Адвокат Иван Павлов — о действиях следствия по делу Ивана Сафронова

Сотрудники ФСБ прослушивали телефонные переговоры и читали переписку подозреваемого в госизмене советника гендиректора «Роскосмоса» Ивана Сафронова. По данным “Ъ”, информация об этом содержится в документах, которые силовая служба представила во вторник Лефортовскому суду. Причем адвокатам Сафронова ознакомиться с этими материалами возможности не предоставили. Кроме того, следователи заявили, что вина задержанного доказывается результатами трех экспертиз, проведенных по его делу. Как рассказывали адвокаты Сафронова, его подозревают в передаче секретных данных разведке Чехии в 2017 году. Причем предъявить обвинения следствие планирует лишь в понедельник, 13 июля. Ведущая “Ъ FM” Дарья Надина обсудила перспективы развития дела с адвокатом Ивана Сафронова Иваном Павловым.

— В чем конкретно подозревают Сафронова и в чем заключается его якобы госизмена?

— Мы ознакомились только с одним процессуальным документом, который проливает свет на те претензии, которые предъявляются Ивану Сафронову. Следствие формулирует эти обвинения следующим образом: он в 2012 году якобы был завербован чешскими спецслужбами, а в 2017-м по их заданию собрал, а потом передал через интернет определенные секретные сведения о военно-техническом сотрудничестве России с одним из ближневосточных африканских государств. Ничего о том, когда конкретно он передал, никаких указаний на какой-нибудь документ, который, возможно, он передал, в материалах, которые мы накануне исследовали в суде, не было. Якобы в суд представлены были материалы, которые содержат в том числе прослушку — у нас таких данных нет.

Действительно, на столе у следователя лежали семь томов якобы дела Ивана Сафронова. Что это за тома? Содержимое не показывали ни нам, ни суду, поэтому говорить о том, что там есть, мы с уверенностью не можем. Также с уверенностью не можем подтвердить, имеет ли вообще это какое-то отношение к Ивану Сафронову.

То, что за сутки появились семь томов, да еще и в таком прошитом, пронумерованном виде, с обложками, и уже видно, что поработали — в каждом томе около 250 страниц, — свидетельствует о том, что эти тома были готовы до возбуждения уголовного дела и были представлены следствию оперативными подразделениями ФСБ.

— Получается, что все-таки это напрямую не связано с его журналистской деятельностью, ведь сотрудником «Роскосмоса» он является всего два месяца?

— Практически гарантирую вам, что обвинение никак не связано с его деятельностью в должности помощника главы «Роскосмоса» и вообще с «Роскосмосом». В постановлении о возбуждении уголовного дела имеется ссылка на инкриминируемый период, а это 2017 год. Тогда Иван занимался чисто профессиональной журналистской деятельностью в рамках одного известного издания (“Ъ” — прим.), и говорить о том, что его обвинение не связано с профессиональной деятельностью, значит кривить душой.

— Весь процесс задержания явно был подготовлен: сразу и оперативные кадры появились, и семь томов, и сразу об обвинениях стали говорить. Но при этом официальное обвинение еще не предъявлено. Это произойдет предположительно 13 июля. Почему?

— Формально следствие обязано предъявить обвинение в десятидневный срок с момента избрания меры пресечения, то есть с 7 июля в данном случае. Если следствие не укладывается в этот период, то мера пресечения отменяется.

— По делу Сафронова работает несколько адвокатов. И ранее вы уже говорили, что это очень удобно, потому что когда ведешь дела о госизмене, важно, чтобы было несколько адвокатов, чтобы хотя бы один из них мог общаться с прессой, не давал подписку о неразглашении и так далее. Всем ли адвокатом удалось пообщаться уже с Сафроновым? И нет ли проблем с доступом к нему в СИЗО «Лефортово»? Правозащитники сообщали, что сейчас почему-то для ОНК закрыли «Лефортово» на 14 дней. Есть ли здесь какие-то трудности?

— Сейчас сложности связаны еще и с пандемией, все это накладывается на сложность прохождения в такой следственный изолятор, как «Лефортово», да. Там в обычные-то времена мы устанавливали жеребьевку, и не больше семи адвокатов в день могли проходить к своим подзащитным. Там содержатся порядка 200 заключенных, лиц, содержащихся под стражей. Поэтому встречаться с подзащитным в «Лефортово» очень-очень сложно, это удается достаточно редко. Хорошо, если раз в две недели удастся встретиться.

Сейчас такие встречи проходят не просто в кабинете, где адвокат сидит за одним столом с подзащитным, друг напротив друга, а через стекло по телефону, который у нас прослушивается. Никакой конфиденциальности здесь не обеспечено. Но мы надеемся, что меры безопасности в связи с эпидемией в ближайшее время все-таки пересмотрят, отменят, и нам удастся встречаться в более или менее «нормальных» условиях с Иваном.

Следующая встреча у нас назначена на понедельник, и она пройдет в кабинете у следователя.

Сейчас Иван находится на карантине, какое-то время его будут держать на карантине в «Лефортово» — в течение 10 или 14 дней в одиночной камере.

— Насколько я понимаю, вы пока не давали никаких подписок о неразглашении, и, собственно, ни с какой гостайной вас пока в рамках этого дела не познакомили. Есть ли, учитывая этот момент, вообще шанс сделать рассмотрение дела Сафронова открытым и обнародовать часть информации из него? И будет ли у Сафронова возможность от своего имени публично что-то сообщить нам всем?

— Давайте не будем загадывать, как оно будет. Будем смотреть, как будет получаться, потому что работают защитники. Вы имеете возможность, по крайней мере, пока, задавать нам вопросы. Мы пока имеем возможность вам на эти вопросы отвечать. Как оно будет в дальнейшем, зависит от очень многих обстоятельств. Будем надеяться на то, что такая возможность и у вас, и у нас сохранится.