Страсбург расширяет практику по жалобам несовершеннолетних на жестокое обращение

Европейский суд по правам человека в последнее десятилетие существенно расширил практику по делам о жестоком обращении с детьми. К такому выводу пришли правозащитники из «Комитета против пыток», проанализировав решения суда. В частности, ЕСПЧ определил, что пощечина — это жестокое обращение, а психологическое давление — род насилия. Новые решения ЕСПЧ позволят большему числу пострадавших детей защитить свои права, подчеркивают эксперты.

К Международному дню защиты детей юристы «Комитета против пыток» изучили, как ЕСПЧ рассматривает жалобы несовершеннолетних, пострадавших от жестокого обращения. В таких делах речь идет о нарушении ст. 3 Европейской конвенции (запрет пыток), но в документе не уточняется, как применять эту статью, если заявитель — ребенок. Поэтому суд в каждом новом случае вырабатывает особый подход, пояснила “Ъ” автор обзора, юрист по международному праву «Комитета против пыток» Екатерина Ванслова. Но так как постановления ЕСПЧ носят прецедентный характер, то потом при рассмотрении аналогичных дел судьи опираются на предыдущие решения, отметила она.

За последние 10 лет у ЕСПЧ было несколько знаковых решений по детским жалобам.

В 2014 году судьи рассмотрели жалобу из Ирландии на сексуальное насилие со стороны директора частной школы и постановили, что государство, делегируя таким школам полномочия по воспитанию детей, должно установить эффективный контроль. А в 2017 году судьи рассмотрели жалобу из России: воспитатели в муниципальном детском саду оставляли ребенка в туалете без света, заставляли стоять раздетым в коридоре, били его и заклеивали скотчем рот. Тогда правительство РФ утверждало, что детские сады не могут считаться государственными организациями, так как не несут властных функций. Но ЕСПЧ постановил, что воспитатель является представителем государства, а значит, ответственность за его действия несут власти страны.

Одним из самых важных вопросов является определение, что можно считать минимальным порогом для жестокого обращения. Например, в Бельгии полицейский дал пощечину 17-летнему подростку за сопротивление. Это произошло в отделе полиции, и поэтому пощечина могла нанести психологическую травму, что несовместимо со ст. 3 Конвенции, отметили судьи. «Кстати, вначале судьи отказали заявителю, но после апелляции в 2015 году Большая палата ЕСПЧ из 17 судей приняла такое решение,— говорит госпожа Ванслова.— Правда, есть особое мнение трех судей, которые отметили, что ЕСПЧ проигнорировал тот факт, что заявитель провоцировал полицейского. Возможно, они опасались, что суд открыл ящик Пандоры, и теперь все случаи, когда кого-то толкнули, пойдут в ЕСПЧ».

В 2017 году ЕСПЧ добавил важное уточнение к определению минимального порога жестокости в отношении ребенка: даже психологическое давление следует считать насилием. Жалоба пришла из Украины — на полицейских, державших в отделе полиции 16-летнего подростка в наручниках и без верхней одежды. Суд отметил, что заявитель впервые столкнулся с системой правосудия и испытал «чувство уязвимости». А помещение его в ИВС вместе со взрослыми заставило его «испытать страх, тоску, беспомощность и неполноценность», что расценивается как унижение человеческого достоинства.

«Суд начал ссылаться на юный возраст заявителя, чтобы повысить квалификацию нарушения. Градация такая: унижающее достоинство обращение, бесчеловечное обращение и затем пытки. А от квалификации зависит сумма компенсации»,— пояснила госпожа Ванслова. Так же было и с жалобой из России, по которой ЕСПЧ вынес решение в марте этого года. По словам заявителя, когда ему было 17 лет, его всю ночь удерживали полицейские, избивали деревянной палкой и угрожали изнасилованием, требуя признания в совершении преступления. ЕСПЧ подчеркнул, что из-за возраста заявителя такое жестокое обращение можно квалифицировать как пытки.

Также суд встал на защиту детей, на глазах у которых сотрудники правоохранительных органов задерживают родителей.

Судьи отметили, что не могут требовать от государства, чтобы силовики ловили преступников вдали от их семей, но попросили учитывать наличие несовершеннолетних при планировании операций. В 2019 году ЕСПЧ подтвердил свою позицию, встав на сторону россиянки, на глазах которой был жестко задержан отец, когда ей было всего 9 лет.

«Практика ЕСПЧ по уязвимым группам продолжает развиваться. И юристам стоит не только знать и использовать ее, но и пробовать расширять дальше,— говорит госпожа Ванслова.— Например, мы ведем дело заявителя, который был задержан на глазах у друзей. Ему 18 лет, но он еще учился в школе. И мы просим ЕСПЧ смотреть на него не как на взрослого, ведь 18-летие не порог, за которым ребенок сразу взрослеет». Она отметила, что в свете такой практики ЕСПЧ могут стать успешными жалобы на оставление полицейскими детей в опасности. Так произошло 2 сентября 2019 года, когда журналист Илья Азар был задержан в подъезде своего дома: полицейские не дали ему дождаться жены, в результате чего двухлетняя девочка осталась одна в незапертой квартире. А в конце мая этого года в Краснодарском крае полицейские задержали на улице за нарушение режима самоизоляции мужчину, оставив его детей одних — 10-летнего ребенка-инвалида и его 8-летнего брата.

Российским властям тоже стоит следить за решениями ЕСПЧ, подчеркнул “Ъ” глава международной практики правозащитной группы «Агора» Кирилл Коротеев: «Мне как налогоплательщику кажется, что правительство за мои деньги тоже должно изучать практику — и в своей стране, и хотя бы практику ЕСПЧ против других стран, в том числе текущие дела. Это позволит не удивляться, когда вопрос, уже решенный против других стран, возникнет в отношении России». Как отмечает господин Коротеев, «здоровое правительство», посмотрев на практику других стран, могло бы изменять закон у себя, чтобы людям не пришлось жаловаться в ЕСПЧ. «Так делают во Франции, Швеции. Это также позволило бы правительству донести свою точку зрения до ЕСПЧ незамедлительно и профессионально, а не истерично вопить, что их не послушали»,— добавляет он. Напомним, что ЕСПЧ еще предстоит рассмотреть жалобы от российских подростков, избитых полицейскими на прошлогодних митингах в Москве.

Анастасия Курилова