Что стоит за вспышкой протестной активности на Дальнем Востоке

Всего одно-единственное следственно-оперативное действие и буквально пара дней потребовались для того, чтобы превратить спокойный провинциальный Хабаровск в эпицентр недовольства политикой федерального центра в России. Нечто подобное по накалу и вектору негатива, направленному четко в сторону Кремля, Дальний Восток видел более десятилетия назад, в декабре 2008-го. Тогда Владивосток много дней протестовал против повышения ввозных пошлин на японские иномарки, и закончилось все жестоким пресечением очередной акции бойцами подмосковного ОМОНа «Зубр». В Хабаровске, несмотря на противоречивый характер происходящего, пока что никого из недовольных не тронули и пальцем. Но кажется, что это лишь начало.

Дмитрий Щербаков, Хабаровск

Утренний арест и смена декораций

Рано утром 9 июля губернатор Хабаровского края Сергей Фургал попытался сесть в служебный внедорожник, чтобы поехать, как и обычно, на работу. А оказался в руках оперативников ФСБ, потом в фургоне СКР, затем — в клетушке кабинета ЛОВД на транспорте Хабаровского аэропорта, где ему вручили постановление о задержании, и сразу же — на борту рейса SU-6288 Хабаровск — Москва. В столице его уже ждали обвинение в организации нескольких убийств и одного покушения (ч. 2 ст. 105 УК РФ), датированных 2004–2005 годами. Для человека, за день до этого бодро отчитавшегося перед краевыми депутатами об успехах работы регионального правительства за 2019 год, это была слишком жесткая смена декораций. А все дальнейшее еще больше напомнило театр.

В субботу, 11 июля, по всему Хабаровскому краю на улицы вышли люди — да так и ходят ежедневно до сих пор. Рекорд этого, самого первого дня уже, конечно, не побить: 10–12 тысяч человек в одном только Хабаровске, если верить региональному УМВД, или 30–35 тысяч, если верить некоторым СМИ. Эти цифры важны, но важнее другое.

Колонну с антиправительственными лозунгами, прорвавшую заграждения на центральной площади, а затем вылившуюся прямо на центральные улицы, наперерез гудящим в знак поддержки автомобилистам, полицейские были вынуждены не разгонять, а сопровождать. Люди кричали: «Наш губернатор — наш выбор», «Отпускай!», «Хабаровск, выходи», «Свободу Фургалу», «Москва, уходи». Ну и немного о Путине, конечно. И никому, кроме нескольких совсем уж пьяных личностей в один из дней, так ничего за это и не было. Более того, в минувшую среду полицейские, видимо, поняв, что штрафовать не вариант, начали сами раздавать митингующим маски. А когда все это закончится, непонятно.

На первый взгляд силовики проявляют благоразумие. Однако система подает знаки, что все это не пройдет бесследно. Пресс-секретарь губернатора Надежда Томченко уже заявила об угрозах в свой адрес о возбуждении уголовного дела за подстрекательство к акции. А УМВД по краю назвало предполагаемых зачинщиков, охарактеризовав события субботы как «несанкционированные массовые мероприятия, организованные командой С.И. Фургала». Внешняя абсурдность обвинений очевидна: митингующие в субботу освистывали и первого зампреда правительства региона — руководителя аппарата правительства Владимира Хлапова, и саму госпожу Томченко, когда те пытались уговорить их действовать в рамках закона. Но внутренняя логика в таких заявлениях, безусловно, есть.

Намеренно оставляя в стороне криминальную подоплеку ареста Сергея Фургала, в которой можно очень долго копаться отдельно, попробуем разобраться с общественно-политическими последствиями. Утром 9 июля в Хабаровске силовики «брали» просто очередного чиновника, возможно, замаранного в организации особо тяжких преступлений: история, увы, не единичная для России. А с трапа в Шереметьево вечером того же дня сошел самый популярный региональный политический блогер (более 280 тысяч подписчиков на личной странице в Instagram) и символ протеста. Как же так вышло?

Популярные мифы

Дело в том, что на улицах больших и малых городов Хабаровского края в эти дни оглушительно сошлись два больших дальневосточных мифа. Первый из них — об абстрактной Москве, которой плевать на далекую окраину, живущую своей трудной жизнью; о центре, которому нужно эту землю лишь разворовать, а об ее жителей — вытереть ноги. Показателен в этом плане силовой сценарий задержания Сергея Фургала, щедро разрекламированный следствием через видео и фото, на которых невеликого ростом губернатора практически за шкирку волочет громила-спецназовец. Возможно, продюсеры этого действа хотели показать что-то другое, но хабаровчане это поняли, как поняли,— как демонстративное оскорбление: «Ну что, не могли они прийти за ним в кабинет? Ясно же, для кого это все,— для народа! Нам опять указали на наше место». «Беспредел» и «удушение свободы» — самые мягкие эпитеты, которыми наградили после этого жители края следствие, а заодно и Москву.

Миф о злой и равнодушной Москве, как и бывает, заботливо взрастила за эти годы сама же власть, из-за сложной экономической ситуации разрушив предыдущий миф — о сорящем на отдыхе в Центральной России «длинным рублем» богаче-дальневосточнике. И очень многие местные жители считают издевательством, к примеру, придуманную полпредом президента в ДФО Юрием Трутневым программу по выдаче «бесплатных» участков земли размером с гектар, до которых за огромные деньги и иногда просто через тайгу нужно тянуть коммуникации, или «подарок» дальневосточникам — ипотеку под два процента, мигом взвинтившую цены на рынке. Именно этой Москве кричали на митингах люди: «Москва, уходи!»

Примечательно, что федеральный центр, по-видимому, искренне не желает понимать, почему вся его чудесно продуманная и рациональная политика на Дальнем Востоке может людям не нравиться: ну как же так, мы же столько всего делаем для них! В результате власть, ее представители и кандидаты начинают говорить на языке, совершенно не понятном разгневанной улице. Ярче всего это продемонстрировал полпред Юрий Трутнев, экстренно приехавший в Хабаровск — помочь разобраться с протестами.

Комментируя ситуацию, высокопоставленный чиновник заявляет: «Я считаю, что работа руководства Хабаровского края организована плохо, и у меня есть на это все основания». Какие же? Оказывается, по мнению Юрия Трутнева, это падение региона в рейтинге инвестиционной привлекательности, слишком малая доля в привлеченных на Дальний Восток инвестициях (20 млрд из 1,3 трлн рублей), неосвоенные миллиарды средств на федеральные стройки социальных объектов и жалобы инвесторов! А еще чиновник на полном, что называется, серьезе упирает на выданные 82 тысячи «дальневосточных гектаров» как на благо для простого народа. Что из этого длинного перечня волнует простых хабаровчан? Да ничего.

И именно здесь — истоки появления второго мифа, выведшего людей на улицы. В ночь своей оглушительной победы во втором туре губернаторских выборов Сергей Фургал стал, да так и остался «народным губернатором». Нельзя не признать, что к созданию этого мифа приложил руку информационный блок краевого правительства, умело работавший с соцсетями. Но главным его творцом, разумеется, стал сам Сергей Фургал.

В считаные дни он, раньше очень лояльный системе, сумел превратиться в главного критика, усмирителя аппетитов и вразумителя своих же подчиненных — серой массы чиновничества.

Безусловно, во многих шагах губернатора присутствовал дикий популизм: остановить все госзакупки, кроме жизненно важных, запретить чиновникам летать бизнес-классом и вообще жестко ограничить командировки, снизить себе зарплату, выставить на продажу стоящую на балансе края яхту времен Виктора Ишаева, отнять налоговые льготы у компаний из богатых отраслей — эти и подобные им ходы со спорным бюджетным эффектом ожидаемо вызывали одобрение электората: «Вот Сергей Иванович молодец, как их жучит!»

Но Сергей Фургал также мог заинтересоваться, почему дети в школах получают разное бесплатное питание, и увидеть в этом несправедливость и устранить ее. Мог легко и органично перейти на «ты» с прорабом на участке. Мог прийти под Новый год кататься на народный каток. Мог забыть паспорт, идя на голосование, и, оконфузившись, смущенно хлопать себя по карманам пиджака. В общем, он мог, являясь высшим должностным лицом региона, то есть суперчиновником по функции, продолжать вести себя как простой, совершенно обычный человек. И это было афродизиаком для электората. Это подкупало.

Вот так, работая на контрасте и со своими же замами и министрами, любого из которых можно было выгнать, и с главным оппонентом из числа единороссов — хабаровским мэром Сергеем Кравчуком, а также с другими безликими бюрократами, Сергей Фургал заработал от народа, вышедшего теперь на митинг, оценку «он же так много сделал». «Он не давал едросам воровать!» — не зря простыню с таким лозунгом несли во главе протестующей колонны 11 июля в Хабаровске. Хотя по сути-то, за редким исключением, для Хабаровского края и его жителей господин Фургал так и не успел сделать ничего выдающегося. И кому-то помешать воровать — тоже, конечно, не мог.

Но статус «народного» Сергей Фургал уже не потеряет. Сейчас, когда события в Хабаровске привлекли внимание не только мировых СМИ, но и в целом творческого мира, это очевидно. Вечный бунтарь Сергей Шнуров написал стихотворение, в котором хотя и называет господина Фургала «далеко совсем не ангел, бизнесмен, как следствие бандит», но четко фиксирует народный настрой: «Если власть кого-то посадила, видимо, хороший был мужик». А хабаровский блогер Александр Каян, известный как «Злой дальневосточник», откровенно симпатизировавший Фургалу (и даже ставший благодаря этой откровенно выражаемой симпатии депутатом гордумы Хабаровска от ЛДПР), разместил в своем аккаунте пронзительную песню со словами «Свободу Фургалу! Народному волю», исполняемую девичьим голосом под гитару.

Не отстали от поэтов и дизайнеры. Вот мужественное лицо Сергея Фургала вместо лица лидера Кубинской революции Че Гевары на том самом, знаменитом черно-белом фото в берете со звездочкой. Вот губернатор на фоне пылающих перевернутых автомобилей под двумя алыми огоньками оптических прицелов. А вот фигура в балахоне идет к гильотине, на которой написано «обнулись», приговаривая: «Фургал, фургаю и буду фургать!» Что примечательно, такие изображения заполонили не только интернет, но и другие города России. Во Владивостоке, например, на подпорной стене на Спортивной набережной за ночь появилась огромная надпись «furgal.free», которую власти быстро замалевали известью. А мастера маникюра начали рекламировать клиентам ногти «ручной росписи» на злобу дня, предлагая нанести портрет Сергея Фургала и надпись «Я/Мы Сергей Фургал».

Подкованный электорат

Это тем более удивительно, что, когда в 2009-м в губернаторы Хабаровского края избирался Вячеслав Шпорт, он был примерно таким же «статистом», как и в 2018-м Сергей Фургал: известный в узких кругах депутат Госдумы, и все на этом. Рядовые избиратели тогда получали информацию по большей части из телевизора и совсем немного — из других СМИ. Но главное, что кандидата Шпорта «держал за руку», фигурально выражаясь, экс-губернатор, к тому времени полпред президента в ДФО Виктор Ишаев, до этого 18 лет руководивший регионом. Избирателям ничего, разумеется, другого не оставалось — пришлось избрать.

Хабаровчане образца 2018-го, а тем более тревожного 2020-го — это уже совсем другие люди. Удивительный для участников нынешних несанкционированных митингов уровень политической подкованности сформировали в первую очередь социальные сети.

Те самые соцсети, куда и противники Сергея Фургала, и его сторонники почти два года усиленно сгружали гигабайты противоречивой информации. Так новые медиа и настоящая информационная война между сторонниками нового губернатора и его противниками, развернувшаяся после победы господина Фургала, сделали свое дело.

К примеру, все протестующие, вышедшие на акции от северного Охотска до южного Бикина, знают, что «рейтинг Фургала больше, чем у президента». Откуда? Читали социологические бюллетени? Да нет, просто в Сеть в свое время слили аудио с селекторного совещания полпреда Юрия Трутнева, где открыто обсуждался этот вопрос. И переубедить хабаровчан в том, что нет повода «мстить» Фургалу, уже нельзя.

Также все марширующие с протестом твердо «знали», что в Хабаровском крае федеральный центр «прокатили на выборах трижды». Обычно об этом рассуждают политологи, но после ареста губернатора эта триада отскакивала от зубов у каждого, кто шел или кричал: в 18-м Фургал «прокатил всех», избравшись сам, в 19-м — обеспечив ЛДПР доминирование на региональном политическом поле, в 20-м — не сымитировав гораздо более хороший результат по итогам голосования о поправках в Конституцию. Любой грамотный технолог объяснит, что Сергей Фургал и его команда «сделали» все это, на самом-то деле почти ничего не делая: они просто ни во что не вмешивались, предоставив событиям возможность развиваться естественным путем. Но люди на улицах — далеко не все грамотные технологи.

Просчеты в расчетах?

Вся эта информация, несомненно, была в Кремле. О том, что задержание губернатора возможно, тоже знали многие. В окружении господина Фургала рассказывают анекдот: однажды глава региона просто поднял трубку телефона в служебном кабинете и сделал вид, что якобы с кем-то поговорил, а позже к нему подошел закрепленный от УФСБ «безопасник» и недоуменно поинтересовался: «Сергей Иванович, а вы это с кем тут сейчас разговаривали, не поняли мы что-то». Так что внимание оперативников было приковано к нему давно, и, инициируя задержание Сергея Фургала, федеральный центр, кажется, мог бы хотя бы просчитать последствия. Но то ли не смог, то ли просто не захотел. Как результат: для подавляющего большинства населения Хабаровского края кадры задержания главы региона стали настоящим шоком. И в случае Сергея Фургала «большинство» — это отнюдь не фигура речи.

В первом туре губернаторских выборов – 2018, напомним, за Сергея Фургала проголосовало около 126 тысяч человек (и столько же — за его соперника Вячеслава Шпорта), во втором — 325,5 тысячи человек. На тот момент избирателей в регионе насчитывалось 995 тысяч человек, то есть новый губернатор на волне протестного голосования смог получить чистую треть голосов — результат феноменальный. Осенью 2019-го на выборах в региональный парламент ЛДПР, партия губернатора, тоже разгромила соперников: взяла 192,5 тысячи голосов (56,1 процента) по партспискам, все кресла по одномандатным округам и подавляющее большинство в Думе.

Было бы наивно, основываясь на этих цифрах, считать число сторонников Сергея Фургала: сколько из этих тысяч полученных голосов поддерживают именно его, а не выступают «против единороссов», думается, достоверно не знают и в его собственной команде. Однако масштаб протестных настроений среди избирателей на Дальнем Востоке оценивают регулярно, и он высок. Этого не знать не могли.

В такой ситуации было не очень разумно начинать осуждать Сергея Фургала устами экспертов в эфире центральных телеканалов еще в те минуты, когда губернатора везли из аэропорта на допрос в ГСУ СКР. Ему еще не была даже избрана мера пресечения, а программа «60 минут» в прямом эфире телеканала «Россия» убеждала: «Никакой политической подоплеки в этом нет, это не арест оппозиционного губернатора — это очищение власти от тех людей, которые эту власть дискредитируют, чисто уголовный процесс».

Хабаровчане сказанное услышали, но поверить в такое, учитывая весь фон, было просто невозможно. Это хорошо выразил Владимир Жириновский — политик, отменно разбирающийся в своем электорате. Обличая гонителей господина Фургала, он перечислил с думской трибуны ровно то, о чем будет говорить в перерывах между криками на несанкционированных митингах в поддержку губернатора хабаровский народ. «Пятнадцать лет! Что вы молчали? Он выдвигался кандидатом в краевую думу — молчите, чист, хорошо. Трижды депутат-одномандатник в Госдуме — молчите. Губернатором выдвигается — молчите. Второй тур, и он вам не нужен — давайте, скажите скорее: вот, Сергей Иванович, завтра возбуждаем уголовное дело. Вы — молчите»,— обрушился на силовиков бессменный лидер ЛДПР.

Именно это обстоятельство приводит рядовых хабаровчан в недоумение и ярость. Поэтому они говорят на митингах: «Посадят нового москвича, он им там, которые наверху, опять будет попы целовать, помалкивать, а нам — ни асфальта, ни больниц». Как можно справиться с подобным настроением избирателей, если возможно справиться вообще? Похоже, это главная интрига кампании-2021.

Сложность еще и в том, что за почти два года своего правления Сергей Фургал не сумел, а возможно, просто и не хотел консолидировать вокруг себя региональную элиту. Сам выходец из бизнеса, казалось бы, проще всего он мог бы найти общий язык с предпринимателями. Но почти все крупные бизнесмены, претендующие на влияние, им и его однопартийцами оказались так или иначе обижены: лишились доступа к мандатам, подрядам и губернаторскому «телу».

Не получил привычного места в законодательной думе края выходец из Комсомольска-на-Амуре Павел Симигин, при прошлом губернаторе Вячеславе Шпорте выросший из городского депутата в краевые вице-спикеры и имевший амбиции на кресло в Госдуме. Окончательно ушел из политики председатель совета директоров АО «Дальэнергомаш» Петр Бойчук, самый богатый парламентарий прошлого созыва, один из главных спонсоров единороссов.

Так и не пришел в политику владелец крупнейшей на Дальнем Востоке сети гипермаркетов «Самбери» Юрий Егоров, человек, конфликтовавший по поводу своего самого громкого проекта, хабаровского аквапарка, с местной мэрией: Сергей Фургал, придя к власти, на контрасте с предшественником стал критиковать этот проект. И вот Юрий Егоров в эфире воскресной программы Дмитрия Киселева комментирует обстоятельства убийств тех лет, в причастности к которым обвинили губернатора,— оказывается, один из погибших, Евгений Зоря, был его другом.

И лишь один бизнес-тяжеловес масштаба Дальнего Востока из бурных 90-х, владелец гостиниц и стройкомпаний Геннадий Мальцев, сумел и возглавить фракцию «Единой России» в хабаровском Заксобрании, и сохранить хорошие отношения с краевым правительством.

Но большинство региональных чиновников как были, так и остались бесконечно далеки от Сергея Фургала. Настоящая глухая оппозиция губернатору обосновалась в хабаровской мэрии и в прилегающем к краевой столице Хабаровском муниципальном районе. Истинно обязанными главе региона остаются только более сотни региональных и муниципальных депутатов, сумевших избраться от ЛДПР в 2019 году. Они могли бы сдать мандаты в знак протеста, но не сдали. И вся эта чиновничья рать, как представляется, спокойно примет любого нового «шефа», которого определит для региона Москва. Осталось лишь дождаться, когда утихомирится народ.