Как себя показала Россия на виртуальном кинорынке Key Buyers Event

Чего ждут от нашего кино иностранцы и что им предлагают взамен? «Огонек» наблюдал за тем, как проходит цифровой форум Key Buyers Event — новая площадка для знакомства зарубежных специалистов и российских кинематографистов.

Егор Москвитин

Традиционно в это время в России проходил кинофестиваль «Кинотавр» — именно он считался негласным смотром основных тенденций в отечественном кино за прошедший год. В этом году сочинский киносмотр по понятным причинам перенесен на осень, но закон сохранения энергии сработал: в тех же числах, с 8 по 15 июня, в России проходит виртуальный кинорынок Key Buyers Event. Правда, он, в отличие от «Кинотавра», нацелен в большей степени не на отечественного зрителя, а на иностранных экспертов — европейских, американских, азиатских закупщиков и прокатчиков, которым интересны наши фильмы и сериалы. А также на международных продюсеров, которые продолжают искать свежие идеи и таланты для новых проектов. Журналистам, участвующим в форуме, это, в свою очередь, дало уникальную возможность отвлечься от «внутренних дел» и узнать, как выглядит кинематографический образ России на экспорт.

До эпидемии работа специалистов на мировых кинорынках и фестивалях напоминала игру в «Монополию»: участники без устали скакали между встречами и показами, рассказывали о своих проектах, бросали кости, заключали сделки и редко спали больше четырех часов в день. Чтобы выдержать такой ритм, нужно изолироваться от всех остальных дел, поэтому саммиты кинематографистов обычно проводятся на европейских курортах или в североамериканских мегаполисах, которые просыпаются тогда, когда остальной мир уже засыпает. Ту же рабочую атмосферу осенью 2019 года в Москве пытался создать первый Key Buyers Event, организованный «Роскино» и компанией «Экспоконтент». С 25 по 27 октября Россию посетили представители почти 70 зарубежных компаний из 25 стран. Но онлайн-рынки проходят в более комфортном рабочем режиме, и в 2020 году интерес к виртуальной версии Key Buyers Event оказался гораздо выше. Только 8 и 9 июня цифровую площадку посетили тысячи профессионалов, больше половины из них оказались иностранцами.

Все самое важное на Key Buyers Event, как и на любом индустриальном форуме, происходило за закрытыми дверями, чтобы потом попасть в вечерние сводки новостей. По итогам «торгов» сериал о поверхностной жизни «Содержанки» Константина Богомолова покажут в Британии. Мультфильмы воронежской студии Wizart (которая когда-то делала компьютерные игры, но сумела перепрофилироваться после кризиса в этой индустрии) доберутся до Африки и Индии. А постапокалиптический боевик «Аванпост» Егора Баранова откроет послекарантинный прокат в Японии.

Но следить за победными реляциями было и наполовину не так интересно, как наблюдать за публичными дискуссиями. Самой показательной из них стала беседа генерального директора «Роскино» Евгении Марковой с Эриком Бармаком, бывшим вице-президентом Netflix по международным проектам. Именно при Бармаке американский онлайн-кинотеатр стал вкладываться в производство собственных сериалов в Азии и Европе. Благодаря продюсеру-первооткрывателю мир узнал об индийской криминальной саге «Священные игры», испанском школьном триллере «Элита», о датской фантастике об эпидемии «Дождь» и о немецкой мистической драме «Тьма». Каждый из этих проектов проложил дорогу на Netflix и другие глобальные платформы своим соотечественникам. Почему в этом списке до сих пор нет сериалов из России? Бармак ответил предельно честно.

Причина номер один — непонимание иностранцами того, кто и как снимает кино и сериалы в России. Низкая стоимость производства контента при его сравнительно высоком качестве и правда наше конкурентное преимущество, особенно это заметно по фантастическим и военным проектам с компьютерной графикой. Но пока иностранные продюсеры не наладят прочные связи с российскими, эта аномалия скорее будет пугать, чем привлекать. Вторая причина — в недостаточном присутствии международных платформ вроде Netflix и Amazon в России. Стриминги и дальше будут с удовольствием покупать наш контент, но собственное производство они откроют не раньше, чем наберут по нескольку миллионов подписчиков среди россиян. Этот путь будет долгим и из-за сильной конкуренции со стороны местных онлайн-кинотеатров, и из-за особенностей законодательства, и из-за падающих доходов домохозяйств, и из-за традиции пиратства.

Но к проблеме бизнеса и экономики присоединяется третья — проблема культуры. По словам Бармака, все страны и регионы, чьи истории становятся успешными в мире, точно знают, что именно они продают. Лозунг Испании мог бы звучать так: «Мы — лучшие любовники на свете». Потому что сериалам из этой страны свойственны чувственность и эротизм, страстные сценарии и «мыльные» актерские типажи. Скандинавы хороши в детективах — строгий, но выразительный северный нуар не спутать ни с французским, ни с американским. А о параде корейской культуры в связи с успехом «Паразитов» за последний год написано примерно миллион слов. Какое место в этой экосистеме может занять Россия?.. И Бармак, и гостивший на прошлогоднем Key Buyers Event Кадзуфуми Нагасава (региональный директор стриминга Hulu) дали похожий — и неожиданный — ответ: Россия в представлении мира известна прежде всего своей научной фантастикой. Например, Бармак хочет сделать сериал по «Пикнику на обочине» братьев Стругацких (повесть лидирует среди прочих произведений авторов по количеству переводов на иностранные языки и изданиям за пределами бывшего СССР: более 60 изданий в 22 странах.— «О»). Эта воображаемая «обочина», по его мнению, располагается сегодня между русской литературой и советским кинематографом. «Вам нужно ответить себе, что лежит в сердце русской личности»,— советует отечественным кинематографистам международный продюсер.

Но, судя по каталогу российских сериалов и фильмов, представленных на Key Buyers Event, вспоминать о прошлом нам все еще интереснее, чем программировать будущее, а с настоящим мы и вовсе не в ладах.

Огромное количество картин, которые мы рассчитываем продать за рубеж, посвящены Великой Отечественной войне. Два самых популярных поджанра — батальные блокбастеры и драмы о холокосте. Но рассказывающий об обороне Москвы фильм «Подольские курсанты» не отличить от других исторических боевиков: в глаза бросаются замедленная съемка, хмурая цветокоррекция и прочие средства выразительности, превратившиеся уже в клише. А обращающиеся к теме холокоста фильмы «Кадиш» (режиссер Константин Фам) и «Клятва» (режиссер Роман Нестеренко), кажется, рискуют попасть в ту же ловушку, что и недавний «Собибор» Константина Хабенского. Зритель должен сохранять историческую память о травмах прошлого, но в то же время ему необходимы новые изобразительные подходы. Невозможно не считаться с тем, что уже сделано на эту тему в мировом кино, например с тем же «Списком Шиндлера» Спилберга. Каждый заметный фильм на эту тему всегда делает шаг в неведомое, не боится экспериментировать. В фильме «Жизнь прекрасна» итальянца Роберто Бениньи взрослые, чтобы защитить детей, притворялись, что концлагерь — это опасная «ролевая» игра. В «Сыне Саула» Ласло Немеша съемка на 35-миллиметровую пленку создавала пугающий эффект присутствия. В «Раю» Андрея Кончаловского концлагерь стал чистилищем с функцией международного аэропорта — русская аристократка, немецкий офицер и французский коллаборационист после смерти отправлялись в разных направлениях. А в «Уроках фарси» Вадима Перельмана отношения между узником и тюремщиком напоминали плутовскую сказку о хитром лисе и жестоком волке. Из всех представленных на Key Buyers Event картин новизна ощущается лишь в фильмах «Огонь!» Марии Игнатенко и «Красный призрак» Андрея Богатырева. Первый фильм — драма о холокосте с особым визуальным рядом, который трудно поддается описанию. Но любой, кто видел мрачную фантасмагорию Игнатенко «Город уснул», доверится видению этого режиссера. А второй фильм кажется лихим и кровавым абсурдом в духе «Бесславных ублюдков» Квентина Тарантино. То ли вестерн, то ли комикс о русском мстителе, в одиночку терроризирующем целые батальоны немцев.

Вторая популярная статья нашего экспорта — благородный лубок. Бесконечно красивый фильм «Серебряные коньки» объединяет в себе и сюжеты, которыми славится Россия, и темы, которые беспокоит весь мир. Накануне нового, 1900 года каналы и площади Санкт-Петербурга превращаются в один грандиозный, залитый золотыми огнями каток. И на этом льду врезаются друг в друга мальчишка-бедняк и бунтарка-аристократка. Сказочный флер этой истории сравним с диснеевской «Анастасией», почти балетная хореография — с любимыми телепередачами россиян, а накал страстей — с «Титаником» (между героями которого тоже таял лед). Но интересно другое: мировой кинематограф в последние годы все чаще возвращается к рубежу XIX и XX веков как к переломной точке истории. Само время подвергается тут не мистификации, а психоанализу, как в фильме «Закат» или сериале «Фрейд». Каким будет вклад России?

Третья важная статья экспорта — фильмы, в которых западный подход к драматургии встречается с русскими сюжетами. Например, блокбастеры о борьбе со стихией «Огонь» (режиссер Алексей Нужный) и «Чернобыль: Бездна». Среди авторов первого — сценарист «Движения вверх» Николай Куликов. Режиссер второго — Данила Козловский, еще в «Тренере» учивший (если верить его интервью) свою съемочную группу играть по международным правилам. Россия — совсем как во времена советско-итальянской «Красной палатки» (1969) с Шоном Конннери — участвует сегодня в съемках международного фильма «Северный полюс», посвященного полярной экспедиции 1928 года. Гражданами мира кажутся и отечественный ужастик «Дрон» (режиссер Джордан Рудин, производство Bazelevs), в котором летающий аппарат терроризирует женщин, и фантастическая драма «Бег» (режиссер Андрей Загидуллин), герой которой, словно в американском фильме 2004 года «Эффект бабочки», ищет в прошлом лекарство от сломанного настоящего.

Но главной заслугой Key Buyers Event кажется то, что одинаковый доступ к этому рынку получило и кино традиционное, и кино молодое. А значит, рынок их и рассудит. На каждую старомодную спортивную драму вроде «Стрельцова» с Александром Петровым у наших кинематографистов вдруг находится современный ответ вроде «Нефутбола» (спортивная комедия Максима Свешникова, 2020), мяч в котором гоняют девушки во главе с Любовью Аксеновой в главной роли. Да, европейская картина «Играй, как Бекхем» с Кирой Найтли закрыла эту тему еще в 2002 году, но лучше поздно, чем никогда.

А еще, судя по программе Key Buyers Event, нашим кинематографистам становятся интересны три темы, которые давно волнуют их коллег из других стран,— «новая старость», истории с этнографией и разговоры с детьми на серьезные темы. В чуткой драме «Земля Эльзы» Юлии Колесник — экранизации успешной пьесы уральского драматурга Ярославы Пулинович — герои обретают второй шанс на любовь в преклонном возрасте (в главных ролях Вениамин Смехов и Ирина Печерникова). В комедии «Хеппи-энд» (режиссер Евгений Шелякин, 2020), которая может оказаться и остроумной, и вульгарной, русский старичок вдруг начинает новую жизнь в Таиланде — такие вот плоды пенсионной реформы. А драмы «Китобой» (режиссер Филипп Юрьев) и «Пальмира» (режиссер Иван Болотников) предлагают зрителю сопереживать все еще непривычным для нас героям. В «Китобое» это чукотский мальчик, очарованный красавицей из интернета и решивший отправиться ради нее на край света. А в «Пальмире» — житель Дагестана, пытающийся вернуть свою дочь, завербованную террористами. Наконец, мультсериал BonE Voyage не боится говорить с юным зрителем о смерти.

Есть ощущение, что именно отечественные телесериалы прежде кинематографа предложат иностранному рынку те самые «фантастические сюжеты». Самый футуристичный из наших фильмов Key Buyers Event — триллер «Презумпция вины» (режиссер Олег Асадулин), в котором этика «12 разгневанных мужчин» сталкивается с технологиями «Черного зеркала». Герои участвуют в эксперименте — тестировании компьютерной программы, которая должна заменить живых судей. Если все получится, самый гуманный суд в мире вдруг станет самым роботизированным, но обрадуются ли этому подсудимые?..

Чувствуется, что создатели сериалов привыкли к конкуренции и борьбе за зрителей, в отличие от киношников, которые в последние годы находились, благодаря протекционизму государства, в более комфортных условиях и не стремились нарушать «формат». И теперь российские сериалы оказались ближе к международным стандартам.

На Key Buyers Event промелькнули кадры из отечественного стимпанк-детектива «Шерлок в России» (режиссер Нурбек Эрген, 2020) с Максимом Матвеевым и Константином Богомоловым; из фэнтези — «Шаман» (режиссер Рустам Мосафир, 2020) с Александром Кузнецовым в главной роли; из мистификации — «Перевал Дятлова» (режиссеры Валерий Федорович и Евгений Никишов). Герои нового художественного сериала «Большая игра» (режиссер Карен Оганесян), который должен появиться в 2020 году на сервисе Premier,— участники некоего реалити-шоу на выживание среди дикой природы. Однако столкнуться им придется с совсем уж фантастическими тварями из параллельного мира.

В Америке сериал с похожим сюжетом сняли еще семь лет назад и назывался он, по иронии судьбы, «Siberia» (2013). Видимо, «покорение Сибири» — это и есть ближайшая задача российских кинематографистов: иностранцы должны убедиться, что в России и фантастику умеют делать на достойном уровне. Этот процесс займет время, зато успеем придумать ответ на вопрос Бармака, что находится в самой сердцевине русской идентичности. А то пока свою нехитрую версию ответа предлагает только комедия «Гудбай, Америка» Сарика Андреасяна с Дмитрием Нагиевым в главной роли: эмигрантская история о том, что в гостях хорошо, но дома лучше.