Спецпредставитель президента по вопросам климата Руслан Эдельгериев — о планах ЕС по введению пограничного налога

Еще полгода назад большинство экспертов предполагали, что введение Европейским союзом пограничного углеродного налога (сбора) — дело относительно отдаленного будущего, а у российских предприятий—экспортеров углеродоемкой продукции есть вполне достаточное время, чтобы к этому подготовиться: рассчитать углеродный след, разработать и принять корпоративные стратегии низкоуглеродного развития, установить целевые показатели сокращения выбросов и т. д.

С распространением пандемии ситуация существенно изменилась, и не в лучшую для наших компаний сторону.

COVID-19 явился фактически мощным катализатором выполнения Европой принятых решений по переходу экономики на низкоуглеродные рельсы. Сегодня ЕС рассматривает «зеленый курс» уже не как одно из приоритетных направлений развития, а как ключевое направление выхода экономики из кризиса, вызванного пандемией, в связи с чем с очень высокой степенью вероятности можно констатировать, что не в отдаленной перспективе, а уже через два, максимум через три года будут созданы первые в мире прецеденты реализации мер углеродного протекционизма.

Конечно, можно долго спорить о том, в какой степени эти меры соответствуют или не соответствуют нормам ВТО, как и о том, чего именно в этом решении ЕС больше — экономического прагматизма, выражающегося в лоббировании национальных производителей с возможностями пополнения бюджета за счет иностранных промышленных компаний, не отвечающих «углеродным» требованиям ЕС, или реальной обеспокоенности возможным ростом глобальных выбросов в связи с утечкой высокоэмиссионных производств из стран ЕС в страны с недостаточным, по мнению ЕС, климатическим регулированием.

Да, пограничный налог вызывает у нас целую массу вопросов — как по форме введения, так и по деталям, связанным с реализацией этого механизма.

Но сегодня абсолютно очевидно одно: цена на углерод уже стала ключевым инструментом национальной экономической и экологической политики и из добровольной инициативы за счет введения торговых ограничений в настоящее время перерастает в инструмент принуждения.

Другими словами, тот, кто не платит за выбросы парниковых газов на национальном уровне в рамках своего национального законодательства, будет обязан платить в рамках торговых отношений с другими странами и компаниями в другие национальные юрисдикции и системы, установившие плату за выбросы углерода. По последним данным Мирового банка (май 2020-го), в мире насчитывается уже 46 таких систем на национальном и 36 — на субнациональном уровне.

В этой ситуации, по сути, единственным механизмом защиты производителей РФ от пограничного углеродного налога должен стать закон, однозначно фиксирующий набор мер национальной политики по сокращению выбросов и распространяющий принцип «загрязнитель платит» на парниковые газы. Только одно нам с вами надо иметь в виду: лимит времени на его доработку и принятие после трех с лишним лет «раскачки» сегодня уже практически исчерпан.