Что стало с «Московским делом» за год

Ровно год назад в Москве прошла очередная несогласованная акция с требованием зарегистрировать кандидатами в столичный парламент ряд оппозиционных политиков, которым Мосгоизбирком ранее отказал в этом праве. Она закончилась массовыми задержаниями протестующих, а позже СКР посчитал ее массовыми беспорядками и возбудил уголовное дело по ст. 212 УК. Серия предъявленных разным людям однотипных обвинений получила название «Московское дело»: оно так или иначе зацепило более 30 человек, часть из которых была приговорена к реальным срокам. При этом два десятка участников акции заявили об избиении силовиками — но по этим фактам до сих пор не возбуждено ни одного уголовного дела. Год спустя и осужденные, и избитые надеются найти справедливость только в ЕСПЧ.

Формально уголовное дело о массовых беспорядках в Москве «родилось» 30 июля 2019 года: именно в этот день Следственный комитет сделал официальное заявление и тогда же предъявил первые обвинения участникам несанкционированных акций. Люди вышли с требованием зарегистрировать кандидатами в столичный парламент ряд оппозиционных политиков. Мосгоизбирком ранее отказал им в этом праве, забраковав подписи, собранные в их поддержку. Правозащитники отсчитывают годовщину именно от 27 июля, связывая эту дату не только с выходом на улицы около 6 тыс. человек, но и с рекордным за последние семь лет количеством задержаний. По данным полиции, тем вечером в автозаках оказалось 1074 человека, по данным проекта «ОВД-Инфо»,— 1371. Меньше чем через неделю, 3 августа, столичная полиция задержала еще тысячу протестующих — впоследствии некоторым из них также были предъявлены обвинения.

Судебные процессы против активистов получили общее название «Московское дело»; оппозиционеры и семьи обвиняемых начали общественную кампанию, названную по номеру статьи о массовых беспорядках «Дело 212». В списке фигурантов «Московского дела» оказался 31 человек: большинство было задержано в рамках следствия по массовым беспорядкам, но позже силовики предъявляли обвинения и по другим статьям. Например, актеру Павлу Устинову вменили ст. 318 УК (применение насилия к полицейскому) из-за вывиха плеча росгвардейца при задержании. Однако видеозапись инцидента показывала, что молодой человек спокойно стоял возле входа в метро; росгвардеец налетел на него без повода и сам же упал, потеряв равновесие. Дело имело широкий общественный резонанс, в результате чего суд назначил господину Устинову один год условного заключения.

Особняком стоит дело Константина Котова — второго человека, который получил реальный срок за «неоднократное нарушение правил митинга или демонстрации» (ст. 212.1 УК).

Ему дали четыре года колонии за четыре мирных одиночных пикета. Несмотря на то что активиста задержали после акции 10 августа, общественники расценивали его преследование как попытку властей подавить летнюю протестную активность.

Сегодня оргкомитет «Дело 212» сделал заявление о том, что «Московское дело», не закрытое до сих пор, должно быть прекращено, а осужденные по нему — освобождены и реабилитированы.

«Суд встает на сторону СКР»

Год назад полиция реагировала на протесты не только задержаниями и перекрытием улиц, но также и применением силы к участникам акций. В сентябре прошлого года “Ъ” публиковал монологи двух десятков людей, пострадавших от полицейского насилия. На данный момент 23 таких человека подали в СКР заявления о преступлении. Наиболее резонансные случаи — удар полицейским в живот активистке Дарье Сосновской и калечащее задержание дизайнера Константина Коновалова. Мужчина задолго до начала акции совершал пробежку по центру города, но был задержан полицейскими, которые сломали ему ногу.

Юристы правозащитных проектов «Зона права», «Комитет против пыток» и «Агора», представляющие пострадавших, подтвердили “Ъ”, что ни одного уголовного дела в отношении полицейских и росгвардейцев, превысивших полномочия 27 июля или 3 августа, возбуждено не было.

«Проблема всех митинговых дел, связанных с заявлениями о преступлениях полицейских, заключается не только в отсутствии возбужденных дел, но даже в отказе Следственного комитета проводить проверки,— пояснила “Ъ” руководитель московского отделения “Комитета против пыток” Анастасия Гарина.— Мы подаем в суд на отказ ведомства проверить сообщение, но суд встает на сторону СКР».

Члены президентского Совета по правам человека неоднократно заявляли об отсутствии состава «массовых беспорядков» на акции 27 июля. Также они обращались в Генпрокуратуру и СКР с просьбой предоставить информацию о расследовании сообщений избитых протестующих. Так, соответствующие обращения на имя руководителей ведомств направлял глава СПЧ Валерий Фадеев — но ответа не получил. 16 марта “Ъ” направил запрос на имя главы Следственного комитета Александра Бастрыкина с просьбой сообщить о реакции СКР на письмо господина Фадеева. Через два дня с корреспондентом “Ъ” по телефону связался пресс-секретарь Следственного комитета Сергей Соловьев, который сообщил, что ведомство «воздержится от комментариев» и не будет предоставлять редакции письменный отказ в ответе на запрос: «Руководством согласован устный (отказ.— “Ъ”). Думаю, вы должны знать, почему».

По данным “Ъ”, из 23 сообщений о преступлениях полиции и Росгвардии по трем все же проводятся доследственные проверки. Сроки их окончания неизвестны. В ЕСПЧ уже направлены 13 жалоб от пострадавших. «Основные нарушения, указанные в жалобах,— запрет на пытки, то есть нарушение третьей статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод,— рассказал “Ъ” координатор проекта “Зона права” Булат Мухамеджанов.— ЕСПЧ остается в таких делах единственным ориентиром, так как на национальном уровне, даже при наличии весомых доказательств, как в случае с Дарьей Сосновской, рассчитывать на возбуждение дела не приходится».

Полицейская боль

Сейчас в колонии продолжают отбывать наказание десять осужденных по «Московскому делу». Трое из них, как и пострадавшие от действий полиции, обратились в ЕСПЧ.

Так, машинист Кирилл Жуков, осужденный на три года за удар по шлему росгвардейца (ст. 318 УК), указывает в жалобе в ЕСПЧ на несправедливое судебное разбирательство. Напомним, росгвардеец Мадреймов заявил в суде, что 27 июля Жуков коснулся его шлема, из-за чего силовик откинул голову назад и ощутил «сильную физическую боль». Шлем как вещественное доказательство к делу приобщен не был.

Осужденный на два года и девять месяцев колонии Эдуард Малышевский также жалуется на несправедливый суд. Он утверждал, что был задержан за то, что «наблюдал за протестом» 27 июля. Уже из автозака он «увидел, как полиция бьет женщин, и решил что-то предпринять». Мужчина выдавил стекло автозака, которое упало на полностью экипированного полицейского (ст. 318 УК). По данным волонтеров кампании «Дело 212», 6 апреля стало известно, что Эдуард Малышевский этапирован из колонии в Курской области и «его местонахождение неизвестно».

Зоозащитник Егор Лесных пожаловался в ЕСПЧ на пытки в СИЗО — он утверждает, что его ударили электрошокером за отказ убираться в камере трижды в день. Лесных осужден на три с половиной года колонии за «нападение группой лиц» на росгвардейца Косова и «причинение физической боли» бойцу ОМОНа Федорову ударом ноги «в нижнюю часть спины справа» (ст. 318 УК). Это произошло на акции 27 июля; также по данному эпизоду осуждены инженер Максим Мартинцов (ст. 318 УК, два года колонии) и курьер Александр Мыльников (ст. 318 УК, два года условного срока). Защита настаивала, что все трое пытались предотвратить избиение дубинками протестующего Бориса Канторовича, и предоставила суду несколько видеозаписей с действиями полиции.

Еще четверо осужденных по «Московскому делу» пока не направляли жалоб в Европейский суд, но также отбывают наказание за насилие к полицейским, квалифицированное по ст. 318 УК. Предприниматель Данил Беглец утверждал, что 27 июля возвращался домой с работы, когда увидел, что полицейский тащит мужчину в автозак. По его словам, он всего лишь поднял упавшие у задержанного наушники и попытался их передать. Потерпевший полицейский — прапорщик Никитин — в рапорте указывал, что мужчина схватил его за руку и «причинил боль». Беглец был осужден на два года колонии (позднее наказание изменено на колонию-поселение).

Охранник РЖД Евгений Коваленко осужден на три с половиной года за бросок урны в полицейских. По версии следствия, он совершил бросок, «руководствуясь мотивом политической ненависти к представителям власти». Коваленко пояснял, что хотел пресечь массовую жестокость полицейских по отношению к протестующим и отвлечь их, но не навредить.

Техник библиотеки Иван Подкопаев решением суда признан виновным в насилии к полицейскому за то, что 27 июля распылил перцовый газ в сторону силовиков. Изначально он признавал вину, его дело рассматривалось в особом порядке, однако в суде апелляционной инстанции от признания вины отказался. Апелляционным постановлением приговор смягчен с трех до двух лет колонии.

IT-предприниматель Сергей Суровцев приговорен к двум с половиной годам колонии за то, что на акции 27 июля 2019 года, по версии следствия, «подняв секцию металлического ограждения, нанес ею удар сотруднику Росгвардии, а затем пытался блокировать передвижение других правоохранителей, охранявших общественный порядок».

Также в колонии остается программист Константин Котов, осужденный по ст. 212.1 УК РФ за четыре пикета. Ранее Конституционный суд заявил о необходимости пересмотра приговора, указав, что действия активиста не нанесли никому вреда. Однако 20 апреля 2020 года Мосгорсуд отказался оправдать Котова, лишь снизив наказание до полутора лет колонии.

Финансовый менеджер Владислав Синица — последний в списке осужденных по «Московскому делу», кто отбывает наказание в колонии. Он приговорен к пяти годам лишения свободы за «возбуждение ненависти» (ст. 282 УК РФ) из-за твита, в котором он рассуждал о том, что избитые силовиками участники митингов могут попробовать отомстить детям полицейских. Следствие усмотрело в паре коротких предложений преступный умысел, направленный на всех сотрудников правоохранительных органов и членов их семей.

Еще один осужденный по «Московскому делу» — студент ВШЭ Егор Жуков. Он приговорен к трем годам условного срока и лишен права «администрировать интернет-ресурсы» в течение двух лет. Студент Жуков был признан виновным в призывах к экстремизму (ст. 280 УК) из-за четырех видеороликов, размещенных на своем YouTube-канале. Изначально ему вменялась организация массовых беспорядков (ч. 2 ст. 212 УК), но 3 сентября 2019 года в СКР признали, что на видеозаписях, на которые опиралось следствие и где Егор Жуков якобы направляет толпу, запечатлен другой человек. В тот же день ему было предъявлено обвинение по ст. 280 УК. Егор Жуков обратился в ЕСПЧ, так как считает дело против него политически мотивированным.

В ходе расследования дела о массовых беспорядках с восьми человек обвинения были сняты. Четверо из них потребовали от Минюста компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование.

Только один — менеджер Сергей Абаничев — получил официальное извинение Генеральной прокуратуры. Как сообщил “Ъ” экс-фигурант «Московского дела» Алексей Миняйло, сегодня он также «намерен потребовать извинений генпрокурора». И господин Абаничев, и господин Миняйло обвинялись в участии в массовых беспорядках и провели в СИЗО один и два месяца соответственно.

Следствие по делу о массовых беспорядках в Москве 27 июля 2019 года может быть официально прекращено уже сегодня — в соответствии с постановлением СКР от 15 апреля 2020 года его срок истекает в понедельник. Официальных сообщений ведомства о новых подозреваемых или обвиняемых по данному делу давно нет. Однако 21 июня 2020 года издателя «Медиазоны» Петра Верзилова задержали и отправили в Мещанское УВД. Его, как сообщал “Ъ”, допрашивали в качестве свидетеля по «Московскому делу».

Мария Старикова