Пропишут ли борьбе с COVID-19 безусловный базовый доход

После многих недель обсуждения антикризисных планов правительство еще на шаг отдалилось от идеи, вызывающей жгучее любопытство у большей части населения России,— «вертолетных денег». Впрочем, несмотря на это, новые меры господдержки населения, объявленные 23 июня Владимиром Путиным, делают «посткоронавирусные» меры все более похожими на безадресные прямые раздачи — они ориентированы на все семьи с детьми, на целые отрасли и индустрии. Точный баланс между политически эффективным «популизмом» безадресных мер и экономически эффективным, но почти бесполезным для политиков решением конкретных проблем узких групп России еще предстоит найти.

Несмотря на то что в апреле-мае 2020 года и правительство, и руководство Банка России, и чуть позже президент неоднократно давали понять, что в текущих условиях в экономике России термин «вертолетные деньги» нет необходимости не только применять, но и обсуждать, надежда на то, что в качестве мер по преодолению постэпидемического спада в какой-то момент власти пойдут на прямую безадресную раздачу денежных средств населению, у населения как минимум не угасла окончательно. Это полностью объяснимо психологически. Сам по себе термин «вертолетные деньги / деньги с вертолета» еще в 1970-х годах изобрел глава Федеральной резервной системы США Бен Бернанке.

Тогда этот термин был в чистом виде гипотетический, а Бернанке даже в страшном сне не мог предположить, что через несколько десятилетий его метафора станет популярной во всех уголках мира, а тем более в России. Он всего-то и имел в виду (по большей части иронизируя), что эмиссионный банк, столкнувшись с невозможностью повысить инфляцию движением ключевой ставки (например, в эту ситуацию входила тогда Япония, и кто мог подумать, что на много лет вперед), должен будет изменять параметры денежного предложения самыми экзотическими способами. Да хоть с вертолета их разбрасывать над городами! У удачных шуток своя судьба, иногда великая. Мысль «деньги всем поровну, и пусть никто не уйдет обиженным» отлично легла на развивающиеся социальные настроения, которые в основном вызваны не столько желанием «халявы», сколько нарастающим спросом на увеличение объемов доступного досуга и свободного времени. По большому счету к кризису 2008–2009 годов идея «вертолетных денег» стала столь популярной именно потому, что к этому моменту гибкие формы занятости в основных экономиках уже стали широко распространены — и всякий работающий по найму, который вообразил себе стодолларовую купюру, которая спускается к нему с небес в качестве подарка судьбы, на деле мечтал не о том, что он купит на эти деньги, но о лишних часах, которые проведет не за рабочим местом, зарабатывая эти деньги, но о дополнительном дне в парке с детьми, в ресторане с друзьями или вообще на городском пляже.

Неудивительно, что, когда эта нехитрая идея — спрос возможно увеличивать путем прямых денежных раздач — дошла до России, она вызвала здесь настоящий тихий ажиотаж. Никто не верил в то, что правительство РФ будет раздавать людям деньги. Но при этом все видели (по крайней мере читали), что практически так поступают правительства значительной части стран мира, не исключая США, где кризис, вызванный коронавирусом, в определенном смысле действительно решили «заливать» чем-то вроде «вертолетных денег» — во всяком случае, выплаты в $1200 на человека получила значительная часть населения Соединенных Штатов. Не было смысла объяснять русским, что единственная причина, по которой в США и в Евросоюзе этим занимаются, заключается в том, что более безопасный, корректный и действенный способ — снизить ключевую ставку — для местных эмиссионных банков невозможен, поскольку она или уже равна нулю, или почти равна ему. Не может же правительство сверхдержавы Россия уважать и жалеть свое население меньше, чем правительство других сверхдержав?

А значит, надо надеяться. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина, пытавшаяся в мае объяснить россиянам, что «вертолетные деньги» — это не только плохо для России, но и просто не нужно, не была услышана. Да и Владимир Путин, объявлявший безадресные меры поддержки «популизмом», на которые Россия не пойдет, по большому счету — тоже. Ведь они это не всерьез. Ведь нам дадут вкусить этого чуда XXI века, когда тебе вне зависимости от того, кто ты и как тебя зовут, выдают деньги за просто так, только потому, что ты существуешь. Ведь мы этого достойны? На деле этот механизм действительно стар как мир — во многом социальная политика имперского Рима действительно была основана на практически безадресных раздачах зерна, а иногда и денег. Правда, к совокупному спросу в пределах римских кварталов, к курсу сестерция по отношению к парфянской драхме и к темпам роста промышленного производства в палатинских кварталах эти «вертолетные деньги» не имели никакого отношения (да и механизм предоставления их был принципиально другим — серебро Рима нельзя было «напечатать», его в основном завоевывали) — политика тут играла роль куда как более важную, нежели экономика.

И за две тысячи лет мало что изменилось. Когда Владимир Путин 23 июня объявил о второй выплате семьям с детьми по 10 тыс. руб. на ребенка (первая уже реализуется с мая), в сущности, это было уже достаточно точным аналогом «вертолетных денег» в римской ситуации. И, хотя Бен Бернанке имел в виду нечто иное, граждане республик остались в этой части такими же римлянами: им неважно, где государство берет то, что раздает бесплатно, хорошее государство, которое нужно поддерживать на плебисцитах, поступает именно так и никак иначе.

В каждой метафоре есть только доля метафоры — проблема заключается в том, что, несмотря на осознание того, что в России безадресные меры поддержки экономики после «коронавирусного» спада объявлены нежелательными, они вовсе не исчерпываются денежными раздачами домохозяйствам, в сущности, неотличимыми в этом смысле от американских (и с учетом разницы в уровне цен и структуре потребления в США и России даже сопоставимы друг с другом, хотя Дональд Трамп выглядит щедрее). Вторая составляющая новых мер поддержки экономики, объявленная Владимиром Путиным,— фронтальное снижение налогов для всей IT-индустрии. Здесь, правда, речь идет не столько об антикризисных действиях, сколько о вполне реальной поддержке отрасли, в которой Россия действительно имеет шансы в будущем занять приличное место в мировом разделении труда.

Тем не менее это лишь на шаг дальше от безадресной поддержки, которой уже довольно много и в уже реализуемых мерах поддержки Белым домом экономики в 2020 году, и в готовящемся, но пока не утвержденном общенациональном плане посткризисного восстановления на 2020–2021 годы объемом 2,5% ВВП ежегодно. Теоретически большая часть этих мер вызвана необходимостью — например, списываемые льготные кредиты под 2% годовых при условии несокращения занятости в системообразующих компаниях.

Это не «деньги бесплатно всем», но «деньги почти бесплатно довольно многим» — разница есть, но она, в сущности, не так принципиально отличает этот момент в экономической политике РФ весной-летом 2020 года от реальных «вертолетных денег», у которых действительно есть свои большие и общеизвестные недостатки.

Объяснить, например, что «инфляционный налог» собирается со всех — и он действительно платится нами ежедневно в невидимой форме в обмен на возможность помогать семьям, отраслям, компаниям, да много кому,— очень сложно. Но от того, что это сложно объяснить, он никуда не денется.

Но никуда не денется и политика: как бы ни хотелось видеть в правительстве РФ «настоящих технократов чистой воды», которые не имеют никаких других целей, кроме роста ВВП на максимальном уровне, политики остаются политиками, экономические средства неотделимы от политических целей. В этом нет никакой российской специфики — баланс между столь эффектными «вертолетными деньгами», пусть и в более пристойной обертке, и предельно рациональными экономическими планами все равно будет смещаться политическими обстоятельствами в сторону того, что выглядит так красиво: деньги с неба просто так. Мы можем утешить/огорчить наших читателей только одним соображением: власти России в 2020 году действительно чрезвычайно скромны и в обещаниях, и в безадресных раздачах, по крайней мере по меркам сверхдержав.

И уж не знаем, как вам, а нам это скорее нравится.

Дмитрий Бутрин