Куда пропали инноваторы-добровольцы?

Каждую последнюю субботу июня в России отмечают День изобретателя и рационализатора. Правда, эксперты не радуют: отечественных Кулибиных мало, а живется им, прямо скажем, не сладко. Почему? Разбирался «Огонек».

Кирилл Журенков

У этого праздника — советские корни: он отмечается с 1957 года — изобретателей в Стране Советов любили и привечали. Цифры говорят сами за себя: если в 1950-м инноваторов (как принято говорить сейчас) в стране было 555 тысяч человек, то к 1975-му набралось уже за 4 млн! Или вот позабытые приметы времени: знаете ли вы, что в Советском Союзе выпускались… эстафетные билеты Всесоюзной эстафеты по изобретательству? Держатели этих билетов обязывались внести в бюро изобретений (были и такие) своего предприятия изобретения или, скажем, рацпредложения. Взамен — премия от бюро и участие в дополнительных розыгрышах. А сколько всевозможных медалей и значков, которыми отмечали изобретателей в советское время, можно найти на интернет-барахолках! Значок первого слета рационализаторов, медаль изобретателя и рационализатора в цветной металлургии, знак для лучшего ударника и рационализатора… Словом, целая Атлантида!

Ну а что же сегодня? Положение дел понятно из свежего исследования НИУ ВШЭ, в рамках которого социологи проанализировали ответы свыше 4,1 тысячи жителей России, работающих по найму (сейчас на основе исследования готовится научная статья). Полученные данные оптимизма не вызывают: лишь 6,3 процента сотрудников российских компаний обращаются к руководству с новыми идеями! Больше всего инноваторов-добровольцев в науке, культуре, легкой промышленности, строительстве. А меньше всего, к примеру, в сельском хозяйстве.

— У нас было несколько гипотез, которые мы собирались проверить в рамках нашей работы,— говорит один из авторов исследования, старший научный сотрудник Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Алена Нефедова.— Ну, например, есть ли различия по числу инноваторов по отраслям? Оказалось, действительно есть. А другая гипотеза касалась инноваций в домохозяйствах. Тут надо пояснить: если человек переделывает под себя какой-нибудь шкаф, это тоже считается инновацией. Так вот в ходе исследования выяснилось, что «домашние инноваторы» и «инноваторы по работе» в целом пересекаются — это одни и те же люди с «геном изобретательства».

Что удивило в полученных данных самих исследователей? Ну, к примеру, количество инноваторов оказалось гораздо меньше, чем они предполагали, а изобретательскую активность сотрудников, как оказалось, в наших компаниях особо не стимулируют (например, популярные на Западе «ящики идей» для России — экзотика). Но вот парадокс: процент реализованных идей от тех самых редких инноваторов, напротив, очень велик — под 90 процентов! Как одно соотносится с другим? Вопрос открытый. Как открыт вопрос и с другим парадоксом: предложения от женщин внедряются чаще, чем от мужчин. Причуды статистики или нечто большее? А вот еще загадка: почему так мало изобретений в сфере образования (оно внизу списка)? Вот уж где ожидаешь большей инициативы и полета фантазии…

— По нашим ощущениям, инновации развиваются активнее в экспортно ориентированных отраслях. А в тех, которые обслуживают внутренний рынок, где отсутствует конкуренция и все зарегулировано, там хуже и с инновационной активностью,— размышляет Нефедова.

Всероссийское общество изобретателей и рационализаторов (ВОИР) — преемник крупной советской структуры. Где, как не там, знают, что происходит с отечественными Кулибиными… Лента новостей на сайте ВОИР впечатляет: разработана автоматическая метеостанция для Арктики, томские ученые предложили аэрощуп для ликвидации ЧС в Норильске, школьник из Ставрополя изобрел домашнюю ветроэлектростанцию… Так может, социологи ошибаются и с изобретателями у нас все в порядке?

Председатель совета Московской региональной организации ВОИР Дмитрий Зезюлин разводит руками: ошибки нет — России далеко до того расцвета изобретательства, который многие помнят по советскому времени. Оказывается, только в московском ВОИРе некогда официально состояло 200 тысяч человек, сегодня — около 10 тысяч.

По Советскому Союзу изобретателей и рационализаторов насчитывалось несколько миллионов, сегодня — порядка 100 тысяч.

— Скажу прямо: изобретательская деятельность у нас в упадке,— говорит эксперт.— В 1990 году количество заявок на патенты составляло 200 тысяч. Сегодня — около 40 тысяч, да и то из них лишь 24 тысячи заявок от российских изобретателей, остальные — от зарубежных. Поясню: изобретатели из-за рубежа тоже могут подать заявку на патент в России, еще десять лет назад иностранцы патентовали у нас примерно пять тысяч изобретений, теперь — около 16 тысяч. А с нашими, напротив, прогресса не видно. Мы в ВОИРе пытаемся что-то сделать, но без поддержки государства масштабную работу не выстроить. Вот сейчас все критикуют Илона Маска: мол, ему помогли хорошими госконтрактами. Так что мешает нашему Роскосмосу заключить похожие контракты с «частниками»? Что касается внедрения (то есть реализации предложенных идей.— «О»), то оно, конечно, идет, но и заставить никого внедрять мы не можем. Есть только рекомендации, экономика-то рыночная.

Стоит оговориться, что советские практики полностью не заброшены: многие отечественные компании, как и раньше, выплачивают вознаграждения за рацпредложения и даже их поощряют. Из недавних примеров — инновация на одном из наших металлургических комбинатов: там создали технологию, позволяющую ускорить процесс застывания горячих слитков, — сразу экономия. А у железнодорожников до сих пор на слуху имя инженера Эдуарда Дергачева, известного множеством самых разных рацпредложений (допустим, по автоматизированной системе заправки пассажирского вагона водой). Словом, работа идет, просто масштабы не радуют.

Вот еще цифры: по числу патентных заявок на первом месте в мире сегодня Китай. И уже за ним традиционно активные США, Япония… В последнее время сильно рванула Южная Корея, словом, восточный крен очевиден. Что же Россия? Она сегодня на 7–8-м местах. В принципе, как считают эксперты, для нас результат в пересчете на население неплохой. Но и гордиться особо нечем.

— Как китайцам удалось сделать такой рывок? — задает риторический вопрос Дмитрий Зезюлин. И сам отвечает: — Они приняли специальную программу развития интеллектуальной собственности: взяли лучшее, что было у нас, из советской практики (материальное и моральное стимулирование), и добавили капиталистических стимулов — например, изобретателя могут наградить акциями предприятия. А вот необычный стимул: за внедренные рацпредложения в Китае могут… скостить срок в тюрьме. Это же практически наши «шарашки»! Для сравнения: в России сейчас собираются забирать госсубсидии, выдаваемые изобретателям для патентования за рубежом, если открытие не было внедрено в течение нескольких лет. Ну и как с таким подходом можно что-либо развивать?

Зезюлин напоминает, что эксперты уже давно спорят о том, по какому пути поддержки инноваторов стоит идти. Он со своей стороны уверен — ориентироваться надо на восточных соседей.

— Не только потому, что нам они ближе по структуре экономики. Но и потому, что используют многое из советских наработок,— говорит Зезюлин.— А там, скажем честно, было многое правильно.