прежнему остаетесь для него авторитетом?

— А Стефанос не миновал переходный возраст, он немного завис в нем. Да-да, не удивляйтесь, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что говорю! Вот второй наш сын, Петрос (1183-й номер рейтинга ATP.— “Ъ”), вовремя стал устраивать нам с мужем проверки на прочность. Но ему сейчас 19, а Стефаносу — 21, и у него этот период начался лишь недавно. Иногда я задумываюсь о том, насколько же Степа близок мне по духу. Ведь в детстве я тоже была малоразговорчива, как и он. Стефанос — интроверт, ему хорошо с самим собой, хотя на пресс-конференциях он общается с журналистами вполне искренне. У него замечательное чувство юмора, он прекрасно умеет иронизировать над собой, и это говорит о том, что он ходит по земле, а не витает где-то в облаках.

— С чем связан срыв, которой случился у Стефаноса в январе на ATP Cup, когда во время смены сторон от раздражения он разбил свою ракетку рядом со скамейкой и случайно легко поранил отца?

— Теннисисты — очень азартные люди, и подобные истории случаются со многими, просто не всегда это происходит на публике. К тому же не забывайте, что в Стефаносе смешана греческая и русская кровь, а это не способствует бесстрастию. Тот случай, о котором вы говорите, произошел после окончания первой партии в обидном матче с Ником Кириосом, а накануне Стефанос очень досадно проиграл Денису Шаповалову. Внутри накопился негатив, и Стефаноса рвануло как гранату.

— На каком языке вы делали Стефаносу внушение, когда подошли к скамейке в тот момент?

— На русском. А вот когда Стефаноса, наоборот, требуется завести во время матчей, я обычно перехожу на английский. У этого языка другая энергетика.

— С кем из суперзвезд у Стефаноса сложились самые добрые отношения?

— Общается он со всеми. Кумиром Стефаноса, как он сам не раз говорил, с детства был Роджер Федерер, который ему ближе всего по манере игры. Отличные взаимоотношения у него сложились и с Новаком Джоковичем, чему есть свое объяснение. Джокович тоже из небольшой балканской страны, ему близка Греция, и он прекрасно понимает трудности, с которыми сталкивался Стефанос. Даже в 17–18 лет, когда были очевидны его потенциал и игровая самобытность, а среди специалистов по поводу Стефаноса даже начался ажиотаж, в ATP не раскручивали его так, как других ребят того же поколения — американцев Фрэнсиса Тиафо и Стефана Козлова, норвежца Каспера Рууда. Ему было сложно получать wild card на крупные турниры и приходилось по десять раз подряд проходить квалификации. А ведь для этого требуется приезжать на турнир на четыре дня раньше. То есть десять турниров — лишних 40 дней вне дома. А это большая психологическая и финансовая нагрузка.

С Рафаэлем Надалем у нас сейчас тоже хорошие отношения, хотя поначалу они были неоднозначными. Дело в том, что пару раз Стефанос получал приглашения тренироваться в академии Рафы, но не воспользовался ими.

Мы однолюбы: у нас есть Патрик, а от добра добра не ищут. Жизнь доказывает, что это умная пословица.

— В марте 2018 года на турнире в Майами у Стефаноса прямо на корте произошел конфликт с Даниилом Медведевым, о котором много говорилось в прессе. Они помирились?

— Не беспокойтесь, между ними все нормально. Да и вообще все, что тогда было сказано, можно было сразу делить даже не на два, а на четыре. С родителями Медведева, кстати, мы до сих пор на связи, при случае можем сходить в ресторан и выпить шампанское. Такие же прекрасные отношения у меня с мамами Карена Хачанова, Андрея Рублева и Дениса Шаповалова, а с родителями Александра Зверева мы вообще играли в одной команде — сборной СССР.

— Последний вопрос не имеет отношения к теннису. Ваш отец Сергей Сальников — олимпийский чемпион Мельбурна 1956 года по футболу, который провел лучшие годы карьеры в «Спартаке». Стефанос следит за чемпионатом России по футболу?

— Футбол, наверное, его не самый любимый вид спорта. Но Стефанос встречался с Никитой Павловичем Симоняном, который вместе с его дедушкой выиграл олимпийское золото. А еще мы видели Melbourne Cricket Ground — арену, на которой в 1956 году проходил финал футбольного турнира. Ну и книжка про историю спортивного общества «Спартак» у нас дома на виду.