Историк Ян Рачинский — о репрессиях в топонимике Москвы

В правительстве Москвы рассмотрят предложение бывшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры РФ Игоря Степанова о переименовании улицы Калинина. Господин Степанов указал, что улица названа в честь «всесоюзного старосты» Михаила Калинина, который подписывал указы и постановления о репрессиях. Наличие такой улицы «дискредитирует и оскорбляет каждого жителя Москвы», считает бывший следователь, у которого были репрессированы более 20 родственников. По просьбе “Ъ” председатель правления Международного общества «Мемориал», историк Ян Рачинский рассказал, как советские репрессии отражены на современной карте Москвы.

Если говорить о том, чьим именем не стоило бы сегодня называть улицы, то начать следовало бы, конечно, с Ульянова-Ленина. Именно его фанатичная уверенность в собственных идеях (которые он, впрочем, не желал обсуждать и при первой возможности упразднил и свободу печати, и конкурирующие партии) и готовность — задолго до октябрьского переворота 1917 года — к массовому террору и гражданской войне привели к катастрофе. На нем лежит главная доля ответственности за сотни тысяч жертв красного террора, за миллионы жертв Гражданской войны и голода, какого Россия не знала с начала XVII века. На нем же и ответственность за создание тоталитарной системы власти, наследие которой до сих пор не изжито.

Но этому человеку, уничтожавшему элиту России — и светскую, и духовную,— разрушавшему отечественную культуру, установлены тысячи памятников. Трудно найти город, в котором его имени не носила бы по крайней мере одна улица.

Как правило, есть и улицы, названные в честь его жены, матери, братьев и сестер, что само по себе может служить характеристикой коммунистического режима.

Отдельный аспект проблемы в том, что в значительной части (а может быть, и в большинстве) случаев названия в честь «героев революции» давались взамен названий, возникших стихийно в отдаленные времена.

До 1917 года власти лишь регистрировали бытующие названия и смену одного названия другим, почти не вмешиваясь в этот процесс,— в основном при наименовании вновь проложенных улиц. Переименования были явлением исключительным. Крайне редки были и наименования новых улиц в честь конкретных персон, в основном писателей и поэтов, и гораздо реже — в честь государственных деятелей.

Большевики, придя к власти, не стали церемониться и с топонимическим наследием. Чуть ли не с первых дней в разных районах Москвы стали происходить хаотические переименования в честь революционных праздников и вождей, появились многочисленные Красноармейские, Первомайские, Коммунистические, Пролетарские, Советские, Рабочие улицы и переулки. В 1918–1919 годах появились Марксистская, Бауманская, Троцкая и Малая Троцкая, Бухаринская, Международная, Большая и Малая Коммунистические улицы, Абельмановская и Крестьянская Заставы, Ленинская Слобода, площадь Ильича, Спартаковский переулок, площади Либкнехта, Марата и Эжена Потье, улица Фридриха Адлера.

Из этих названий прижились в народе немногие.

Но возникшая практика такого «увековечения» — нередко прижизненного — сохранилась до сих пор. Разве что уничтожают старые названия сегодня реже.

Вряд ли надо доказывать, что названия, данные самими горожанами без вмешательства властей, имеют значительную историческую ценность — и куда больше прав на существование, чем идеологизированное творчество чиновников.

Среди памятников большевистской топонимики первых лет немало «некротических» — в память о недавно убитых или умерших большевиках. Часто независимо от наличия каких-то заметных заслуг, уж не говоря о подвигах. К сохранившимся названиям такого рода можно отнести и уже упомянутую Абельмановскую заставу, Астаховский мост, Зборовские переулки (названы по фамилии рабочего, «погибшего на трудовом фронте»; даже имя его не установлено), Бабаевскую улицу (по умершему председателю Сокольнического райсовета), Жевлюков переулок (по секретарю Рогожско-Симоновского райкома, погибшему при подавлении Кронштадтского восстания). В современной Москве таких названий множество: улицы Барболина, Верземнека, Жебрунова, Павла Андреева, Разоренова, Савельева, Сайкина, Усиевича, Уткина, Хромова, Чистова, Дубининская, Летниковская, Люсиновская, Маленковская, Стройковская, Щербаковская и две Квесисские, площадь Журавлева, проезды Апакова и Загорского, Ведерников и Давыдовский переулки, набережная Шитова. А ведь почти все они раньше носили свое, «народное» название.

Некоторое число сходных наименований в честь «героев революции» появилось позже, в основном к очередным юбилеям октябрьского переворота в 1957 и в 1967 годах. Но не только — бульвар Матроса Железняка появился в 1964 году. Но ладно бы, если бы все сводилось к увековечению рядовых участников Гражданской войны — были и переименования в честь по-своему «выдающихся» деятелей. Хрусталев (ранее Жильцов) переулок был назван в честь умершего чекиста — члена расстрельной команды.

Этот переулок не сохранился, но до сих пор на карте Москвы присутствует улица другого выдающегося палача — Атарбекова.

Его достижения высоко оценил Троцкий: «Атарбеков выполнял в тяжкие часы тяжкую работу по непосредственной расправе с врагами рабочего класса. И он ее выполнил геройски, т.-е. беспощадно».

От некоторых одиозных названий Москве удалось отмыться в годы перестройки (в 1989 году Рождественка избавилась от имени Жданова, которое носила 40 лет). От других — уже в 1994 году; тогда в рамках восстановления исторических названий в пределах Садового кольца с карты исчезли имена Дзержинского, Крыленко, Землячки и ряд других.

Но ряд не менее одиозных названий остались. Например, улица Менжинского и проспект Андропова — названные в честь руководителей репрессивного аппарата. Менжинский возглавлял ОГПУ в годы коллективизации; «академическое дело» и «процесс Промпартии» тоже проходили под его руководством. Андропов — организатор высылки Солженицына и ссылки Сахарова. Другое его достижение — широкое применение карательной психиатрии.

Имя Белы Куна, отличившегося организацией массового террора в Крыму, увековечено в названии площади. Имя Папанина, который до того, как стать «полярником», был комендантом Крымской ЧК, носит улица в Бутово, недалеко от расстрельного полигона. Имя Войкова — одного из организаторов бессудной расправы над царской семьей — носят станция метро и соседствующие с ней переулки.

Есть в московской топонимике имена Кедрова, отличавшегося необычной даже для ЧК жестокостью, а также Тухачевского и Антонова-Овсеенко, подавлявших Тамбовское восстание со всей предписанной из Москвы жестокостью, включая взятие и расстрелы заложников, уничтожение целых сел.

Увековечены в московской топонимике и Винокуров (председатель Верховного суда СССР в жуткие 1924–1938 годы), и Дыбенко, активный участник октябрьского переворота и разгона Учредительного собрания, подавления Кронштадтского и Тамбовского восстаний.

Вместе с новыми территориями в Москве появилась улица Павлика Морозова — несчастного ребенка, ставшего героем одного из самых отвратительных советских мифов. Таким же образом (с поселком Толстопальцево) вновь появилось имя Ворошилова, одного из самых активных участников террора.

А имя Калинина? Он подписал антиправовой закон от 1 декабря 1934 года, который запустил маховик репрессий. Он много лет возглавлял «комиссию политбюро по судебным делам», утверждавшую все приговоры к смертной казни по политическим обвинениям. Он среди прочих принимал решение о расстреле польских военнопленных (и потому является военным преступником). Но его имя до сих пор присутствует в названиях одной из линий метро, сквера на Авиамоторной улице, улицы в Зеленограде.

Нужны ли современной Москве улицы Косыгина (причастного и к репрессиям сталинской эпохи, и к высылке Солженицына), Шверника и Кулакова? Нужен ли Москве переулок Обуха — революционера-большевика, руководителя общества московских врачей «Ленинизм и медицина»? Действительно ли нужно называть улицы и площади в честь Красина и Ганецкого? Это еще не полный список вопросов.

Нет ничего худого в том, чтобы называть улицы и площади именами иностранцев, но точно ли выбраны эти имена? На карте Москвы присутствуют Отто Куусинен (председатель правительства Финляндской Демократической Республики), Клара Цеткин, Луиджи Лонго, Хо Ши Мин, Салям Адиль, Самора Машел, Амилкар Кабрал, Викторио Кодовильи, Вилис Лацис, Вильгельм Пик, Хулиан Гримау, Зденек Неедлы (автор сочинения «Коммунисты — наследники великих традиций чешского народа»), Ле Зуан. Нужно ли нам сегодня это советское наследие, все эти имена, неоднозначно воспринимаемые даже у себя на родине?

Конечно, традиция в известной мере продолжается — абсурдное название улицы в честь Уго Чавеса это подтверждает.

Именно эта практика административного наименования и переименования улиц, порожденная советской властью, приводит — и еще неизбежно приведет — к необходимости возвращать прежние названия и устранять неприемлемые названия.

Беседовала Анастасия Курилова