Авербух, Чухрай, Маринина о возвращении к жизни после карантина

Власти постепенно снимают ограничения, введенные из-за пандемии коронавируса. “Ъ” спросил у читателей, изменилась ли их жизнь после отмены карантина.

Павел Чухрай, кинорежиссер, сценарист:

— В быту стало чуть легче: больше общаюсь, свободнее хожу. Но глобально понимаю, что все сделано для того, чтобы мы проголосовали! Это отвратительно, ведь ничего резко не изменилось, и я не верю в данные, которые сейчас дают по коронавирусу. В марте-апреле мы должны были войти в съемки, но не получилось. Не получается и сейчас, мы в полуабсурдном состоянии: снимать фильмы с теми ограничениями, которые введены, практически невозможно.

Емельян Захаров, совладелец московской галереи современного искусства «Триумф»:

— Я работал каждый день, у меня не было времени сидеть на карантине. Но во внешнем пространстве проблем не было, поскольку я велосипедист и постоянно держал санитарную дистанцию. А теперь и галерея работает, открыта выставка, как раз посвященная рефлексии по отношении к пандемии под названием «Чрезвычайное положение». Она реальная, хотя и нужно сначала записаться на сайте, чтобы в помещении не оказалось более 20 человек одновременно. Это нормально, а страх еще долго будет уходить.

Михаил Данилов, физик-ядерщик, академик РАН:

— Самоизоляцию прошел и уже на работе, что хорошо. Но и на даче удалось много чего сделать, так уж устроен ученый, которому уединение дает шанс для размышлений. Сейчас же наступает момент активной деятельности, в частности, начинается защита дипломов бакалавров и магистров, а у меня таких двое. Предрекают вторую волну коронавируса, но я ее не боюсь. Пока все не переболеем, ничего не кончится, надо спокойно к этому относиться.

Александра Маринина, писатель:

— Я застряла в Германии, где моему мужу сделали операцию. Жду теперь, когда наладят авиарейсы, и я смогу приехать в Москву. Наши с мужем пожилые мамы и особенно собака, которую я оставила всего на месяц у приятелей, меня заждались. В марте, когда все здесь началось, и моего мужа срочно прооперировали, меня к нему не пустили, как и потом в реабилитационный период. И тогда, и сейчас, несмотря на послабления, все ходят в масках в магазин, и если написано, входят не более трех человек, причем дистанция соблюдается.

Илья Авербух, заслуженный мастер спорта России, чемпион мира:

— Не могу говорить, что мы вернулись к нормальной жизни, поскольку на данный момент ограничения на массовые мероприятия остаются в силе. Более того, нет никакой конкретной даты, когда они будут отменены. Полностью мы функционировать не можем, но я все равно продолжаю работу и закладываю фундамент в спектакли. А грусти по ресторанам, кафе и барам я не испытываю, даже не знаю, открылись они или нет.

Виктор Семенов, основатель агрохолдинга «Белая дача», председатель Совета ассоциаций отраслевых союзов АПК:

— Этот ковид очень положительно изменил семейную жизнь — стали плотнее, ближе и дольше общаться. Еще раз по-настоящему оценили, что такое семья — великое благо и великое счастье. В бизнесе ситуация еще остается непростой, но многому научились. Не говорю уже о том, что научились работать онлайн, и теперь от этого формата никто не откажется. Главное, что с окончанием самоизоляции ушли тревога и страх, вернулась возможность общаться вживую.

Евгений Герасимов, председатель комиссии МГД по культуре и массовым коммуникациям, кинорежиссер, народный артист России:

— Я продолжаю работать как депутат, соблюдая необходимые требования и ограничения. Пока еще не имея возможности напрямую общаться с избирателями, мы перевели эту работу в онлайн, больше принимали звонков и электронных обращений. Я считаю, что после полного снятия карантина формы нашего общения не будут прежними, пандемия внесла коррективы. Сегодня общение с жителями не такое интенсивное, как хотелось бы, но ведь даже с родными и близкими людьми общение вынужденно ограничено. Например, в последние дни маску я снимал только у стоматолога.

Алексей Михайлюк, попечитель фонда «Росток» для инвалидов с психоневрологическими заболеваниями (г. Порхов):

— В Псковской области ограничения только начинают ослаблять. Карантин дался тяжело и нашим воспитанникам, и нашим работникам. Три месяца воспитанники не могли посещать мастерские, где они обучаются навыкам, помогающим им адаптироваться к жизни и получить востребованную профессию. Маски, перчатки, дистанция, изоляция в месте проживания — нелегко соблюдать и простым людям, а нашим подопечным чрезвычайно тяжело. Наши соцработники приняли на себя огромную нагрузку во время карантина. И сейчас у них нет возможности передохнуть даже днем, когда с воспитанниками занимались в мастерских. Мы должны выплатить им повышенные зарплаты, не предусмотренные бюджетом фонда, но пока не знаем из каких источников. До конца года текущие расходы обеспечивают благотворители, президентский грант и субсидии областного бюджета. А финансирование следующего года вообще под вопросом.

Виктор Коклюшкин, писатель-сатирик:

— Лично на меня карантин произвел сильное впечатление. Он заставил оглянуться назад, осмотреться, схватиться за старые рукописи, что-то торопливо исправить. Пересмотреть свое отношение к отечественной литературе. Что-то померкло, а что-то, наоборот, стало еще ярче. Пример: самый актуальный роман на сегодня — «Анна Каренина» Льва Толстого, у которого не было… смартфона и яхты. Люди научились делать деньги, но не научились быть счастливыми. Надо попытаться самому еще что-то успеть сделать. Такое ощущение, что я бежал-бежал, а потом остановился и стал думать: А куда и зачем я бежал и бегу? Теперь — после самоизоляции — я сориентировался и решил бежать не вперед и не назад, а — вбок. В эту сторону бежать труднее, но нужно!

Алексей Поповичев, исполнительный директор ассоциации «Русбренд»:

— У меня нет ощущения, что вирус ушел, и я продолжаю жить осторожно. Разумная предусмотрительность должна быть свойственна всем, чтобы у нас не было новой вспышки эпидемии. Я продолжаю работать удаленно, эффективность от этого не теряется. Коллективная ответственность — это очень важный момент в жизни, учитывая, что у нас нет пока эффективных средств борьбы с этой болезнью. Из этого исходят и многие крупные компании, которые не выводят пока полностью своих сотрудников на работу.

Группа «Прямая речь»