Какую роль в деле советника главы «Роскосмоса» играет СВР

Глава Службы внешней разведки (СВР) Сергей Нарышкин впервые прокомментировал дело бывшего спецкора “Ъ” Ивана Сафронова. Директор службы внешней разведки заявил, что никому не советует оказывать давление на следствие и уточнил, что дело не связано с профессиональной деятельностью Ивана Сафронова.

Представители СМИ попросили Нарышкина прокомментировать информацию о том, что именно его ведомство могло передать ФСБ материалы по делу Ивана Сафронова: «Две наши службы (СВР и ФСБ) всегда активно сотрудничают. Я хотел бы обратить внимание на несколько принципиальных обстоятельств. Первое, я высоко оцениваю профессионализм сотрудников российской контрразведки. Второе, задержание ни в коем случае не связано с профессиональной деятельностью фигуранта. И третье, я никому не советую оказывать давление на следствие, а уж тем более на суд, тем более что только суд примет окончательное решение о виновности или невиновности человека».

В Кремле переживают о судьбе Ивана Сафронова, но по-прежнему ничего не знают о его деталях, об этом заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, отвечая на вопрос “Ъ FM”: «В Кремле не могут ничего сказать, потому что мы просто не располагаем информацией о следственных материалах, и, конечно, мы не можем знать в деталях о том, как ведется следствие, и на чем оно фокусируется. Это просто невозможно, мы такой информацией не располагаем.

Мы не считаем, что тотальная закрытость этого дела может быть дестабилизирующим фактором.

Понятен повышенный интерес цеха по отношению к судьбе коллеги, и, поверьте, мы тоже переживаем по этому поводу, но здесь мы все-таки должны четко понимать, есть закон о гостайне, есть секретный режим, и он должен соблюдаться. Здесь не должно быть места эмоциям».

“Ъ FM” попросил одного из защитников Сафронова прокомментировать заявления Нарышкина. Адвокат Олег Елисеев заявил, что в этом деле прослеживается скорее административное давление на суд: «Участие СВР в данной истории, насколько я понял сейчас из рассказа господина Нарышкина, они фактически тоже напрямую не подтверждают, сведений о том, что преступление было совершено Иваном вообще отсутствуют, не подтверждена даже причастность самого Ивана к совершению какого-либо запрещенного законом деяния. Те вменяемые даты, о которых идет речь, относятся к периоду журналистской деятельности. В суде при избрании меры пресечения читались статьи самого Ивана. Поэтому не связывать это с его журналистской деятельностью я не мог, тем более он сам напрямую говорит: "Меня прессуют как журналиста, на меня давят как на журналиста, это связано с моей журналистской деятельностью". Оснований не верить ему у меня нет.

Когда глава СВР говорит о давлении на суд и следствие, здесь уже не сторона защиты, не журналистское сообщество давят. В соответствии с Уголовно-процессуальным законодательством следователь, который выходит в суд с ходатайством об избрании меры пресечения, должен его обосновать, а суд уже в дальнейшем должен проверить причастность и, собственно, заключить лицо под стражу, или отказать в удовлетворении данного ходатайства. Данное ходатайство было не обосновано, поэтому ничем именно, кроме какого-либо возможного, повторюсь, возможного административного воздействия со стороны указанных органов я это объяснить не могу. Что касается того, как действуют сами органы, они утверждают, что Иван, который занимал должность советника главы "Роскосмоса", был иностранным шпионом, иностранным агентом и распространял какую-то информацию. Возникает вполне резонный вопрос: а где были все те службы, чем они занимались, когда пропустили Ивана на должность, которую он фактически занимал? Где они были, когда Иван попал в такую, можно сказать, системообразующую отрасль?

Кроме того, здесь тоже прошу обратить внимание на позицию господина Рогозина, который говорит о том, что он доверяет Ивану и никаких сведений о том, что Иван может что-то совершить, у него нет.

Поэтому я считаю мнение господина Нарышкина попыткой оправдаться за собственную допущенную ошибку, не более того.

Если у главы СВР есть, что сказать, его, конечно, следствие может допросить в качестве свидетеля, если у него появится самостоятельное желание, или так решит следователь, он может принять участие в процессе, но, честно говоря, сомневаюсь».

Также 10 июля источники ТАСС сообщили о блокировке счетов бывшего спецкора “Ъ” Ивана Сафронова и его близких. Однако адвокаты в разговоре с “Ъ FM” не смогли подтвердить или опровергнуть это.

А в пресс-службе Лефортовского суда заявили, что решений об аресте имущества Сафронова не выносилось.

По словам одного из защитников журналиста, Ивана Павлова, блокировка счетов — обычная практика, и вполне вероятно, что в итоге доступ к ним так или иначе ограничат и в этом деле.

Также Павлов сообщил, что в квартирах родственников Сафронова прошли обыски, но сами они не задерживались и процессуального статуса не имеют: «Не смогу ни подтвердить, ни опровергнуть. Дело в том, что, конечно, подобные действия вписываются в сценарий, который обычно разворачивается по такого рода делам. То есть пытаются заблокировать счета не только самого обвиняемого, но и всех тех, кто входит в его ближайшее окружение для того, чтобы просто лишить ресурсов, лишить возможностей как-то защищаться в этой ситуации. Поэтому не удивлюсь, если не сегодня, то завтра такая блокировка произойдет.

При этом у родственников Сафронова, мы знаем, что были обыски прямо в тот же день, это тоже вписывается в сценарий, который обычно разворачивается по таким делам, и приходят с обыском обычно в утреннее время, в 7 часов, сразу по нескольким адресам, несколько групп следователей работает с оперативными сотрудниками дома у Ивана, у мамы, у сестры, у родственников, у всех тех, кто входит в ближний круг его общения.

Статьи о госизмене и государственной тайне хоть и близкие и находятся в одной главе Уголовного кодекса, но все-таки это разные преступления. Разглашение государственной тайны — обязательно надо, чтобы лицо, которое привлекается к уголовной ответственности, имело допуск к государственной тайне. Мы знаем, что у Ивана такого допуска не было. Обычно адресатом разглашения является какой-то источник, который находится внутри России. Для государственной измены адресатом является иностранное государство, его представители, иностранная разведка, и, конечно, размер наказания отличается. Потому что при государственной измене, в соответствии со статьей 275 УК, наказание от 12 до 20 лет лишения свободы, а при разглашении государственной тайны размер наказания, конечно, существенно ниже,— до 5 лет лишения свободы».

Сейчас Иван Сафронов находится в карантине в СИЗО «Лефортово», его арестовали на два месяца. Ближайшие следственные действия по его делу пройдут в понедельник — ему должны будут официально предъявить обвинения.

Глеб Силко