Завотделом внешней политики Леонид Ганкин о том, как Россия попала в самое пекло чужой войны

США недолго наслаждались статусом единственной сверхдержавы мира, не имеющей даже потенциальных конкурентов. Буквально через несколько лет после распада Советского Союза Америка начала все отчетливее слышать за спиной мерное дыхание и тяжелую поступь преследователя. Но, пожалуй, только при Дональде Трампе американский политический истеблишмент окончательно осознал: если коренным образом не поменять правила игры, а остаться в той же парадигме международных экономических отношений, то полуторамиллиардный Китай с его бурными темпами роста уже в ближайшем будущем станет крупнейшей экономикой мира и уйдет в отрыв. И президент Трамп повел с Китаем войну на всех фронтах, объявив его главным соперником, а потенциально и главным военным противником Америки.

Одним из фронтов этой войны стало немного подзабытое за последние годы идеологическое противостояние двух систем, каждая из которых пытается доказать окружающему миру свое превосходство.

Инструментарий «идеологической борьбы на современном этапе» остается тем же, что и в прошедшую политическую эпоху: каждая из сторон превозносит свои успехи и подвергает сомнению любые, казалось бы, даже очевидные достижения другой.

Из опыта прежней политической эпохи мы знаем: чем напряженнее ситуация в мире, тем острее идеологическая борьба. Вот и сейчас, в период пандемии, она приобрела особую остроту и ожесточенность. США обвиняют Китай в том, что коронавирус был искусственно создан в его лабораториях и что Пекин вовремя не сообщил миру о надвигающейся опасности. Китай это отрицает и помогает многим странам мира преодолеть эпидемиологический кризис. У Китая при этом выигрышное положение: сам он с этим кризисом практически справился, а американцы похвастаться этим не могут, что снижает международный авторитет США и привлекательность американской модели развития для окружающего мира.

Все понимают, что Китай преуспел в первую очередь благодаря тотальному контролю государства над экономикой и обществом — именно это позволило ему централизованно бросить на борьбу с эпидемией огромные ресурсы и фактически посадить сотни миллионов своих граждан под домашний арест.

Но в итоге-то он доказал эффективность системы. А США продемонстрировали слабость по крайней мере своей системы здравоохранения.

В условиях глобального противостояния двух экономических гигантов Россия вполне могла бы последовать заветам Мао Цзэдуна и сыграть роль обезьяны, сидящей на холме и наблюдающей, как в долине дерутся два тигра. Такое позиционирование было бы вполне оправдано тем, что у России нет фундаментальных противоречий ни с Китаем, ни с США. Но, как представляется, исключительно по инерции мышления, а не руководствуясь здравым смыслом, Соединенные Штаты зачислили Россию во враги и буквально столкнули в один окоп с Китаем.

Россию и Китай — чаще всего ставя страны именно в таком порядке — называют главными источниками военной угрозы для США. Пентагон готовится к войне с Россией. А информационная война уже давно идет, и сегодня главный театр военных действий — пандемия. И тут у американцев снова что-то не клеится. Было бы выигрышно показать, как все в России плохо, но реальность этому мешает. «Почему умирает так мало русских?» — недоумевает Bloomberg. И вот уже Госдеп готов дать грант тому, кто убедительно докажет, что Москва манипулирует данными о заболевших и умерших…

Возникает вопрос: что с этим делать? А ничего, просто игнорировать, понимая, что мы попали в самое пекло чужой информационной войны. И с этим придется научиться жить, как с коронавирусом.