Законы неслучайности
Своевременные мысли Михаила Жванецкого
Нематериальные мысли о материальном мире.
Фото: Иван Коваленко, Коммерсантъ
Божественное
Бог есть. Это доказано или докажут на днях.
Бог в таланте человеческом.
Бог в доброте и помощи.
Творчество есть деяние Божие.
Наша память — его записи нам на будущее.
Вдохновение — когда после сосредоточенности рождается что-то незнакомое автору — результат встречи с Ним.
Конечно, Бог неясен, неконкретен, незнаком.
Бог в интуиции.
Он в перемене настроения.
Бывает настроение хорошее, что бы ни происходило, потому что всё! — Потому что больше в плохом быть нельзя.
Это Он в настроении.
Вы забыли, что произошло, а настроение осталось.
Он в почерке, и в расстановке букв, и в походке, и, кстати, в отпечатках пальцев.
И в сомнениях, и в ужасе, и в панике перед победой, и в тревоге после нее.
То есть Он там, где что-то делается. Он там, где работает человек…
Счастье
Я так стар и спокоен… что желаю вам счастья. Счастье — случай.
Говорю как очевидец, как прагматик.
Счастье, если тебе приносят ужин, а ты не можешь оторваться от своего текста.
Счастье, когда ты выдумываешь и углубляешься, а оно идет, идет, и чувствуешь, что идет.
Такой день с утра, за что бы ты ни взялся. И вокруг деревья, и солнце, и пахнет воздух, и скрипит снег, а ты тепло одет. Или в дождь, когда ты в плаще на улице и льет, а ты стоишь.
И счастье — это человек.
И путешествие не путешествие, и Африка не Африка, если его нет.
А один маленький, нежный, невозможный.
Как мучительно счастливо, как больно и отчаянно, как слезы от немощи выразить ему.
Ты только смотришь на него…
Твои глаза как два прожектора.
Ты светишься, ты светишься.
Она существует. Эта мучительная борьба нервов.
Эта тревога рядом и боль вдали. Это мучение, так мало похожее на радость.
И рождается между сердцем и дыханием.
И только потом, когда спадает высокая температура, ты поймешь, что это было.
А этот маленький и нежный, весь твой, ребенок или женщина.
Он приходит и занимает весь дом, всю душу.
С ним идешь и удивляешься.
С ним впервые видишь и рассматриваешь книги и травинки и начинаешь понимать кошек и собак, чувствуешь добрые руки угрюмого человека и говоришь, говоришь, говоришь.
Стены переходят в улицу, улица в лес.
А ты говоришь, как будто никогда этого не делал. Пропадает стеснительность, исчезают корявые слова, и ты говоришь, говоришь, говоришь…
Михаил Жванецкий о том, что волнует всех
Научимся
Почему мы обращаемся к Всевышнему в горе?
А ведь иногда можно и поблагодарить.
Можно такие же эксперименты предпринять и пониже.
Люди, живущие чище нас, давно это делают.
Говорят «fine», говорят «good».
Раздражают нас улыбкой без причин.
Раздражают нас вопросами: «Как спали?» — а мы или свирепеем, или отвечаем серьезно.
Да, хорошее воспитание включает много фальши, но исключает напрасные тревоги.
В то же время отсутствует брезгливость.
Пробирку с чужим анализом берут в руки.
Постель больному меняют все.
Аристократизм никак не мешает вынести ночной горшок.
Мы стесняемся и улыбаться, и убирать.
Странно, но мы, выросшие в этом всем, брезгливы.
Стесняемся человеческого организма.
А столько, сколько пролито всего этого у нас…
Стесняемся улыбаться, объясняться и выносить горшок.
В общем, не фальшивим.
За что нас и любят только те, которых мы содержим.
Остальным нет ни до нас, ни до себя, ни до кого дела.
То есть кратко: все живут в дерьме.
Но кто-то научился это перерабатывать.
А кто-то научился в этом плавать!
***
Избранники народа
Во всех странах выглядят одинаково.
А что же ты хочешь? —
Сказал я, глядя в зеркало…