Вице-президент Торгово-промышленной палаты — о возможном признании COVID-19 форс-мажором

Коронавирус может официально стать форс-мажором. Совет федерации готовит поправки в законодательство, которые позволят признать эпидемию обстоятельством непреодолимой силы, и бизнес сможет не платить по контрактам. Об этом в интервью газете “Ъ” рассказал первый зампред Совфеда Николай Федоров. Впрочем, по его словам, этот инструмент не будет универсальным, его применение увяжут с регионом и сферой деятельности бизнеса, а также с условиями работы. Наличие форс-мажора установят в каждом конкретном случае, уточнил Федоров. По данным Торгово-промышленной палаты, которая выдает заключение о наступлении обстоятельств непреодолимой силы, с момента введения режима самоизоляции поток обращений от предпринимателей вырос в семь раз. При этом более 95% заявок отклоняются из-за несоответствия понятию форс-мажора в текущем законодательстве. “Ъ FM” обсудил ситуацию с вице-президентом Торгово-промышленной палаты Еленой Дыбовой.

— Насколько справедливо, что правила форс-мажора будут применять избирательно?

— Это прописано и предусмотрено законодательством, причем не только в России, но и в других странах. Напомню, что подтверждением форс-мажора в каждом государстве занимается Торгово-промышленная палата, она фиксирует наступление того или иного обстоятельства непреодолимой силы. Основное решение все равно принимает суд, рассматривая множество различных аргументов, в том числе принимая выданное Торгово-промышленной палатой свидетельство.

— То есть каждой компании, каждому небольшому бизнесу придется обращаться в суд и добиваться признания их ситуации форс-мажорной?

— Нет, допустим, они обращаются в Торгово-промышленную палату своего региона. И если после то, что инициировал Совет федерации, у нас появится какой-то документ, в данном случае постановление или другой акт правительства, который зафиксирует, что в том или ином регионе пандемия — форс-мажорные обстоятельства непреодолимой силы, то предприниматель должен обратиться в Торгово-промышленную палату региона и зафиксировать данное обстоятельство, то есть получить на руки документы. Но если вторая сторона договора будет настаивать на судебном разбирательстве и доказывать, что условия не выполнены, то суд принимает эту справку и при вынесении решения учтет эту ситуацию.

Это, конечно же, помогает в определенных случаях разрешать коммерческие споры в сторону того или иного предпринимателя.

Но мы с вами понимаем, что это все равно взвешивание всех дополнительных аргументов, это все равно состязательность и доказательство того, что ты не мог исполнять те или иные обязательства по договору, у тебя действительно нет финансовых ресурсов, чтобы заплатить арендные платежи. Сейчас это самое распространенное обстоятельство, по которому бизнес обращается в свои Торгово-промышленные палаты, — зафиксировать, что в связи с закрытием торговых центров они не могут выплачивать арендные платежи.

— Каким образом будет применяться региональный принцип?

— Конечно, некоторые регионы находятся практически полностью на самоизоляции, запрещена любая деятельность. Допустим, в Москве не работают рестораны, парикмахерские, закрыты даже многие производственные компании, если они не системообразующие. В части регионов определенная деятельность разрешена. И поэтому здесь очень разумно, что все-таки это не повсеместно, а именно избирательно: в регионах разные условия реагирования на коронавирусную инфекцию.

— В столице таких случаев признания ситуации форс-мажорной будет намного больше?

— В Москве, Санкт-Петербурге, Краснодарском крае действительно очень жесткий карантин, запрещены передвижения и так далее. То есть очень многие регионы пошли по жесткому сценарию. Масштаб очень значительный, практически 15-20% малого бизнеса были зарегистрированы в Москве перед началом эпидемии, то есть здесь концентрация предпринимателей очень высокая.

— Нет ощущения, что все эти меры приняли поздновато? Что многие компании уже разорились и обанкротились, прежде чем дождались признания их ситуации форс-мажорной?

— К сожалению, еще до 20 марта у нас было такое обращение, когда мы говорили о том, что ситуацию сейчас нужно разруливать, давать совершенно четкие сигналы. Мы, конечно, обращались в правительство с предложениями. Надо отметить, что наиболее оперативно в плане госзакупок сработал Минфин, потому что еще в конце марта появилось письмо этого ведомства, а также Федеральной антимонопольной службы, когда ситуация была признана для государственных закупок форс-мажором. Это спасло многие компании, которые были на грани попадания в реестр недобросовестных поставщиков.

То есть отдельный локальный акт позволил уравновесить ситуацию в сфере государственного заказа, была возможность перенести сроки, платежи, рассрочки, что помогло удержаться от обвала.

К сожалению, во всех остальных отраслях не было такого четкого разграничения сигнала. И здесь, конечно, абсолютно точно, мы получим огромное количество судебных исков, процессов. Это будет, действительно, банкротство.

— В каждой конкретной ситуации предпринимателям придется доказывать, убеждать судей, властей, что их ситуация была наиболее плачевна. Не будет ли здесь перегибов?

— Знаете, не хочется, честно говоря, сейчас гадать на кофейной гуще. Нужно сказать, что судебная система выстроена достаточно жестко. Меня гораздо больше расстраивает то, что многие компании, которые могли бы сохраниться и пережить эту тяжелейшую ситуацию, за счет этих судебных разбирательств, споров и всего остального, вместо того, чтобы восстанавливать каким-то образом свою работу, будут вынуждены зависнуть в ситуации доказывания этих обстоятельств.

Судебный процесс — это сложная история, которая решается очень непросто, поэтому вместо развития мы будем сидеть и заниматься судебными разбирательствами.

Надо учитывать, что огромное количество дел накопилось в судах, потому что они не работают, теперь им добавиться еще больше работы. Это, действительно, будет колоссальной проблемой. И я думаю, что уже очень многие бизнесмены приняли осознанное решение, что лучше обанкротиться, отрубить эту историю, а дальше, возможно, попробовать с чистого листа.