Прокурор Саратовской области Сергей Филипенко о надзорной работе в регионе

Пандемия обнажила серьезные проблемы во многих сферах жизни и заметно скорректировала работу органов власти. Приоритетом в работе областного правительства, муниципалитетов и территориальных управлений федеральных ведомств так или иначе стала борьба с распространением коронавирусной инфекции. О том, как в этих условиях изменилась работа прокуратуры Саратовской области и какие задачи ставит перед собой ведомство, „Ъ“ беседует с главой регионального надзорного органа Сергеем Филипенко.

— Сергей Владимирович, насколько работа прокуратуры изменилась в связи с пандемией?

— Структура надзорной деятельности определяется законом о прокуратуре и ведомственными приказами. Поэтому прокуроры, как и прежде, ведут активную работу по всем приоритетным направлениям. Среди них — надзор за исполнением национальных проектов, оказанием помощи бизнесу, соблюдением законов в коммунальной сфере и многое другое.

Однако сейчас от нас требуется повышенная оперативность. Буквально на прошлой неделе, 14 мая, генеральный прокурор РФ Игорь Краснов в формате видеоконференции провел оперативное совещание по вопросам организации работы и прокурорского надзора, в том числе в условиях распространения коронавирусной инфекции, с руководителями прокуратур субъектов, входящих в Уральский и Приволжский федеральные округа. Он подчеркнул, что «необходимо отслеживать ситуацию, которая меняется каждый день, обеспечивая эффективное и бесперебойное функционирование органов прокуратуры».

В этом году продолжены надзорные мероприятия по всем приоритетным направлениям. Восстановлены жилищные права ветеранов Великой Отечественной войны и детей-сирот. На контроле находится исполнение программы переселения из аварийных домов. При этом прокуроры — на постоянной связи с гражданами, сигналы от которых позволяют своевременно реагировать на малейшее нарушение закона независимо от того, чьи права они затрагивают. Под пристальным вниманием находятся вопросы противодействия преступности и коррупции.

Безусловно, ограничительные меры внесли определенные коррективы и в режим прокурорской деятельности. Не всегда можно выехать на место, получить документы, а непосредственное взаимодействие (где без него не обойтись) ведется со строгим соблюдением всех санитарных требований. В таких условиях работают все государственные органы, и прокуратура ничем от них не отличается.

— А были ли как-то иначе расставлены акценты и приоритеты в работе прокуратуры?

— В условиях эпидемии такого масштаба все сферы нашей жизни во многом зависят от медицины и здравоохранения. Если говорить про прокурорский надзор, то особое внимание обращено на защиту прав не только заболевших лиц, но и всех социально незащищенных граждан. Например, пребывающих в интернатах. Как известно, в области два очага заражения В Черкасском и Озерном психоневрологических интернатах в Вольском и Аткарском районах соответственно. Еще до этих случаев мы официально предостерегали министра здравоохранения области и информировали правительство, после чего во всех учреждениях интернатного типа, в том числе для детей, стали выполняться все необходимые карантинные мероприятия и тестироваться постояльцы.

— Тем не менее случаи заражения допущены, и по Черкасскому ПНИ даже возбуждено уголовное дело о халатности. Стоит ли ждать аналогичного результата по Аткарскому району? Там проводится прокурорская проверка?

— Она продолжается, но предварительные итоги озвучить уже можно. Их суть в том, что тестирование при первых признаках заболевания должно проводиться незамедлительно, но из-за праздничных дней затянулось, что и привело к вспышке заболеваемости. Материалы направлены в Роспотребнадзор для дачи оценки. Пока преждевременно заявлять о наличии всех признаков преступления. Однако, по имеющимся данным, в Озерном все же приступили к тестированию, а в Черкасском интернате, зная о заболеваниях, его проигнорировали.

— Есть ли новые подробности истории о так называемых «золотых» масках, которые ОГУ «Саратовский аптечный склад» пыталось приобрести по завышенным ценам — 425 руб. за штуку? Директор учреждения Сергей Горячев уволен, но что будет дальше с закупками для медучреждений?

— В ходе проверки исполнения требований законодательства о контрактной системе при осуществлении закупки за счет бюджета средств индивидуальной защиты, которая проведена по поручению генерального прокурора РФ Игоря Викторовича Краснова, установлено, что подведомственное минздраву учреждение разместило извещение о закупке у единственного поставщика и проект договора с ООО «Сигмафарм» на сумму 43,3 млн руб. Аптечный склад пытался купить для больниц защитные костюмы, медицинские маски II типа по 425 руб. за штуку, фильтрующие маски и защитные очки. При этом, как мы выяснили, аптечный склад направил запросы коммерческих предложений не всем потенциальным поставщикам, в результате чего и сложилась такая цена. Мы внесли представление вице-губернатору, и закупку отменили. Этим история не закончилась. Проверка продолжена, и сейчас оценивается закупка иных медицинских ­изделий.

Точно могу сказать, что и эта закупка, и закупка аппаратуры у ООО «СМС Технологии» (приобретение аппаратов УЗИ на 33,1 млн руб в 2018 году стало основанием для возбуждения уголовного дела о злоупотреблении полномочиями сотрудниками минздрава, вторая закупка у данной компании привела к уголовному делу по той же статье в отношении бывшего министра здравоохранения Саратовской области Натальи Мазиной. — „Ъ“) стали возможны при полном отсутствии контроля со стороны правительства и министерства здравоохранения, в частности.

Прокуратура области оспорила контракт, фигурирующий в деле бывшего министра, на сумму более 33,1 млн руб.

— На какой стадии сейчас расследование дела в отношении бывшего министра Натальи Мазиной? Дело передавали другому следователю, с чем это было связано?

— Уголовное дело в производстве, органы следствия со всем разберутся. У нас в целом очень много вопросов к работе министерства здравоохранения, начиная с низкого уровня освоения бюджетных средств: по нацпроекту «Здравоохранение» на 2020 год предусмотрены большие средства, однако в регионе существует отставание по освоению денежных средств, что создает реальные риски задержек поступления в медучреждения аппаратуры и медикаментов. В целом обеспечение лекарствами не всегда эффективно, порой отсутствует надлежащая организация системы управления товарными запасами, и в результате граждане, имеющие право на льготные препараты, их не получают.

— На прошлой неделе в соцсетях появилась информация о том, что саратовские врачи тоже не получают полагающихся выплат за работу с заболевшими коронавирусом. Прокуратура проводила проверку, был ли какой-то результат?

— Проверка в данный момент продолжается. В материалах СМИ были приведены анонимные комментарии медработников Балакова и Балашова, Маркса и Энгельса о задержках выплат. Мы связались с больницами, запросили документацию, внимательно анализируем ведомости и копии расчетных листков. Уже подтвердилась несвоевременность подачи заявок в Балакове и Саратовском районе. Прокуратурой Кировского района областного центра также выявлен факт неполного начисления выплат. Указанные факты отражены в представлении в адрес медицинских упреждений и регионального министерства здравоохранения.

— Недавно стало известно, что меняют параметры проекта строящегося в Ленинском районе по инициативе Вячеслава Володина нового инфекционного центра на 400 мест для больных коронавирусом. Проводила ли прокуратура проверку хода строительства?

— Для проверки соблюдения требований безопасности и трудовых прав граждан работники прокуратуры выезжали на строящийся объект. Выяснилось, что под ним даже не сформирован земельный участок, и строительная компания просто вышла в поле, вырыла котлован, начала заливать фундамент, не разработав проект и не получив абсолютно никаких разрешений.

Особо подчеркну, что прокуроры отлично понимают социальную значимость возводимого объекта. Это важная и актуальная задача — в кратчайшие сроки построить медицинское учреждение. Но мы также осознаем всю опасность процесса строительства, а также сложность последующей эксплуатации такого комплекса. К сожалению, пока на строительной площадке отсутствуют даже элементарные ограждения от посторонних. А поскольку строительной документации нет в принципе, возникает закономерный вопрос и о будущей безопасности нахождения в таком медцентре пациентов и врачей.

Сейчас о сложившейся ситуации проинформирован председатель областного правительства. Ждем ответ. Должен быть проект и определен генеральный подрядчик, чтобы стало понято, кто несет ответствен­ность за ход строительства и его ­результаты.

— Кстати, что с источниками финансирования строительства? Можно ли отследить, какие средства поступают в созданный при Общественной палате внебюджетный фонд, как они расходуются? Понятно, что это не государственные деньги, но контроль нужен и для общественных средств.

— Источники финансирования объекта в целом понятны. Любой фонд — это некоммерческая организация, у которой есть свои органы управления, попечительский совет, который должен отслеживать расходование средств. Фонд создан совсем недавно, но его форма и регистрация тоже станут предметом прокурорской проверки. Пока же нет проекта, следовательно, нет и сметной стоимости.

К сожалению, это не единственный случай, когда строительство социальных объектов, в том числе по национальным проектам, в Саратовской области начиналось без ­проекта.

— Что вы имеете в виду?

— В прошлом году в рамках национальных проектов велось строительство четырех детских садов в Энгельсе и одного — в Саратове. В ходе проверки мы выяснили, что работы начались без конкурсных процедур и разрешений. На все эти объекты не была разработана проектная документация. Однако областные органы строительного надзора не предпринимали никаких действий, чтобы это пресечь. Конкурс был проведен и все необходимые разрешения получены лишь после вмешательства прокуратуры.

— Насколько такое положение вещей вообще характерно для строительной отрасли региона?

— Нарушений в строительстве масса, некоторые, как, например, земельные споры и незаконное получение участков, удается решить в арбитражных судах. В каких-то случаях доходит до уголовных дел, как дело об участках в микрорайоне Солнеч­ный-2 (по материалам проверки прокуратуры возбуждено дело по факту мошенничества, земли кадастровой стоимостью 161 млн руб. были проданы за 570 тыс. руб., также велась точечная застройка вместо комплексной — из-за чего 30-тысячное население поселка оказалось лишено социальной инфраструктуры. — „Ъ“). Причем, надо понимать, что нарушения в Солнеч­ном-2 стали возможны при отсутствии контроля со стороны регионального правительства.

Одно из направлений в нашей работе — противодействие неформальной занятости и выплатам «серой» заработной платы. Положение дел в регионе говорит о серьезной пораженности отдельных отраслей экономики, где распространена теневая занятость, широко применяется труд мигрантов и, как результат, существенное отставание по уровню средней заработной платы от средней по ­округу.

Одной из причин этого является участие в многомиллиардных бюджетных контрактах коммерческих структур, не имеющих достаточных собственных людских и материальных ресурсов для их исполнения.

В частности, к строительству крупных объектов привлекались ООО «СК Система», ООО «ТСУ Энгельс­строй», ООО «ПДП Строй» и ряд других компаний со штатной численностью 20–30 человек.

Возникает вполне логичный вопрос о том, как формируется заработная плата в этих коллективах. Выясняется, что существует цепочка фирм-посредников, которая заканчивается конечными исполнителями. Каждое из звеньев получает небольшой процент бюджетных средств, но в этих организациях используется иностранная рабочая сила, неформальная занятость, а с работниками вместо трудовых договоров заключаются гражданско-правовые, с которых не уплачивается подоходный налог. А ведь этот налог поступает в областной бюджет, из него, в том числе, платится зарплата бюджетникам.

При этом масштабная исковая работа, проводимая прокуратурой, позволила в судебном порядке вернуть в собственность муниципалитетов десятки незаконно предоставленных под строительство земельных участков.

Сейчас такая ситуация в сельском хозяйстве, дорожном строительстве и других отраслях.

— От предпринимателей приходилось слышать, что часть организаций, которые не вошли в список тех, кому было разрешено работать в период действия ограничительных мер из-за пандемии, все же свою деятельность не прекратили. Сейчас они продолжают работать без оформления сотрудников, уплаты налогов и так далее, то есть ушли в тень. Как-то этот процесс отслеживается?

— Главная задача, которая перед нами стоит — поддерживать бизнес. Например, было недовольство со стороны предпринимателей механизмами предоставления льготных кредитов по «нулевой» ставке. Мы провели массу встреч с представителями банков и бизнеса, чтобы понять, с какими трудностями сталкиваются предприниматели при обращении за финансовой помощью. Сейчас работа по предоставлению мер поддержки скорректирована. Банки одобрили свыше 570 обращений по реструктуризации долгов и предоставлению кредитных каникул, 47-ми хозяйствующим субъектам выданы кредиты под 0% на выплату заработной платы на сумму более 100 млн руб.

Что касается вероятного ухода предпринимателей в тень, то, полагаем, что, в первую очередь, это задача уполномоченных органов власти — создать условия, при которых этого не произойдет. Хотя закрывать глаза на уход бизнеса в нелегальное поле тоже нельзя. И не только по причине уклонения от уплаты налогов, но и из-за серьезных рисков для людей, которые работают у таких предпринимателей. Поэтому вместе с властью мы должны сделать так, чтобы бизнесу было комфортно, тем более сейчас — в условиях пандемии и ограничений. А для этого разработанные государством меры поддержки должны быть доведены до адресатов.

— Кстати, нет ли у вас опасения, что эти меры поддержки в итоге получат организации, как-либо аффилированные с чинов­никами?

— Такие опасения есть и небезосновательные, поэтому будем отслеживать, кто и на каких основаниях получит поддержку. Когда прокуратура давала оценку постановлению правительства с перечнем предприятий, которым в самом начале ограничительных мер разрешалось работать, мы сразу обратили внимание на ряд коррупциогенных факторов.

— Вы имеете в виду список из 163 системообразующих организаций?

— Да. Мы обратили внимание, что среди них есть компании, у которых крайне низкая списочная численность работников, каких-либо существенных налоговых бюджетных поступлений от них нет, часть из них не была задействована в реализации национальных проектов — а это приоритет.

Со стороны могло сложиться впечатление, что реестр составлялся по усмотрению отдельных отраслевых министров. После того, как прокуратура направила информацию в правительство, список скорректировали.

Мы предпримем необходимые шаги, чтобы не допустить оказание мер поддержки на основании чьих-либо субъективных предпочтений.

— Раз мы затронули тему коррупции в правительстве. Недавно из обладминистрации ушел занимавший пост министра транспорта и дорожного хозяйства Николай Чуриков. Причиной отставки стал конфликт интересов с ООО «Марксстрой-С». Учредителем компании, которая получала крупные контракты от министерства, была его дочь. Было ли какое-то серьезное расследование этой ситуации?

— Наличие этого конфликта интересов мы усматривали еще четыре года назад, о чем неоднократно писали губернатору. В 2016 году министерство заключило в условиях конфликта интересов два контракта с «Маркс­строй-С». По представлению прокуратуры министру был объявлен выговор, но это ничего не изменило. Затем мы еще несколько раз направляли информацию губернатору, но реакции не было.

Сейчас я могу сказать, что мы выявили еще ряд фактов коррупционных, на наш взгляд, проявлений при заключении контрактов. В 2018 году ООО «Автотрасса» получило контракт на выполнение работ по содержанию автоподъезда к селу Усовка. «Марксстрой-С» выступала как субподрядчик, но забирала весь объем работ, к которым приступила еще до того, как был объявлен конкурс. Естественно, тут идет речь о существенном нарушении закона о конкуренции. Нам очевидно, что вопрос был ранее согласован на уровне руководства министерства транспорта, потому что просто так подобные вещи не происходят. А когда объявили конкурс, срок его исполнения был настолько краток, что заявиться никто другой и не мог: объем работ огромный, и выполнить его за месяц, указанный в аукционной документации, невозможно. Поскольку на момент аукциона работы уже фактически завершались, то с «Марксстрой-С» формально заключался контракт, и победителю перечислялось финансирование. Эти материалы направлены в Следственный комитет.

— Саратовская область много лет числится в аутсайдерах по выполнению программы капитального ремонта. В чем, на ваш взгляд, причина?

— К сожалению, регион ежегодно не укладывается в существующие графики. Пришлось по нашей инициативе корректировать действующую программу капитального ремонта.

Отмечу, что мы неоднократно возражали против передачи полномочий по осуществлению капитального ремонта многоквартирных домов и организации конкурса органам местного самоуправления, поскольку тем самым Фонд капремонта и правительство сняли с себя ответственность за исполнение программы. Поэтому сейчас работаем в тех условиях, которые имеются.

Непосредственно по Саратову мы оказываем необходимую помощь главам районов города. И, что особенно важно, оказали содействие в получении всей необходимой технической документации на дома, поскольку при их передаче из Фонда капремонта органам местного самоуправления была допущена волокита.

Параллельно ведется работа по исключению из планов на капремонт домов, которые фактически должны быть признаны аварийными, их должны расселить и снести. Осуществляется помощь жителям домов, которые должны ремонтироваться не за счет средств фонда, а за счет специальных счетов. Иногда достаточно просто обратить внимание руководителя управляющей организации, чтобы был организован аукцион, привлечена подрядная организация и работы были выполнены.

— Вы, наверное, отслеживаете информационные тренды. Сейчас идет активная борьба общественников за сохранение зеленых насаждений в Саратове, которые мэрия вырубает целыми улицами. Прокуратура направила представление главе города. Что вообще происходит?

— Крайне непростой вопрос. С одной стороны, власти, безусловно, должны облагораживать город, в том числе заниматься бордюрами и тротуарами. С другой стороны — деревья высаживались ранее без каких-либо нормативов с точки зрения безопасности дорожного движения, правил благоустройства и так далее, а их учет фактически не велся.

Это привело к тому, что для выполнения национальных проектов по благоустройству органы власти почти всякий раз вынуждены решать судьбу буквально каждого дерева, ведь это — «легкие» областного центра. Правильнее было бы подходить к этому комплексно — дерево можно пересадить (есть такие технологии) или заменить. Вместо мешающего дерева можно высадить кустарник. Но почему-то этого не делается.

Мы еще несколько лет назад говорили, что мэрия должна создать муниципальную программу озеленения, упорядочить учет деревьев. Прокуратура города инициировала принятие такого документа, но предложение так и осталось нереализованным. В результате, когда появилось соответствующее финансирование, работа с деревьями не обрела системного характера.

Еще один важный момент — градостроительные нормативы при высаживании деревьев. Например, согласно современным требованиям, они должны находиться в пяти метрах от здания, и это расстояние не соблюдается повсеместно. В случае спиливания такого дерева мэрия, с точки зрения закона, будет права.

Конечно, это вызывает обоснованное возмущение населения даже в тех случаях, когда работы ведутся ради благой цели, например, для расширения тротуаров и дорог. Поэтому администрации необходимо вдумчиво и скрупулезно подходить к решению данной задачи, чтобы получать больше положительных отзывов о своей работе со стороны жителей города. Мы же, со своей стороны, приложим все усилия для надзорного сопровождения.

Беседовал Сергей Петунин