Обозреватель “Ъ” Сергей Строкань — о скрытой подоплеке новой войны с памятниками

Кто бы мог подумать, что крайне болезненная тема переписывания истории и войны с памятниками, которая столько лет держит в напряжении российскую власть и общество, в эти дни получит долгое заокеанское эхо, а затем взорвет и выходящую из пандемии Европу. Разве можно было предположить, что британскому премьеру Борису Джонсону придется бить себя в грудь, обещая защищать «до последнего вздоха» памятник самому Уинстону Черчиллю, на котором уже начертали «расист».

Обличительный пафос тех, кто уже сбросил в реку Эйвон стоявшую в Бристоле статую работорговца Эдварда Колстона, но еще не успел обрушить и дотащить до Темзы памятник Черчиллю, имеет четкий антиколониальный характер. Дескать, бывшие поработители, которые построили свое благополучие на том, что ограбили полмира, наконец-то должны отдать долги пострадавшим от них странам и народам.

Британия и Франция (где начались атаки на памятники де Голлю) — бывшие великие колониальные державы. Может сложиться впечатление, что сегодняшние европейские борцы с дискриминацией и расизмом — это выросшее на Западе новое поколение, которое мучит совесть за преступления белых господ в колонизаторских пробковых шлемах.

Но вот что самое интересное: в самих бывших колониях за телодвижениями новоиспеченных борцов за справедливость следят разве что с любопытством.

Никакого активного выражения солидарности с теми, кто идет в бой на европейских баррикадах, никаких требований репараций в странах огромного афро-азиатского мира мы не услышим. Можно не сомневаться.

На Черчилле лежит вина за «индийский голодомор» 1943 года, когда умерли 3 млн человек. Поскольку Черчилль тогда решил, что пшеница больше нужна европейцам, чем жителям колонии, которым не привыкать к голоду. Но при этом сегодня никто не стал бы осквернять в Индии памятник Черчиллю, если бы он там был. Так же, как никому не взбредет в голову сносить воздвигнутый в Калькутте в 1901 году по приказу вице-короля лорда Керзона мемориал Виктории с бронзовой статуей королевы и старыми пушками колониальной эпохи. Возможно, именно такие пушки использовались в 1857 году для страшной публичной казни индийских солдат-сипаев. После чего Василий Верещагин написал свое знаменитое полотно «Подавление индийского восстания англичанами». Мемориалу Виктории ничего не угрожает под небом Калькутты, кроме разве что ее ядовитого смога. Как и находящемуся здесь же памятнику Ленину.

Можно ли в связи с этим сказать, что индийцы и другие народы, пережившие кошмар колониализма, все забыли и простили? Вовсе нет.

После Второй мировой войны, когда распалась колониальная система и на карте мира появились десятки новых независимых государств, они даже объединились в Движение неприсоединения, провозгласившее своими главными задачами борьбу с «неоколониализмом» и «неоимпериализмом».

Порвавшие колониальные цепи народы, казалось, вот-вот сокрушат устои того мира, который их эксплуатировал. Поскольку расцвет неприсоединения произошел в эпоху Холодной войны, советские вожди увидели в нем союзника в борьбе с Западом, стали поддерживать его, в том числе и материально. В докладе генсека на каждом партийном съезде всегда звучали ритуальные слова о важности избавления от наследия колониализма.

Однако после того, как закончилась Холодная война, а вместе с ней и подпитка из Кремля, Движение неприсоединения как-то быстро сдулось. Его антиколониальные знамена выгорели от времени, а книги отцов-основателей, клеймивших колонизаторов, пылятся на полках. Сегодня это просто эдакий условный мировой клуб с некогда броской вывеской, председателем которого стал хлебосольный Азербайджан.

Почему так произошло?

По мере того, как новые независимые государства превращались в самостоятельных игроков, им становилось все менее интересно продолжать жесткий клинч с бывшими метрополиями. Перед развивающимися странами теперь стоит иная задача — использовать сотрудничество с бывшим поработителем Западом для реализации собственных проектов развития, для интеграции, а не для конфронтации.

Занозы истории никуда не делись. Но для той же Индии смысл неоконченного исторического спора состоит не в том, чтобы снести памятник королеве Виктории в Калькутте, а в том, чтобы через 10–15 лет обойти Британию по объему ВВП, то есть стать успешнее бывших колонизаторов. Сделать их отстающими!

Что же касается новоявленных борцов с колониализмом внутри западных стран — выходцев из бывших колоний, то для них это просто возможность попытаться пробудить чувство исторической вины и выжать для себя из западного общества максимум дивидендов, не прикладывая для этого никаких усилий. Если не считать усилия по осквернению памятников Колстону, Черчиллю и де Голлю.